Страница 53 из 89
Если я могу быть хоть чем-то полезен в Москве (или в каком-нибудь другом месте в СССР), пожалуйста, дай мне знать. Возможно, я смогу поговорить с кем-нибудь из властей, хотя сомневаюсь, что у меня может быть большое влияние, да и язык я до сих пор не знаю достаточно хорошо, чтобы не пользоваться переводчиком. Твое письмо до сих пор у меня, я хочу его получше запомнить, а затем уничтожу, как и все остальные твои письма ко мне, перед тем как въеду на советскую территорию. Пожалуйста, рассчитывай на меня полностью и в твоих делах, и в делах К. Я готов ко всему. Я предполагаю, что повод для „отмены похода“ был тот, что Тамм мог попасть из-за этого в какую-то неприятную историю. Если причина другая, то, пожалуйста, напиши мне, если будет возможно (в письме на Дальний Восток)».
«31 мая 1935 г., Кембридж
Дорогой Дирак,
Извини меня, что я вынуждена послать тебе просьбу отменить путешествие на Кавказ, но твое присутствие в Москве в начале августа будет очень важно. В Москве в этом году будет проходить Международный конгресс физиологов, и приедет много народу. Собирается приехать один из Секретарей Королевского общества сэр Генри Дейл и, возможно, Эдриан. Королевское общество и некоторые другие хотят использовать присутствие в Москве его членов и обсудить положение Капицы и возможность продолжения его работы. Возможно, к ним присоединится и Джон Кокрофт, который будет представлять Р[езерфорда]. И было бы очень важно и тебе быть там и на всех официальных обсуждениях представлять не только свою собственную позицию, но и позицию американских ученых. Все это будет полностью официально, настолько официально, насколько это будет возможно. И крайне важно увидеть очень влиятельных людей в России. Капица скажет, кого именно. Мы еще не знаем, как наше правительство отнесется к советам английских ученых, но конгресс дает очень хорошую возможность.
Кроме того, очень важно, что будет свободная дискуссия между этими людьми и К. Они должны от него услышать, что он думает и чего хочет в будущем. Т. к. ты приедешь в Москву первым, то ты сможешь присматривать за К., чтобы он „не растворился“, как сказал Р[езерфорд], в тот самый момент, когда все иностранные ученые приедут в Москву. Найти его в Москве просто, он всегда останавливается в гостинице Метрополь, а в Ленинграде я дам тебе адрес его матери или моего отца. Кто-нибудь из них должен знать, что случилось с К., если его будет трудно разыскать.
Я написала К., что ты приезжаешь, и также написала о физиологах. Я надеюсь, что вы все вместе добьетесь чего-то определенного.
Дирак, ты настоящий и очень драгоценный друг».
29 июля 1935 года Дирак приехал в Москву — поездом из Владивостока. На следующий день Петр Леонидович написал Анне Алексеевне в Кембридж:
«30 июля 1935 г., Болшево
…Вчера приехал Дирак, и мы поехали с ним и с Таммом сюда, здесь уже второй день гуляем, катаемся на лодке и разговариваем. Давно мне так не было приятно проводить время с человеком, как сейчас. Чувствуется, что он просто и хорошо ко мне относится и он верный, хороший друг, без лишних слов. Мы много о чем болтаем, дорогая моя, и этот разговор освежил меня. Ведь тут я совсем почти лишен общения с людьми — многие меня боятся, а многие прямо искренне говорят: пока конфликт с Капицей не решен, нам, как [этого] и ни хочется, лучше с ним не видеться. Никогда в жизни я не был так одинок. <…> Приезд Дирака возродил в моей памяти то положение, полное уважения и известности, которое занимал я в Кембридже, [по сравнению] с тем положением загнанной собаки, в которое я поставлен сейчас. Дирак собирается пробыть здесь до физиологов, и я буду, конечно, очень рад быть с ним. Мы, по всей вероятности, будем тут в Болшеве гулять и кататься на лодке и тихо беседовать…»
«4 августа 1935 г., Кембридж
…Я страшно рада, что Поль с тобой. Я думаю, что за все это время у тебя не было такого удовольствия. Он чудесный человек, и я его нежно люблю, и мне приятно, что именно он с тобой. Я знаю, что ты с ним лучше себя чувствуешь, чем с кем-либо другим. И вы вместе можете гулять, ходить, грести, все что угодно. Одним словом, сейчас я знаю, что ты в хороших руках. Передай ему от меня большой, большой привет. И скажи, что я буду ждать его возвращения с нетерпением. Вообще, сейчас у тебя будет масса английских посетителей, один за другим. Тебе придется вспомнить весь твой английский…»
Почти в каждом письме, написанном Петром Леонидовичем жене в августе и первой половине сентября 1935 года, хотя бы несколько строк о Дираке, о беседах с ним, о прогулках…
«5 августа 1935 г., Болшево
…Мы с Дираком хорошо проводим время в Болшеве. Вчера были на вечере самодеятельности в клубе завода. Дираку очень понравились танцы, и мне трудно было его увести. Он, бедняга, немного простужен, но, несмотря на это, мы совершаем с ним длинные прогулки, часа по три…»
«11 августа 1935 г., Болшево
…Мы с Дираком очень мило живем, изредка разговариваем и философствуем. Сегодня собираемся съездить к Коле Семенову вместе. <…> Дирак, как всегда, оригинален, но с ним легко…»
«16 августа 1935 г., Болшево
…Сегодня мы катались на лодке с Дираком. На нас напало человек 40–50 хулиганов в возрасте от 10 до 15 лет. Нас почти что вдребезги забили грязными комьями, палками и каменьями. Мы ускользнули после 15–20 минут борьбы с испачканными костюмами, без всяких увечий, прямо чудом. <…> Все хорошо, что хорошо кончается, но Дирак несколько ошалел от такого приключения. <…> Завтра я еду в город, пробуду там дня три, чтобы повидать физиологов. Дирак едет тоже со мной…»
XV Международный конгресс физиологов, в котором приняло участие 1500 ученых из 37 стран, начал свою работу 9 августа 1935 года в Ленинграде. Последние два дня заседания конгресса проходили в Москве. 17 августа состоялось торжественное закрытие конгресса в Большом зале Консерватории. Делегацию английских физиологов возглавляли лауреаты Нобелевской премии А. В. Хилл и Э. Эдриан. Капица пишет Анне Алексеевне:
«19 августа 1935 г., Москва
…С Эдрианом я послал план миролюбивого решения. Узнай, что думает об этом решении Резерфорд, и расскажи мне. Мне еще не удалось узнать, что наши думают о нем…»
Памятная записка с «планом миролюбивого решения», написанная рукой Дирака, хранится в Архиве П. Л. Капицы. По-видимому, Дирак принимал в ее составлении самое живое участие.
После того как английские ученые, принимавшие участие в конгрессе физиологов, покинули Москву, Капица и Дирак снова отправились в Болшево.
«25 августа 1935 г., Болшево
…[Из тех хулиганов, которые] забросали нас камнями и грязью, 12 мальчишек пойманы, и [их] родителей оштрафовали на 100 рублей каждого. Так что, видимо, выдрали их здорово. Мне даже жалко стало этих парней. Когда теперь мы катаемся по реке, то никого из ребят близко нету. Милиционер изловил этих ребят с некоторой хитростью. Он явился в деревню переодетым и сказал: „Я вот слыхал, что сюда приезжали два каких-то отдыхающих и избили ваших парней“. Тут возникло общее возмущение: „Как! Не нас избили, а их избили. Я, мы избивали… Вот Степан такой-то камень запустил, а Митька то-то…“ т. д. Ну вот, все про себя и рассказали, а на следующий день их в милицию, или, вернее, их родителей…»
«9 сентября 1935 г., Москва
…Дирак уехал вчера. Я его провожал… Было грустно, он очень хороший парень и, нет сомнения, настоящий друг, на которого можно положиться…»