Охотник

Возможно, на обруче есть орнамент, а то и камешки. У Вадима сразу поднялось настроение, он еще раз перебрал всю грязь и пыль, и нашел перстень, но этот оказался совсем каким-то неказистым, даже непонятно из чего сделан. Камень простой самоцвет — такой сейчас не ценится.

Пожав плечами, Крот вылез из ларя, почистился и, чихая от мелкой пыли, аккуратно уложил находки в рюкзак. Меч, естественно, не вошел, пришлось его привязать ремнями сбоку, и теперь его крестообразная рукоятка торчала над его плечом как у заправского японского самурая.

Вадим зашагал обратно, пролез в дыру, потом еще в одну, и оказался в туннеле, но здесь остановился, так как снова взыграло чувство опасности. Крот снял респиратор, и в ноздри хлынул змеиный запах — змея была здесь и совсем недавно. Но откуда она под землей?!

Вадим сжал черенок лопатки и медленно двинулся вперед, стараясь смотреть сразу во все стороны. Камень на груди нагрелся так, что казалось, сожжет кожу. Крот полез под футболку, схватил его, и в очередной раз удивился тому, что на ощупь тот холоден. Какой-то он был странный этот оберег — реагирует на все, кожу жжет, а ожогов не остается.

Неожиданно он отступил к стене, повинуясь непонятному чувству. Впереди послышалось зловещее шипение, и в круге света фонаря возникла черная уродливая фигура. Она была выше Вадима по крайней мере на голову. Черная лоснящаяся гладкая змеиная кожа. Хвост. Ноги и руки как у ящерицы с когтями на концах. Плоская голова без носа, огромная пасть с острыми кривыми зубами. И глаза — желтые, с вертикальным разрезом.

Свет этой твари явно не нравился, потому что когда он ее осветил, та сделала шаг назад.

Вадим сжал лопатку вспотевшими руками и с трудом вдохнул в себя пахнущий страхом воздух. Под ногами что-то чавкнуло, он быстро взглянул и увидел на земле мертвую белую болонку маленькую и толстенькую, которой оторвали голову и совсем недавно, даже кровь еще не свернулась. По коже пробежали мурашки, сердце застучало как дизель, дыхание тоже участилось.

— Принес? — спросил шипящий голос из темноты.

— Что принес? — спросил Крот, удивляясь и вопросу, и тому, что он разговаривает со странным существом. Сразу возникло ощущение, если не сна, то явного помутнения сознания. Галлюцинация.

— То, что взял не по праву.

— А что я взял не по праву?

— Камень, он тебе не нужен, отдай.

— Если отдам, отпустите?

— Нет. Зачем? Вот если бы его с тобой не было, тогда отпустил бы.

— Получается, что отдам, что не отдам, все равно не жилец?

— Получается так…

— Тогда не отдам.

Вадим вытащил левой рукой нож из ножен. Страх понемногу стал уходить, как и ощущение собственного безумия. Он сделал шаг вперед. Фонарь снова выхватил из плотного густого мрака плоскую голову с мускулистым гребнем и черное тело. В нос шибануло змеей. Острые когти на лапах — четыре пальца, ноги тоже гибкие с когтями, сзади хвост длинный, голый, как у крысы. Рот открылся, показывая раздвоенный язык.

Крот сделал быстрый шаг вперед и рубанул лопаткой. Не очень удачно. Острое лезвие хоть и пробило плотную кожу, но вошло неглубоко, даже кровь не выступила, только в разрезе показалась белое вещество, похожее на слой жира. Существо гневно зашипело от боли и взмахнуло в ответ лапой с когтями — комбинезон прорезало словно острым ножом, и плотная ткань сразу стала набухать кровью.

Вадим, сжал зубы, чтобы не заорать от боли, и, снова сделав шаг вперед, ударил лопаткой. Мерзкая тварь, так похожая на ящерицу-переростка отбила ее. Тогда он ударил ножом, метясь в разрез, который оставила лопатка в первый удар. Лезвие глубоко вошло внутрь, из раны хлынула темная остро-пахнущая серой кровь. Вадим увернулся от удара лапой и ударил лопаткой, на этот раз целясь в шею. Тварь зашипела, отбила его удар с такой силой, что черенок вырвался из руки и улетел в темноту. Теперь у него остался только нож.

Внутри возникло странное ощущение нереальности. Такого не бывает. Ящерицы не нападают на человека, вставая на задние лапы. Или нападают? Страх пропал совершенно, бояться было некогда, смерть была рядом, а то что эта тварь способна его убить, он не сомневался. И пусть она похожа на нечто кошмарное, и кажется нереальной, но боль в груди была настоящей, а значит, эта ящерица существовала на самом деле. Что ж, драться он умеет, дело привычное.

Крот поднырнул под темную лапу и опять ударил ножом снизу, снова целясь в раскрытую рану. Лезвие ушло глубоко и там наткнулось на что-то твердое, возможно на ребро, руку обожгло горячей кровью. Вадим вскрикнул и отскочил назад. Теперь он остался без оружия. Тварь зашипела и потянулась к нему лапами. Крот схватился за рукоятку меча и дернул его на себя, прорезая бечевку, которой тот был прикреплен.

— Неплохо, человек, но недостаточно, чтобы меня убить, — прошипело существо, вытаскивая из раны нож и отбрасывая его в сторону. — Сейчас ты умрешь.

Крот взмахнул рукой, направляя меч снизу вверх, стараясь попасть в шею. Он и сам не понял, как древний меч, пройдя сквозь твердую кожу и позвоночник, снес твари голову. Огромная обезглавленная ящерица упала на землю и забилась в конвульсиях, царапая землю острыми когтями. Вадим осветил фонарем черное тело, подобрал лопатку, только после этого позволил ужасу взять над собой вверх. Он что-то заорал и помчался по туннелю к далекому выходу. Он ничего не видел перед собой, страх бился в нем, как пойманная рыба.

Очнулся Крот только в коллекторе. Как проскочил километр туннелей и взобрался по длинной лестнице, в памяти не осталось. Он помотал головой, отгоняя видение огромной ящерицы с длинными острыми когтями, стоящей на двух лапах, и ощупал свое тело. Вроде живой, только запястье горит огнем.

Вадим вышел на улицу и стал оттирать кожу снегом от темной загустевшей пахнущей рептилией крови. Болело нещадно, он даже подвывал, когда снег попадал в открытую рану. Кожа на запястье вздулась и покрылась мелкими нестерпимо болевшими язвочками. Но это было не страшно. Главное, что рука цела, сгибалась и разгибалась. Он вытащил аптечку из рюкзака, кое-как перебинтовал руку и, разжевав таблетку анальгина, запив ее водой из фляжки.

Небо темнело быстро, как всегда бывает зимой, в домах загорелись окна, на лице замигали фонари. Ветер принес с улицы шум машин и музыку. Обычный вечер. Обычный город. Все как всегда. От ощущения обыденности страх ушел и стало легче дышать. Все нормально. Не было никакой ящерицы. Показалось, а руку просто поранил. Где — не помнит. Бывает.

Он вернулся в здание коллектора и сбросил комбинезон. Он оказался порван в нескольких местах, пропитался его кровью и мерзким змеиным запахом. Он поставил фонарь так, чтобы можно было рассмотреть тело — на удивление раны от когтей уже закрылись багровыми рубцами и только зудели. Крот пожал плечами. Опять повезло. Заживает как на собаке. Значит, жить будет. Что же за тварь встретилась ему внизу? Мутант? Черепашка ниндзя?

Он натянул джинсы и куртку. Нет, думать об этом будет после, сейчас у него нет ни сил ни желания. Хорошо бы выпить, чтобы сердце наконец перестало колотиться словно бешеное.

Он аккуратно сложил окровавленные вещи в полиэтиленовый пакет, убрал его в рюкзак и вышел из здания. Теперь он выглядел как обычный человек.

Смеркалось, снова пошел снег, но он ему был только рад, с ним как-то воспринималось все не так противно. В домах уже горели окна, от них веяло тоской. Он закрыл на ключ дверь, сплюнул на землю и зашагал домой.

Большая часть пути у него выпала из памяти, помнил только как на него косились в троллейбусе — вероятно от него сильно пахло канализацией. Руку пекло немилосердно, он чуть не выл от боли. Влетев в квартиру, стал раздеваться, разбрасывая одежду, кусая губы от боли. Потом отправился в душ. Там еще раз тщательно промыл руку. После этого смазал ранки валерьянкой, помня из детства, что это лучшее средство от ожога и перевязал бинтом.

Затем прошел на кухню, допил оставшуюся водку и завалился на диван. Заснул сразу, а всю ночь снились жуткие твари со змеиными головами и шипящими голосами.