Страница 3 из 4
— Он такой же грубый и острый, как пила из акульих зубов, которой ты пилил доску для лодки, — сказала Таффи.
— Ты хочешь сказать, сплошные острые зубья? Вот такие? — спросил Тегумай.
И он нарисовал вот это:
— Точно, — сказала Таффи. — Но столько зубов нам не надо: оставь только парочку.
— Я вообще оставлю один, — сказал Тегумай. — Если наша с тобой игра станет интересной для всех (а я в этом почти уверен), то надо сделать эти картинки совсем простыми.
И вот как он нарисовал:
— Вот теперь всё готово, — сказал Тегумай и запрыгал от радости на одной ноге. — Теперь я смогу нанизать их на бечёвку, как рыбу на кукан.
— Может, вставить между словами какие-нибудь маленькие палочки, как между карпами на бечёвке, — чтоб они не толкались и не сбивались в кучу?
— Лучше я оставлю между ними просветы, — сказал папа. И он очень быстро и вовлечённо изобразил это всё на новой полоске берёзовой коры.
— Шу-йа лас, йа мару, — прочитала Таффи один звук за другим.
— Всё, на сегодня хватит, — сказал Тегумай. — И вообще, ты уже устала, Таффи. Ничего, моя милая, завтра мы всё закончим. И когда самые большие деревья, которые ты видела, пойдут на дрова и сгорят в очагах, и ещё через долгие-долгие годы, — даже тогда люди будут помнить о нас.
Они вернулись домой, и весь вечер Тегумай просидел с одной стороны от очага, а Таффи с другой, и они рисовали на закопчённой стене всякие «йа» и «йо», «шу» и «ши», и переглядывались и пересмеивались, пока мама не сказала:
— Право же, мой Тегумай, ты ещё хуже, чем Таффи.
— Мамочка, не сердись, пожалуйста, — сказала Таффи. — Просто у нас есть один секретный сюрприз, и мы тебе сразу всё расскажем, когда он будет готов; но только не расспрашивай меня сейчас, а то я не удержусь и всё тебе разболтаю.
И её мудрая мама не стала ни о чём расспрашивать; назавтра Тегумай ранним и погожим утром отправился на реку, чтобы подумать о новых звуковых рисунках, и когда Таффи проснулась, она увидела начерченное мелом «йа-лас» на боку большой каменной бадьи рядом с их Пещерой (и это значило, что вода в ней кончилась или скоро кончится).
«Ой-ой-ой, — подумала Таффи. — От этих звуковых рисунков полно забот! Всё равно как если бы папа сам подошёл ко мне и велел натаскать маме воды для обеда».
Она взяла берестяное ведёрко, пошла к роднику за Пещерой и наносила воды в бадью, а потом побежала к реке и дёрнула папу за левое ухо — за то, за которое имела право дёргать, когда хорошо себя вела.
— А теперь давай рисовать дальше, и мы придумаем все звуковые значки, которые ещё остались, — сказал папа, и весь этот завлекательный день они рисовали без остановки, — только разве что один разок вкусно поели и пару раз буйно поиграли. Они дошли до звука «Т», и Таффи сказала, что если с него начинаются и папочка с мамочкой, и она сама, то надо придумать что-то вроде семейного портрета, где все держатся за руки. Сначала картинки получались красивые и подробные, но после шести-семи раз у них стало выходить всё проще и проще, пока, наконец, на рисунке не остался один Тегумай, высокий и худой, который протягивал руки Таффи и маме. Сейчас ты поймёшь, как это получилось:
Остальные картинки тоже поначалу были слишком красивыми (особенно до обеда), но Таффи с папой снова и снова рисовали их на берёзовой коре, и они становились всё проще и понятней, пока даже Тегумай не мог найти в них изъяна. Для звука «з» они повернули пасть шипящей змеи в другую сторону и пририсовали ей жало, чтобы показать, как злобно и неправильно она шипит; а для «е», которая часто появлялась на картинках, они придумали вот такой простой завиток: и они нарисовали Священного Бобра тегумайского племени для звука «б»;а для звука «ф», от которого раздуваются щёки, когда повторяешь его снова и снова, у них получилось вот что: ; а для хищного звука «х» они нарисовали две пасти больших речных щук, разинутые в разные стороны; а для жужжального звука «ж» — большую жужелицу; а волнистый звук «в» получился немножко похож на извилистую, петляющую реку Вагай; они рисовали и рисовали, пока не придумали все звуки-рисунки, какие хотели, и у них получился весь алфавит, от начала до конца.
Ушли в прошлое тёмные века и светлые века, ушли иероглифы классические и иероглифы демотические, письмена ионические и письмена дорические, и рунические, и криптографические, и куфические[4], и всякие иные закорюческие и закавыческие (ведь все Негусы, Набобы и Наибы, и все Хранители Старины никогда не оставят в покое хорошую вещь, которая попала им в руки), и наконец, старый добрый алфавит, простой и понятный — A Бэ Вэ Гэ Дэ и все остальные буквы, — вернулся к своему прежнему виду, чтобы наши Самые Любимые его учили, когда подрастут немного.
Но я помню Тегумая Бопсулая, и его дочку Таффамай Металлумай, и их милую маму Тешумай Тевиндро, и те давно прошедшие годы. И всё это было, — да, так оно и было! — на берегах полноводной реки Вагай.
Как только Тегумай Бопсулай с Таффи придумали алфавит, Тегумай сразу начал делать Алфавитное ожерелье[5] — волшебное ожерелье из всех букв, — чтобы принести его в Тегумайское Святилище и сохранить там навсегда. Таффи с Тегумаем трудились над Алфавитным ожерельем целых пять лет, а племя приносило им самые лучшие бусы и разные красивые вещицы.[6] Здесь нарисовано это волшебное ожерелье. Шнурок для него сплели из отборных оленьих жил и обвили тонкой медной проволокой.
4
На рисунке к сказке о Леопарде нам уже встречались некоторые древние письменах. В сказке про алфавит Киплинг перечисляет другие виды письменности: иероглифы классические и демотические, письмо ионическое и письмо дорическое, письмена рунические, и криптографические, и куфические. Классические египетские иероглифы — это те, которыми писали священные тексты; они были очень сложными. Легче было научиться упрощённой, демотической письменности (от греческого слова «демос» — «народ»). Ионический алфавит получил своё название от ионийцев — одного из четырёх древнегреческих племен. Дорийцы тоже были древнегреческим племенем, но дорического письма не было — Киплинг его выдумал. Куфическое письмо — это стиль арабского алфавита, а назван он так по имени иракского города Куфа. Криптографическое — значит «зашифрованное». Никакой особой криптографической письменности не существует, это Киплинг шутит.
Письменами руническими писали германские народы, в том числе англы и саксы на Британских островах. А когда они перешли на латинский алфавит, руны остались их священными и гадательными знаками. История о Таффи, Чужеземце и первом письме, вырезанная на слоновьем бивне (с. 227), написана именно рунами (правда, не настоящими, а придуманными Киплингом).
5
Волшебное Алфавитное ожерелье тегумайского племени, нарисованное Киплингом (с. 228), состоит из букв английского алфавита. Буквы P и Q потерялись — в английском языке есть поговорка про эти буквы, наподобие русской: «А и Б сидели на трубе; А упало, Б пропало, что осталось на трубе?»
Алфавитное ожерелье хранится в суссекском доме Киплинга — усадьбе «Бейтманс» (теперь это Национальный дом-музей Киплинга). Это ожерелье подарил Киплингу его друг сэр Перси Бейтс, председатель знаменитой судоходной компании «Кунард лайн». Бейтс в 1927 году заказал известному лондонскому ювелиру Спинку ожерелье — точь-в-точь по рисунку Киплинга на с. 228. Друзья Киплинга, как и он сам, были не прочь поиграть, поэтому Бейтс, прежде чем подарить ожерелье, разыграл целую историю. Он написал Киплингу письмо: мол, мы с капитаном Спинком проезжали мимо вашего дома и зашли посмотреть на ожерелье, но оно оказалось такое потрёпанное, что мы забрали его, чтобы отреставрировать. Если хотите, мы его вернём, а не хотите — продадим на благотворительном аукционе. И приложил фотографию.
Киплинг вступил в игру и написал ответ в том же духе: «Дорогой Бейтс (зачеркнуто), сэр Перси (зачеркнуто). Даже моему терпению есть пределы! Пока я был в Бразилии, вы ограбили мой дом — вы утащили бесценное ожерелье, которое я собирался передать в Британский музей как образец первобытной культуры. Я ещё не обращался в полицию, так как не люблю огласки, но ваш поступок возмутил даже мою бесстрастную пишущую машинку!» А потом не выдержал и написал: «Конечно, я хочу его получить! Очень хочу! Когда я увидел фотографию и сравнил её со своим рисунком, меня чуть удар не хватил! Везите его скорее!»
6
Первобытные люди украшали волосы перьями и раскрашивали лица, в том числе краской из чернильных орешков (это такие наросты на листьях дуба). Они делали бусы и браслеты; на украшения шло почти всё, из чего сделаны бусины волшебного Алфавитного ожерелья: речные жемчужины, перламутровые раковины, золотые самородки (природные кусочки золота), полудрагоценные или поделочные камни — кусочки янтаря, граната, агата и порфира. А вот кусочки мягкого железа, стеклянные и глиняные бусины появились позже, когда люди научились обжигать глину, изготавливать стекло и плавить железо.