Сорные травы

– Опа. И тут он.

– И тут. Везде он в этом городе. Ты просто не сталкивался.

– Уже столкнулся.

– Да… – задумчиво отозвался Олег. – И я этому не рад. У него есть особое проклятие – все, чего он касается, начинает гнить изнутри.

– Буду надеяться, что меня эта участь обойдет, – я попытался изобразить веселый смех.

– Я тоже буду. Подольешь чайку, дружище?

– Может, чего покрепче?

– Хм… – Олег крепко задумался. – Пожалуй… нет. Нам еще к твоей жене ехать. Если ты не против.

– К Машке? – удивился я. – А она-то тебе зачем?

– Я услышал мнение хирурга, теперь хочу показать фотографии судмедэксперту. Ты же сам заметил, что он скажет больше.

– Ну, логично. Только… Олег, давай начистоту.

– Ну, давай, – он невесело усмехнулся.

– Зачем ты цепляешься за дело, которое в любом случае у тебя заберут? Почему тебе так важно узнать все раньше, чем информация пройдет по официальным каналам? Извини, прежде чем впутывать Машу, я должен знать.

– Логично. – Друг хрустнул пальцами, сделал долгий глоток из чашки. – Ты, кстати, так и не спросил, кто все эти погибшие.

– И кто они?

– Мирославские. Вся семья, – коротко ответил Олег.

– Мирославские?! – У меня заледенели руки, когда я снова потянулся к фотографиям.

– Ты ведь всех их знал.

– Почти всех, – хрипло ответил я. – Олег Викторович преподавал в академии хирургию. Его жена Людмила Георгиевна – однокурсница и друг моего отца. Их младшая дочка Наташа выбрала путь актрисы, а не врача, но я и ее знаю. Да и многие знают, кто в театры хоть иногда ходит. Старшая Нона работает… – я сглотнул, – работала у нас в терапии.

– Я в курсе, Иван. Забыл? Ты же нас когда-то и познакомил.

– Серьезно? Не помню.

– В отделении. Уже четыре года прошло.

После его слов я и вправду вспомнил, что когда-то Олег заходил ко мне по делам, а я схватил его в охапку и потащил на день рождения Ноны в ее отделение. Что-то мне тогда грустно было, душа жаждала выпить в компании друга, а тут такой повод.

– Ты говоришь… все?

– Вся семья, – повторил Олег. – Отец, мать, сын, три дочери, их мужья, дети. Все.

– Все равно не понимаю, зачем тебе это. Ты всяко видел по работе что-то подобное. Чем этот случай для тебя так важен? – Я прямо посмотрел ему в глаза.

И Олег не стал отводить взгляд.

– Нона.

– Ты и?.. – удивился я.

– Да. Я и Нона. Все эти четыре года.

– Но она же замужем.

– А ты женат. И что? – резко и неожиданно жестко ответил Олег.

Я криво усмехнулся:

– Да уж, чья бы корова мычала. Ты… меня удивил. Я думал, что у Ноны все нормально с мужем.

– Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

– По-своему, – эхом отозвался я.

Пальцы судорожно стиснули конверт. Я нашел в себе силы вытащить фотографии и еще раз всмотреться в изуродованные трупы, пытаясь узнать тех людей, с которыми когда-то общался, учился, работал. Окровавленные куски плоти ничем не напоминали Олега Викторовича с гордой аристократичной осанкой прямо-таки дореволюционного врача и ухоженной гривой седых волос или Людмилу Георгиевну, которую я многажды видел с дочкой Ноной в гостях у отца. Я так и не смог опознать саму Нону, хотя частенько видел в больнице ее пышную, но очень женственную фигуру. Чтобы отвлечься от искалеченных тел, я стал рассматривать надписи кровью на стенах. Сатанинская неграмотная банальщина. «Hell came here», «Kill`em all», «God forgot you all»…

Но тут одна фраза вызвала ощущение дежавю. Я застрял на ней, пытаясь вспомнить, откуда я знаю это словосочетание. Что-то в этих словах было неправильным. Казалось, что в написание закралась ошибка. И она совсем не случайна.

«Healter Skelter».

Неожиданно в памяти словосочетание озвучилось знакомым голосом. Сэр Пол Маккартни пропел:

When I get to the bottom I go back to the top of the slide

Where I stop and I turn and I go for a ride

Till I get to the bottom and I see you again.

Do you, don't you want me to love you

I'm coming down fast but I'm miles above you

Tell me tell me tell me come on tell me the answer

You may be a lover but you ain't no dancer.

Helter skelter,

Helter skelter,

Helter skelter.

– Твою мать, – зашипел я и выдал еще с десяток самых забористых матов.

– Ты чего? – ошалел Олег.

– Сиди, я сейчас.

Почти бегом добрался до комнаты, где стоял музыкальный центр. Рядом угнездились высокие стопки компакт-дисков. Я пробежался пальцами по корешкам – ABBA, Aerosmith, Aina, Avantasia, Axel Rudi Pell, Ayreon, Blind Guardian… – и выудил два диска Битлов, известнейший «Белый альбом». Перевернул и прочитал на обратной стороне второй коробки – «Helter Skelter».

– Сука.

– Кто сука, который тут? – спросил из-за плеча Олег, который проигнорировал приказ и примчался вслед за мной.

– Фотографии с тобой?

– Ну…

– Сравнивай, – я сунул ему диск и ногтем подчеркнул название песни. Потом выбрал из стопки фотографий ту самую с надписью, что меня зацепила, и положил сверху диска.

Олег удивленно хмыкнул:

– Это что? Наш убийца – битломан?

– Хуже. В надписи ошибка...

– Так еще и неграмотный битломан? Ужас, ужас…

– Эта ошибка означает одно. У нас в городе серийный убийца. И он будет убивать… еще, еще и еще.

– Бля… Уверен?

– Бестолочь и двоечник, – охарактеризовал я друга. – Поехали к Машке. По дороге расскажу то, что ты должен знать и сам, доблестный защитник граждан.

Мы выехали на машине Олега. Могли бы в принципе каждый в своей. Но нам еще нужно было поговорить в дороге. Так что я оставил железного коня возле подъезда.

Город опять казался другим. Я уже не удивлялся переменам, воспринимая их как должное. Если случается невообразимое, как в тот день, то после него будут расходиться волны по привычной реальности, словно после брошенного в воду камня.

И только мы выбрались на проспект из узких улочек между домами, как влетели в пробку. Дорогу нам и десятку других машин преградили не аварии, не поваленные деревья или столбы, не еще какие-то урбанистические ужасы.

Люди.

Десятки, если не сотни.

По проспекту бежали молодые девушки, средних лет мужчины, совсем юные парни, даже старики кое-где виднелись в толпе. Не наблюдалось толчеи и беспорядка. Люди бежали спокойно и уверенно, не оглядываясь по сторонам. Спортивные костюмы, джинсы с обычными рубашками, кое-где даже мелькали деловые «пары» и «тройки». Асфальт безразлично шуршал под сотнями подошв. Кеды и офисные туфли, кроссовки и босоножки, тенниски и сандалии подымали легкие облачка пыли. Олег заглушил двигатель и откинулся на спинку сиденья, заложив руки за голову.

– Подождем.

Когда утихло бензиновое сердце машины, звуки улицы заполнили салон. Слаженное дыхание толпы звучало как симфония, странная, мощная, атональная. Привычные звуки города отступили перед таким напором бегущих.

Я ошеломленно таращился на этот странный марафон. А Олег тихо посмеивался, посматривая на меня:

– Что, Иван, совсем ты закопался в отделении?

– Что это?

– «Гампы» бегут, дружище. – Олег иронично подмигнул. – Присоединиться не хочешь?

– Какие еще «гампы»?

– Участники Общества психологической поддержки имени Форреста Гампа. В народе их «гампами» прозвали.

– Бред… бред какой-то, – пробормотал я, наблюдая за нескончаемым людским потоком.

– Почему бред? Люди справляются с горем и ужасом от потери близких.

– Но почему бегут?

– Так им легче. Просто бежать, не думая, не страдая, не вспоминая.

Я тряхнул головой:

– Да, Олег, видимо, я многое пропустил за последние дни. Много их?

– По последним данным, порядка нескольких тысяч. Открытое общество, вся информация в свободном доступе на сайте. Записаться может каждый. Забеги – каждое утро и вечер из разных районов города.