Запретное

Сон снова от меня ускользает, поэтому рано утром я спускаюсь на кухню, чтобы разобрать кучу писем, адресованных маме, копившихся на буфете уже несколько недель. К тому времени, как я заканчиваю их открывать, кухонный стол полностью покрыт счетами, выписками по кредиткам, платежными требованиями… Сзади к моей шее прикасается Майя, заставляя меня подпрыгнуть.

- Не хотела тебя напугать. - Она занимает стул рядом со мной, опираясь босыми ногами на край моего стула, и обнимает колени руками. В ночной рубашке, с распущенными волосами цвета осенних листьев она смотрит на меня широко раскрытыми глазами так же невинно, как Уилла. Ее красота причиняет мне боль.

- Ты выглядишь прямо как Тиффин, когда тот проигрывает и пытается сохранить храброе выражение лица, - поясняет она со смехом в глазах.

Мне удается улыбнуться. Иногда тот факт, что я не могу скрыть свои эмоции от нее, расстраивает.

После смеха повисает тревожное молчание.

Майя нежно тянет меня за руку.

- Расскажи мне.

Я делаю резкий, поверхностный вдох и опускаю голову.

- Просто, понимаешь, будущее и все такое.

И хотя она продолжает улыбаться, я вижу, как меняются ее глаза, и понимаю, что она тоже об этом думала.

- Это длинная тема для разговора в три часа ночи. А какая часть в особенности?

Я заставляю свои глаза встретиться с ее взглядом.

- Примерно с этого момента вплоть до той части, где Уилла поступает в университет или начинает работать.

- Мне кажется, ты немного забегаешь вперед! - восклицает Майя, очевидно, намереваясь избавить меня от такого настроения. - Уилла достойна большего. На днях мне пришлось взять ее с собой в Белмонт, чтобы забрать свою домашнюю работу, которую я забыла, и все были сражены! Моя учительница по искусству сказала, что мы должны записать ее в детское модельное агентство. Так что я считаю, что мы должны вкладывать в нее, и когда ей исполнится восемнадцать, она уже будет ходить по подиуму и поддерживать нас! Еще есть Тиффин. Ходят слухи, что тренер Симмонс никогда не видел столько таланта в таком юном возрасте! А ты знаешь, сколько платят футболистам! - Она смеется, обезумев от своих попыток подбодрить меня.

- Хорошая мысль. А точнее… - Я пытаюсь представить Уиллу, вышагивающую по подиуму, в надежде, что это вызовет искреннюю улыбку. - Это отличная идея! Ты можешь быть ее, э-э, стилистом, а я менеджером.

Но снова опускается тишина. По ее выражению лица становится понятно, что Майя знает - ее тактика не сработала. Она скользит ногтями по моей ладони, ее слова отрезвляют меня:

- Послушай. Во-первых, мы не знаем, что будет с мамой и всей этой финансовой ситуацией. Даже если она выйдет замуж за Дэйва и попытается лишить нас денег, мы сможем просто пригрозить ей, что засудим ее за невыполнение своих обязательств - она слишком глупа, чтобы понять, что мы никогда не пойдем на это из-за социальных служб. И благодаря самому нашему существованию, у нас всегда будет возможность испортить ее отношения - угрозы о появлении у Дэйва для того, чтобы она оплатила счета, пока что срабатывали, ведь так? И в-третьих, к тому моменту, как ты закончишь университет, многое практически поменяется. Уилле будет почти девять, Тиффин будет почти подростком. Они будут ходить в школу сами, будут сами отвечать за свою домашнюю работу. У Кита, может, появится совесть, а если и нет, мы настоим на том, чтобы он устроился на работу или взял на себя часть забот, даже если нам придется прибегнуть к шантажу. - Она улыбается и поднимает мою руку к своим губам, чтобы поцеловать ее. - Самая сложная часть происходит сейчас, Лочи - когда мама внезапно выпала из этой картинки, а Тиффин с Уиллой еще совсем маленькие. Но станет только легче: все наладится, и у нас с тобой будет все больше и больше времени, чтобы быть вместе. Поверь мне, моя любовь. Я тоже об этом думала, и я не пытаюсь все это говорить только, чтобы подбодрить тебя.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с ней взглядом, чувствуя, как какая-то тяжесть поднимается у меня в груди.

- Я так не думал…

- Все потому, что ты постоянно занят мыслями о самом худшем сценарии! И потому, что ты все время держишь свои переживания при себе. - Она одаривает меня дразнящей улыбкой и качает головой. - А также ты всегда забываешь о самой важной вещи!

Я пытаюсь тоже улыбнуться в ответ.

- Какой же?

- Обо мне, - торжественно заявляет она, выбрасывая вперед руку и опрокидывая пакет молока. К счастью, он почти пуст.

- О тебе и твоей способности заставлять предметы летать.

- Именно, - соглашается она. - И самое важное то, что я здесь с тобой, готова все переживать вместе и пройти через это - каждый миг рядом с тобой: даже твой самый худший сценарий, если все именно так и произойдет. Ты не будешь с этим один. - Ее голос обрывается, и она опускает взгляд на наши руки, переплетенные пальцы, лежащие у нее на коленях. - Что бы ни случилось, всегда будем мы.

Я киваю, вдруг оказавшись не в состоянии говорить. Я хочу с казать ей, что не могу тянуть ее вниз за собой. Хочу сказать, что она должна отпустить мою руку, чтобы поплыть. Хочу сказать, что она должна жить своей собственной жизнью. Но я чувствую, что она уже знает об этих доступных ей вариантах. И что она уже сделала свой выбор.

Прим. переводчика:

*Флоренс Найтингейл (англ. Florence Nightingale; 12 мая 1820, Флоренция, Великое герцогство Тосканское - 13 августа 1910, Лондон, Великобритания) - сестра милосердия и общественный деятель Великобритании.

20

Майя

- Пятнадцать минут, - просит Фрэнси. - О, да ладно тебе, тогда десять. Лочен знает, что у тебя поздние занятия, поэтому десять минут не сыграют никакой роли!

Я смотрю на умоляющее, обнадеживающее лицо моей подруги, и на мгновение во мне вспыхивает искушение. Ледяная Кола и, возможно, маффин в “Смайлис” с Фрэнси, пока та пытается обратить на себя внимание молодого официанта, которого заметила там - откладывая беспокойную вечернюю рутину домашнего задания, ужина, купания и укладывания в постель - внезапно кажутся нелепой роскошью…

- Позвони сейчас Лочену, - упорствует Фрэнси, пока мы идем по игровой площадке, забросив сумки на плечо, с туманной головой и уставшим телом после длинного, совершенно обычного школьного дня. - С чего ему вообще быть против?

Он и не будет, в том-то и дело. На самом деле, он убедит меня пойти, и от этого знания я чувствую себя виноватой. Оставить его готовить ужин, проверять домашнее задание и разбираться с Китом, когда его день был почти таким же долгим, как и мой, и, несомненно, более мучительным. Но, что более важно, я жажду его увидеть, даже если это повлечет за собой еще один вечер в борьбе против болезненного желания обнять его, прикоснуться к нему, поцеловать. Весь день в разлуке с ним я скучаю - я буквально тоскую. И даже, если это означает, что прямиком со смертельного урока истории придется окунуться в маниакальные домашние разборки, я не могу дождаться, чтобы увидеть, как загораются его глаза при виде меня, радостную улыбку, которая встречает меня, когда я вхожу в дверь - даже если он жонглирует кастрюлями на кухне, пытаясь убедить Тиффина накрыть на стол и удержать Уиллу от поедания хлопьев.

- Я просто не могу, - говорю я Фрэнси. - Так много всякой ерунды нужно сделать.

На этот раз она не выказывает никакого сочувствия. Наоборот, покусывает губу, опираясь плечом на наружную стену школьной площадки - место, где мы обычно прощаемся.

- Я думала, что была твоей лучшей подругой, - внезапно говорит она, в ее голосе слышатся боль и разочарование.

Я вздрагиваю от удивления.

- Ты и есть… ты же знаешь… это не имеет ничего общего с…

- Я знаю, что происходит, Майя, - перебивает она, ее слова рассекают воздух между нами.

Мой пульс начинает учащаться.

- О чем ты вообще говоришь?

- Ты познакомилась с кем-то, не правда ли? - утвердительно говорит она, сложив руки на груди и повернувшись, чтобы прижаться спиной к стене. Сжав челюсти, она не смотрит на меня.