Запретное

- Ты в порядке?

- Да.

Он не поворачивается.

- Точно?

Он собирается что-то сказать, но ничего не говорит. Вместо этого он начинает большим пальцем тереть болячку.

Я сажусь. Протянув руку, аккуратно убираю его руку от лица. Его глаза встречаются с моими.

- Мая, я не собираюсь встречаться с Фрэнси.

- Я знаю. Всё в порядке. Это неважно, - быстро говорю я. - Она переживёт.

- Почему ты так стремишься свести нас?

Внезапно, я чувствую себя неловко.

- Не знаю. Полагаю… Полагаю, я думала, что если бы ты встречался с моей подругой, то, по крайней мере, я могла бы видеть тебя. Ты бы не… ты бы уехал с меньшей вероятностью.

Он непонимающе хмурится.

- Просто, если ты встретишь кого-то в университете в следующем году… - в задней части моего горла слегка нарастает боль. Я не могу закончить предложение. - Я имею в виду, конечно, что хочу, чтобы ты встретил кого-то, но я не… Я боюсь…

Он одаривает меня долгим спокойным взглядом.

- Мая, безусловно, ты знаешь, что я никогда не брошу тебя - ни тебя, ни всех остальных.

Я выдавливаю из себя улыбку и смотрю вниз, выдёргивая травинки. “Но однажды ты сделаешь это”, - не могу перестать думать я. Однажды мы все оставим друг друга, чтобы создать собственные семьи. Потому что так устроен мир.

- Если честно, я сомневаюсь, что когда-либо буду с кем-то встречаться, - тихо произносит Лочен.

Я с удивлением поднимаю глаза. Он смотрит на меня, а затем отводит взгляд, между нами повисает неловкая тишина.

Я не могу удержаться от улыбки.

- Это глупо, Лоч. Ты - самый привлекательный парень в Белмонте. Каждая девчонка в моём классе влюблена в тебя.

Тишина.

- Хочешь сказать, что ты - гей?

Уголки его губ дёргаются в удивлении.

- Если и есть какая-то вещь, которую я знаю наверняка, так это то, что я не гей!

Я вздыхаю.

- Как жаль. Я всегда думала, что было бы очень круто иметь брата-гея.

Лочен смеётся.

- Не теряй надежду. Ещё остались Кит и Тиффин.

- Кит? Да, действительно! Ходят слухи, что у него уже есть подружка. Фрэнси клянется, что она видела его в пустом классе, целующимся с девочкой старше его на год.

- Давай просто надеяться, что она не забеременеет, - едко замечает Лочен.

Я морщусь и стараюсь прогнать эти мысли из своей головы. Я даже не хочу думать о Ките с девушкой. Ради всего святого, ему же только тринадцать.

Я вздыхаю.

- Я даже никогда ни с кем не целовалась, в отличие от большинства девчонок в моём классе, - тихо признаюсь я, проводя пальцами по высокой траве.

Он поворачивается ко мне.

- Ну и что? - мягко говорит он. - Тебе всего шестнадцать.

Я тереблю стебель и надуваю губы.

- Милые шестнадцать, а я никогда не целовалась… Что насчёт тебя? Ты когда-нибудь?.. - я резко замолкаю, внезапно понимая всю нелепость своего вопроса. Я пытаюсь придумать способ выкрутиться, но слишком поздно: Лочен уже впивается ногтями в землю, его щёки краснеют.

- Ага, конечно! - он насмешливо фыркает, избегая моего взгляда и фокусируясь на маленькой ямке, которую он копает в земле. - Будто… будто это когда-нибудь произойдет! - с коротким смешком он смотрит на меня, словно умоляя согласиться, и, несмотря на смущение, я вижу боль в его глазах.

Инстинктивно я придвигаюсь, останавливая себя, чтобы не потянуться и не сжать его руку, ненавидя себя за этот момент безрассудства.

- Лоч, так будет не всегда, - мягко говорю ему я. - Однажды…

- Да, однажды, - он улыбается с напускным безразличием и пренебрежительно пожимает плечами. - Я знаю.

Между нами воцаряется долгое молчание. В рассеянном свете дня, уже подходящего к концу, я поднимаю на него взгляд.

- Ты когда-нибудь думаешь об этом?

Он колеблется, от его щек все еще не отлила кровь, и на мгновение я понимаю, что он не собирается отвечать. Он продолжает перебирать землю, всё так же старательно избегая моего взгляда.

- Конечно, - слово звучит так тихо, что на секунду я решаю, что могла выдумать его.

Я решительно смотрю на него.

- Кого ты представляешь?

- На самом деле, никого конкретного… - он всё ещё отказывается поднимать глаза, и хотя ему все больше становится неловко, он не пытается уйти от разговора. - Я просто думаю, что где-то должна быть… - он качает головой, словно внезапно понимая, что сказал слишком много.

- Эй, я тоже! - восклицаю я. - Где-то в моей голове есть образ идеального парня. Но не думаю, что он вообще существует.

- Иногда… - начинает Лочен, но внезапно прерывается.

Я жду, когда он продолжит.

- Иногда?.. - осторожно напоминаю я.

- Я хочу, чтобы всё было иначе, - он делает глубокий вдох. - Я хочу, чтобы всё не было так чертовски сложно.

- Я знаю, - тихо говорю я. - Я тоже.

7

Лочен

Лето сменяется осенью. Воздух становится резче, а дни короче, серые тучи и постоянный дождь чередуются с холодными голубыми небесами и сильным ветром. У Уиллы выпадает третий зуб, Тиффин пытается отрезать собственные волосы, когда учитель путает его с девочкой, а Кит наказан на три дня за курение травы. Мама начинает проводить свои выходные с Дэйвом и, даже когда она работает, часто остается в его квартире над рестораном, чтобы избежать ежедневных поездок. В те редкие случаи, когда она дома, то редко надолго остается трезвой, и Тиффин и Уилла перестают просить ее поиграть с ними или уложить спать. После наступления темноты я постоянно хожу в пункт приема бутылок.

Семестр в школе тянется долго. Еще так много дел, но слишком мало времени, чтобы успеть: курсовые продолжают накапливаться, я забываю сделать покупки, Тиффину нужны новые брюки, а Уилле - туфли, счета не оплачены, мама снова теряет свою чековую книжку. Когда она отдаляется от семейной жизни, мы с Маей молча делим работу: она убирает, помогает с домашними заданиями, укладывает всех спать; я же делаю покупки, готовлю, разбираю счета, забираю Тиффина и Уиллу со школы. Единственное, чем мы не можем управлять, - это Кит. Теперь он начал курить открыто - хоть и выходит на крыльцо или на улицу. Мая спокойно говорит с ним о риске для здоровья, а он смеется ей в лицо. Я пытаюсь использовать более решительный подход, но в ответ получаю лишь череду ругательств. В выходные дни он уходит куда-то с хулиганами из школы: я уговариваю маму дать мне денег, чтобы купить ему подержанный мобильник, но он не отвечает на мои звонки. Я умолял ее ввести комендантский час, но она слишком редко ночует дома, чтобы его контролировать. А когда все-таки остается, то приходит даже позже, чем он. Я сам устанавливаю комендантский час, и Кит тут же начинает приходить еще позже, как будто возвращение домой в установленное время является признаком слабости и капитуляции. И, в конце концов, происходит неизбежное: однажды вечером он и вовсе не приходит домой.

В два часа ночи после нескольких звонков и переадресации на голосовую почту я в полном отчаянии звоню маме. Она где-то в клубе - шум на фоне оглушителен: музыка, крики, аплодисменты. Так как до утра остается всего несколько часов, ее речь невнятная, и она, похоже, не осознает тот факт, что ее сын пропал. Смеясь и прерываясь через каждые несколько слов, чтобы поговорить с Дэйвом, она сообщает мне, что нужно научиться расслабляться, и что Кит еще молод и ему следует повеселиться. Я собираюсь заметить, что он, может быть, лежит лицом в канаве, когда вдруг понимаю, что зря сотрясаю воздух. С Дэйвом она может притвориться, что снова молодая, свободная от ограничений и материнских обязанностей. Она никогда не хотела взрослеть - помню, наш отец сослался на это, уходя от нас. Он обвинил ее в том, что она - плохая мать, а единственной причиной, по которой он на ней женился, было то, что она забеременела мной - она любит напоминать об этом в споре. И сейчас, когда у меня остается несколько месяцев до законного взросления, она чувствует себя свободней, не на свой возраст. У Дэйва уже есть своя молодая семья. И становится ясно, что ему не нужен никто другой. И поэтому она благоразумно держит его подальше и приводит домой только, когда все спят или в школе. С Дэйвом мама по-новому открыла себя - молодую женщину, увлеченную страстным романом. Она одевается как подросток, тратит все свои деньги на одежду и косметические процедуры, лжет про свой возраст и пьет, пьет, пьет, чтобы забыть, что молодость и красота уже за спиной, что Дэйв не намерен на ней жениться и что на заре своих дней она - всего лишь сорокапятилетняя разведенная женщина в тупике своей карьеры, с пятью нежелательными детьми. Но все же понимание причин ее действий не избавляет от ненависти.