В поисках Велиаса

— Пиво? — усмехнулся Иван, но тут же прильнул губами к кружке в надежде, что злобный взгляд Крага — лишь случайность.

— Да. Оно стало чем-то вроде награды за каждое их достижение. Им удалось крайне быстро освоить речь, грамоту, искусство боя. У них зародилась своя культура, обычаи. Фаршанал стал для них чем-то вроде мессии. В честь его даже назвали эту твердыню Фаршаном. Это был настоящий триумф интеллекта над безмозглыми существами, — закончив очередную кружку и чувствуя, что хмель начал захватывать его разум, Краг облокотился на стол, подперев рукой голову. — Собственно, тогда он и захотел ввести иерархию. Это сильно упростило бы процесс руководства, да и дало бы оркам новый толчок в их бесконечно быстром развитии. Когда разделение власти в крепости было окончено, подошел вопрос о советнике. По мнению орков, я был слишком молод, да и сам Фаршанал не хотел обременять меня тяготами политической жизни в мои пятнадцать лет. Из всех орков был выбран сильнейший на то время боец, Даблион. Под его руководством начались вылазки на эльфийскую крепость Мивуд, до этого считавшуюся орками проклятым клочком земли. Из одного из своих походов, они привели девушку. Молодую, энеричную, упорно пытавшуюся отбиваться от странных, зеленых созданий, тащащих ее неизвестно куда. Ее звали Кэйт. В свои семнадцать, она обращалась с луком так, как имперские легионеры за всю жизнь не способны научиться. Решив сохранить ей жизнь, Фаршанал принудил ее заниматься со мной стрельбой из лука. Наверное, не стоит говорить, что вскоре у нас закрутился роман. Возможно, она просто хотела использовать меня. А может, между нами и правда что-то было. В любом случае, сейчас судить уже слишком поздно, — заметив, что Хрекшер принес очередную бадью, уже не дожидаясь приказа, Краг нехотя, но кивнул в знак благодарности. Отпив немного и проведя рукой по лицу, пытаясь прогнать сонливость, он продолжил. — Началась вторая "великая война". Много доблестных воинов отдали свою жизнь, сражаясь за мир. Сам же Фаршан понес большие потери. Не смотря на то, что руководил войском Даблион, неудачу твердыни списали именно на Фаршанала. Да и сам Даблион умудрился сбежать с небольшим отрядом в разгар сражений, и искать его для придания орочьему суду было слишком затруднительно. И тогда я сделал очередной глупый поступок, о котором до сих пор жалею. Дабы спасти его от гнева его собственных людей, я вызвал Фаршанала на бой за власть над Фаршаном.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, Краг еще немного отпил из кружки. По всей видимости, его рассказ подошел к очередному трудному моменту.

— Во время боя я нанес ему множество увечий. В ответ, Фаршанал лишь раз за разом царапал меня и бил тыльной стороной кастетов. Тогда я не понимал, почему он это делает. Считал, что он лишь пытается меня унизить перед зрителями. Лишь спустя годы я понял, что он всего лишь не хотел случайно навредить мне. Убить меня, но тогда я был слишком ослеплен жаждой победы. Крик толпы будоражил кровь. Я хотел показать все, на что способен. Когда бой подходил к концу, я впервые воспользовался ледяными иглами. В тайне от орочьего сообщества и от своего наставника я изучал искусство, которое показал мне в детстве отец. Как бы то ни было, это поставило точку на сражении. Израненного и практически бездыханного, Фаршанала унесли его единомышленники. Вместе с ним, они покинули Фаршан навсегда. Тогда-то я и сел на трон этой твердыни, — взяв небольшую паузу, Краг осушил кружку и с силой поставил ее на стол, чуть не проломив его. — Кэйт стала моей супругой. Но вскоре, ее стала пугать моя жажда власти и методы руководства. Сотни наложниц, бесконечные сражения, убийства за убийствами. Ее светлой, эльфийской натуре было трудно понять меня. И она сбежала. Просто сбежала! Я долго пытался ее вернуть, пытался! Но…

Не закончив мысль, Краг неожиданно завалился на стол. Вскоре, по трактиру пронесся благородный храп вождя Фаршана. Алкоголь, наконец, взял свое. Варвар мирно уснул.

— Шесть кружек? Стареет, — съязвил Хрекшер, подойдя к столу. — Будешь ждать, пока он проснется, или ему передать что-нибудь?

— Наверное, все же поеду. Передай ему мою благодарность за рассказ, — допив остатки в своей кружке, попросил Иван и встал из-за стола. — Если повезет, то переговорю с Кэйт. Быть может, еще не все у них потеряно.

— Смотри сам. Не думаю, что Краг оценит, — забрав посуду, усмехнулся Хрекшер. — Смелый ты. В такое-то время, в пьяном виде и в лес. Эх…

Хмыкнув и помотав головой, пытаясь прогнать сонливость, Горычев сверился с картой и спешно покинул заведение. Теперь основной, трудновыполнимой задачей был поиск выхода из Фаршана. Перед глазами все плыло, а в темноте это лишь добавляло охапку трудностей.

Блуждая по городу и периодически встречаясь с тем или иным, никому не нужным, уличным украшением твердыни, ему все же удалось найти выход из города. На его удивление, другой орк, сменивший Иштара, без каких-либо лишних вопросов отвязал Зезету и помог Горычеву забраться наверх. Видимо, его предупредили о возможном побеге. Либо, после боя на арене, орку не особо хотелось перечить странному гостю.

Попытавшись, было, что-то сказать на прощание, Горычев смирился с заплетающимся языком и просто благодарно кивнул стражнику, дождавшись, когда тот отворит ворота. С силой ударив Зезету под ребра, от чего та встала на дыбы и пулей помчалась по ночным, лесным дорогам, Иван вскоре исчез из поля зрения орка.

Глава 12. Не верь никому

Путь до Камильхэйма оказался на удивление приятным, быстрым и обошелся без форс-мажорных ситуаций. Единственное, что слегка выбило Ивана из колеи — Макуро, на протяжении получаса отчитывающий его за вождение в пьяном виде.

Ворочаясь под одеялом в знакомой ему комнате в трактире, пытаясь скрыться под ним и наоборот, сбрасывая время от времени, Горычев не выдержал и открыл глаза. Как оказалось, возмутителем беспокойства был ворон, вспорхнувший с одеяла на подоконник, едва Иван заметил его. Судя по небольшим ссадинам на руках и груди, он отчаянно пытался разбудить Горычева когтями. Видимо, в надежде поскорее передать записку, привязанной к его лапке.

Недовольно вздохнув и выбравшись из своей теплой берлоги, сев на край кровати, он вдруг заметил, что его одежда опять аккуратно сложена на стуле.

Попытавшись вспомнить подробности ночных приключений, Иван почувствовал сильную боль с правой стороны лба. Аккуратно дотронувшись ладонью и ощутив некое инородное тело в виде шишки, он вспомнил, как Анита, увидев его пьяным и грязным после боя с Крагом, разбила об его лоб чашку. Дальше воспоминания обрывались. Видимо, после сильного удара их просто не было.

— Да, сейчас, сейчас, — попытался успокоить Горычев ворона, оглушительно каркнув с подоконника в попытках напомнить о своем существовании. Отвязав от его лапки записку и погладив на прощание за хорошую работу, он уселся обратно на кровать. — "Приветствую! У меня появились кое-какие дела неподалеку от Самаркегана, поэтому мне нужна твоя помощь. Сможешь меня подменить, пока я занят буду? Если все прошло так, как я думал, то Краг должен был передать тебе карту. Не сомневаюсь, что она уже у тебя. Когда все будет сделано — сразу же пересечемся, хорошо? И да, на твоем месте я бы нашел пару человек для сопровождения. Путь предстоит неблизкий, но думаю, ты должен легко с ним справиться. Боевой удачи тебе! Твой "друг", Велиас.".

Почесав затылок, Иван скомкал бумажку. Несомненно, другом себя Велиас в записке назвал исключительно из-за разговора с Крагом. Но как он узнал? Не мог же он все это время находиться в Фаршане, пока он с варваром мило беседовал о прошлом Камильхэйма. Или он посетил таверну уже позже? Но почему тогда они не пересеклись?

Отбросив вопросы и решив, что успеет все это спросить при встрече, Иван встал с кровати, лениво потянувшись. Быстро нацепив на себя одежду, без сомнения аккуратно сложенную именно Анитой, он несколько раз недовольно одернулся. Шишка на его лбу не скупилась напоминать о себе при каждом прикосновении.