В поисках Велиаса

— Блин, да ты молоток, дружище! — пытаясь уходить от ударов палкой со стороны Ивана, восторженно усмехнулся мальчишка лет шестнадцати на вид. Наконец, он отбил оружие друга и сбил его с ног. — Шах и мат, боец! Последние слова? — направив кончик палки на горло Ивана, радостно спросил он.

Поглядывая на подергивающийся конец всемогущего оружия оппонента, Иван испуганно посмотрел на своего обидчика. Буквально через пару мгновений, на его лице засияла улыбка и, ухватившись своей рукой за протянутую руку победителя, он поднялся на ноги.

— Тема, я до сих пор не понимаю, как у тебя это получается, — потихоньку пытаясь отдышаться после трудного сражения, выдавил из себя Иван.

— Вань, главное тренировки. Да и на твоем месте я бы не переживал так. Тебе всего двенадцать, а уже почти любому из наших ребят можешь фору дать, — поглядывая в сторону окна, усмехнулся Артем. — Слушай, а тебе домой еще не пора? А то опять на нас все свалят. Кстати! — покопавшись в карманах, он вынул несколько грязных, помятых бумажек и протянул их Ивану.

— Что это? — взяв в руки деньги и насчитав пятнадцать имперских, недоумевая, посмотрел на своего друга Иван.

— Долг возвращаю. Передашь тете Ларисе. А то не хочется, чтобы она думала, будто мы с тобой дружим только из-за денег, — взглянув грустными глазами на Ивана, виновато потянул Артем, после чего увел взгляд обратно в сторону окна. — Ты добрый парень. Способный. Я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы подобные вопросы портили все.

— Как сам знаешь. Черт, да мне и правда, пора идти уже, — заметив, что на улице уже слегка стемнело, заворчал Иван. — Сам же понимаешь, что это за существо, моя мама, — почесав затылок и дождавшись добродушной улыбки на лице друга, закончил он.

— Понимаю. Завтра тогда ждать тебя в гости или мимо? — пожав протянутую Иваном руку, спросил Артем.

— Не знаю. Как получится. Если что — адрес помню, сам доберусь, — разомкнув рукопожатие и накинув на плечи куртку, успокоил друга Иван. — До встречи тогда.

— До встречи, — дождавшись, пока Иван закроет за собой дверь, заворчал себе под нос Артем. Штаб квартира, в которой они находились — досталась Артему от любимой бабушки и находилась под опекой столицы за неимением денег у действующего хозяина. В любой момент ее могли отобрать и лишить Артема какого-либо права на предъявление претензий.

Каждая возможность вырваться оттуда казалась ему невозможной и отчаянной. Он застрял между жаждой свободы и желанием где-либо жить. Из-за этого непостоянства очень много людей отвернулось от Артема. Иван был, чуть ли не единственным, кто видел его насквозь. Каждый уголок души. Нередко это доводило хозяина квартиры до легкого страха.

Наконец уведя взгляд от окна окончательно, Артем лениво зевнул и потянулся. Время действительно было поздним, а Морфей, таща за собой свое безграничное царство, уже наступал на пятки молодому хозяину. Завалившись на кровать — он вскоре уснул.

— Только этого мне не хватало, — пытаясь прикрыться от начавшегося дождя, недовольно заворчал себе под нос Иван, периодически поглядывая на проносящиеся мимо кареты. Как бы ему сейчас хотелось оказаться по ту сторону двери.

— Эй, Вань, ты чего это так поздно домой возвращаешься? — неожиданно прозвучал голос слева. Подняв голову, Иван лишь виновато почесав затылок, увидев знакомое лицо кучера.

— Лень, привет. Да вот, задержался у ребят — теперь домой иду, — натянув на голову куртку, и будучи похожим на монашку быстро ответил мокрый от дождя Иван.

— Так тебе тут километра два еще топать до одной только границы города. Давай подвезу, может? — предложил Леонид.

— Было бы замечательно, да денег нет, — ухмыльнулся в ответ Иван.

— Я что, изверг, по-твоему? Садись. За счет заведения, — подмигнув и протянув руку, кучер ловко помог промокшему мальчишке забраться наверх.

Пожав плечами и поблагодарив Леонида за его великодушие, Иван немного поерзал на деревянной доске. Благородно взмахнув промокшей прической и, обдав капельками доброго кучера, он сильнее натянул куртку на голову. С громким щелчком, кучер разбудил уставших за день лошадей и они быстро помчались по пустым, дождливым улицам в сторону усадьбы Горычевых.

— Смотри в следующий раз в такую погоду не засиживайся только, хорошо? — усмехнулся кучер, провожая взглядом спускающегося Ивана. — А то мало ли, поблизости не окажусь. Что делать тогда будешь?

— Тогда буду пешком идти. Не впервой, — кинув взгляд на погашенные окна в доме, довольно ощерился в ответ Иван. — Может, подождешь, я тебе денег хоть принесу за то, что подбросил?

— Да ну. Тоже мне, нашелся. Я твоему отцу жизнью обязан. Пожалуй, не дать тебе простудиться — меньшее, что я могу для него сделать, — лениво потянул Леонид. — Бывай, поеду домой, к жене. Эх, теперь еще объяснять, почему так поздно. Скажи Велиасу, что с него пиво, когда выходные будут.

— Обязательно. Удачи на дорогах, — попрощался со щелкнувшим поводьями кучером Иван, развернувшись и кинув взволнованный взгляд в сторону дома. Свет был погашен, а значит, все уже спали. В такое то время? Да еще когда его нет дома?

Набрав воздуха в грудь и ожидая долгих разбирательств по возвращению, мальчик медленным шагом побрел по территории поместья. Несмотря на все те деньги, что были вложены в строительство — у архитекторов хватило ума сделать изгиб у дороги. Зачем? Непонятно. Сказали, что это модно. Бездари.

Подойдя поближе — он, наконец, заметил, что входная дверь выглядела слегка необычно. От легкого, вечернего ветра, она, словно подвешенная в воздухе, болталась из стороны в сторону. Недолго думая, Иван бросил куртку и помчался, громко топая по лужам, к дому.

Как оказалось, дверь держалась теперь только на нижней петле. Верхняя была выбита с корнем, словно кто-то очень удачно постучался и перелез через верх.

Отворив дверь, Иван включил свет в коридоре. Протерев заболевшие от мерцающего света глаза, он остановился, словно вкопанный. Зрачки расширились, по телу побежали мурашки. Перед ним, на полу был длинный, кровавый след, словно от сильно израненного тела. След вел из кухни в сторону гостиной, где, в отличие от входа, дверь больше походила на ее контур. Кто-то, или что-то, прошло через нее, словно не заметив.

Отойдя от шокового состояния, Иван помчался в сторону гостевой комнаты. Пробравшись между выпирающими кусками бывшей двери, он зашел в гостиную и практически тут же наступил на что-то мягкое. Сердце екнуло.

Нащупав рукой выключатель и включив свет, Иван подкосился и упал на колени. По щекам заструились слезы. Перед ним лежало тело. Горячо любимое тело. Хозяйка дома, замечательная кухонная кудесница и просто добрая женщина. Его мать, Лариса, лежала перед ним в луже собственной крови. По всему ее телу были видны рубцы, словно ее встреча была не с человеком, а, по меньшей мере, со стаей медведей.

— Мама… — схватившись руками за кофту женщины и плача ей в грудь, Иван все сильнее сжимал ткань. Все тело обдало страхом. Ему вспомнился отец. Он всегда говорил, что "страх и любовь — самые нелюбимые его чувства, ведь враг всегда способен узнать о них и пользоваться в своих интересах". Он учил сына побеждать в себе эти эмоции, но сейчас — все время тренировок оказалось бессмысленным. Забыв обо всем, он лежал на теле растерзанной матери и рыдал навзрыд.

Его слезы перебил визг с этажа выше. Послышался звук падающего тела и звериный рык.

— Женя! — резко вскочив на ноги, воскликнул Иван. Оставив мать на полу и, выбивая телом остатки двери, мальчишка помчался наверх, в сторону комнаты сестры, чуть не споткнувшись о тело горничной, лежавшей на лестничном проеме.

Входная дверь в комнату была открыта, и Иван практически пулей добрался до нужного ему места, споткнувшись о лежащий на полу тазик с водой, с грохотом упав на пол. У его сестры была замечательная привычка перед сном делать себе ванночку. Как она говорила — это ее успокаивало после трудного дня. Ага, как же, "трудного".