Пепельное небо

— Прекрасное варварство, — говорит Глассингс об одной из древних культур. — Почтение к мертвым.

Он немного отвлекается от своих заметок и смотрит на свои руки, лежащие на столе ладонями вверх. Глассингс не собирался отклоняться от темы. «Прекрасное варварство» — такие вещи могут быть неправильно истолкованы. Нельзя рисковать работой. Он быстро возвращается к теме и велит классу читать хором из памятки. «Санкционированные способы ликвидации мертвецов и сбора их личных вещей в Архивы личных потерь». Партридж присоединяется к чтению.

Через несколько минут Глассингс начинает рассказывать о важной роли кукурузы в древних цивилизациях. Кукуруза? Партридж задумывается. Серьезно? Кукуруза?

Раздается стук в дверь. Глассингс вздрагивает, мальчики застывают. В дверь снова стучат. Глассингс извиняется, разглаживает пальцами заметки и бросает взгляд на крошечный глаз камеры, висящей в углу класса. Неужели сотрудники Купола уже прослышали про его неосторожный комментарий? Так быстро? Это случится прямо здесь, в классе?

Глассингс выходит в коридор. До Партриджа доносится бормотание.

Сидящий перед Партриджем Эрвин Вид, главный умник в классе, оборачивается и смотрит на него с любопытством, как будто Партридж должен быть в курсе, что происходит. Партридж пожимает плечами. Отчего-то люди часто думают, что он знает больше других. Он же сын Эллери Уиллакса. Даже такие высокопоставленные персоны могут иногда проговориться о чем-нибудь. Вот что они думают. Но нет, отец Партриджа никогда не проговаривается. Именно поэтому он и занимает такое высокое положение. А уж когда Партридж поступил в Академию, они даже по телефону стали редко беседовать, не говоря уже о личных встречах. Партридж — один из мальчиков, которые живут в школе круглый год, как и его брат Седж, обучавшийся в Академии до него.

Глассингс возвращается в класс.

— Партридж, — говорит он. — Собирай вещи.

— Кто, я? — удивляется Партридж.

— Поторопись.

Трясущимися руками Партридж убирает тетрадь в сумку и поднимается. Все вокруг перешептываются. Вик Веллингсли, Элгрин Ферт, близнецы Элмсфорд. Кто-то из них шутит — Партридж не слышит ничего, кроме своего имени, — и все смеются. Эти мальчики стремятся держаться вместе, в «стае», как они сами себя называют. Они единственные, кто после курса тренировок войдет в элитное подразделение Спецназа. Они избраны, и, хотя это нигде не зафиксировано, все это негласно понимают.

Глассингс призывает класс к тишине.

Эрвин Вид кивает Партриджу, желая удачи.

— Я могу сделать конспект позже?

— Конечно, — отвечает Глассингс и потом добавляет, дружески похлопав Партриджа по плечу: — Не волнуйся.

Конечно, он говорит о конспекте, перед всем-то классом. Но смотрит на Партриджа своим многозначительным взглядом, и Партридж понимает, что Глассингс хочет его успокоить. Ничего страшного не произойдет, все будет в порядке.

В коридоре мальчика встречают двое охранников.

— Куда теперь?

Оба охранника высокие и мускулистые, но один немного шире другого. Этот широкий и говорит, что с Партриджем хочет увидеться отец.

Партридж холодеет и сжимает внезапно вспотевшие ладони. Он не хочет встречаться с отцом.

— О, старик хочет увидеться? — переспрашивает Партридж, пытаясь казаться спокойным. — Да уж, давненько мы с ним не проводили время вместе.

Охранники ведут его через сияющие коридоры Академии, мимо портретов двух директоров — уволенного и нового. Оба они выглядят нездоровыми, суровыми и слегка неживыми.

Первый этаж Академии представляет собой станцию монорельса. Партридж и его сопровождающие в молчании ждут поезда. Обычно он доставляет мальчиков в медицинский центр, где отец Партриджа работает трижды в неделю. В медцентре есть этажи для тех, кому нездоровится, там всегда дежурит охрана. С заболеваниями под Куполом обращаются очень сурово, потому что любая инфекция может запросто уничтожить всех. Небольшое повышение температуры может спровоцировать строжайший карантин. Несколько раз Партридж сам бывал на этих этажах. Одинаковые маленькие стерильные комнатки. Умирающие там тоже есть, но они размещены на отдельном этаже, и к ним никто не заглядывает.

Партриджу любопытно, для чего он понадобился отцу? Он не принадлежит к «стае», не предназначен для элитной службы. Эта роль уже занята Седжем. Когда Партридж поступил в Академию, он не мог с уверенностью сказать, благодаря кому именно — брату или отцу — его все знают. Но это, в общем, не имело никакого значения, ни одна из этих ипостасей не была предназначена ему. Партридж никогда не выигрывал спортивных состязаний и вообще, равнодушный к спорту, сидел на скамье во время игр. Он был недостаточно умен для другой тренировочной программы, развивающей интеллект. Это было уделом умников вроде Эрвина, Хита Уинстона и Гара Дреслина. Учился он средне. Как и большинство мальчиков, проходящих кодировки, Партридж был заурядным представителем своего вида.

Неужели отец захотел проведать своего ничем не выдающегося сына? Или ему внезапно пришла в голову идея укрепить семейные узы? Есть ли у них общие темы для разговора? Партридж силился вспомнить, делали ли они с отцом когда-нибудь что-то вместе, для развлечения. Однажды, уже после гибели Седжа, отец взял его с собой в бассейн. Партридж помнил только, что отец оказался невероятно хорошим пловцом, он скользил по воде, как морская выдра. После заплыва, на суше, когда отец вытирался полотенцем, Партридж впервые увидел обнаженную грудь отца. Он не мог вспомнить другого случая, когда он видел отца полуобнаженным. На груди его было шесть маленьких шрамов в области сердца, слишком аккуратных и симметричных, чтобы спутать их со следами несчастного случая.

Но вот поезд останавливается у платформы, и Партридж ощущает внезапное желание убежать. Но он знает, что охранник просто ударит его электрошокером в спину. У него уже есть красные следы на руках и шее. И конечно, об этом доложат отцу. Этот побег не привел бы ни к чему хорошему, даже наоборот, совсем бы все испортил. В любом случае, бежать некуда. Круги по окрестностям наворачивать? Это же Купол, в конце концов.

Монорельс доставляет их к дверям медцентра. Охранники предъявляют пропуски и регистрируют Партриджа, просканировав сетчатку его глаз, после чего через детекторы ведут в сам центр. По коридорам они добираются до двери отцовского кабинета, открывшейся раньше, чем в нее успевают постучать.

Дверь открывает лаборантка. Партридж видит в глубине кабинета отца, беседующего с группой таких же лаборантов. Все они смотрят на стену из мониторов, демонстрирующих цепочки ДНК — крупные планы двойных спиралей.

Лаборантка благодарит охранников и усаживает Партриджа в небольшое кожаное кресло за столом отца.

— Вот она, — произносит отец. — Плохая тенденция в поведенческом индексе. Сопротивляемость.

Лаборанты слушают, как трусливые зайцы, запуганные отцом, который по-прежнему не обращает внимания на сына. Ничего нового. Партридж привык к тому, что отец его игнорирует.

Мальчик оглядывает кабинет, думая о том, зачем же его сюда привезли. Он замечает несколько первоначальных чертежей Купола, висящих в рамках над отцовским столом. Ну, не рисуется же отец перед ним, пытаясь что-то доказать. Партридж и так знает, что отец очень умен и пользуется уважением — и порой даже внушает страх.

— Все остальные его индексы в порядке. Почему поведенческий шалит? — Отец обращается к лаборантам: — Есть у кого-нибудь идеи?

Партридж постукивает пальцами по ручкам кресла. Отец зол и яростно трясет седой головой. Партридж замечает, что злость вспыхнула в отце впервые с того самого дня, как похоронили Седжа. Брат умер после завершения кодирования и принятия в ряды Спецназа, нового отряда элитных войск, сформированного из шести недавних выпускников Академии. Отец называет это «трагедией», как будто точно найденное слово может каким-то образом сделать смерть более приемлемой.

Лаборанты переглядываются и отвечают, что «идей пока нет». Отец пристально смотрит на мониторы, нахмурив брови. Внезапно он бросает взгляд на Партриджа, как будто только заметив сына. Жестом руки он отпускает лаборантов. Их уход похож на бегство — они торопливо выскакивают за дверь. Похоже, что они покидают кабинет отца с чувством облегчения. Может, они его втайне ненавидят? Но Партридж не может их в этом винить.