Страница 12 из 77
Ведьма взмахнула жилистым кулаком.
– Что вам надо? - пронзительно закричала она.- Зачем пришли?
– Позволь нам войти и уж тогда объясниться, премудрая, - отозвался Хазред. Он слыхал, что ведьму можно задобрить лестью и изысканной вежливостью.
– Грубиян! - завопила она. - Я нарублю из тебя корм для моей совы, а толстая шкура твоего приятеля пойдет на новую занавеску для моей хижины!
– Не сомневаюсь, что тебе под силу и то и другое, - закричал Хазред, втайне радуясь тому, что Гирсу без сознания и не в силах сейчас ответить ведьме достойно. - Однако позволь же нам войти! Я хочу рассказать тебе новости!
– Ты принес мне новости? - с подозрением прищурилась старуха.
– Да, уважаемая госпожа, и какие новости! - заверил Хазред.
– Брось ты! - рявкнула ведьма. Хазред остановился на шатких мостках, обостренно ощущая близость болотной бездны.
– Что я должен бросить? - спросил он.
– Своего приятеля! - захохотала ведьма.
– Нет, уважаемая госпожа, я лучше брошу пустые разговоры, - ответил Хазред и сделал еще несколько шагов.
– Ха! Ты за словом в чужие закрома не лазаешь, - хмыкнула ведьма. - Но это не означает, что я тебе поверила.
Хазред находился уже в двух шагах от входа в хижину.
– Посторонись, уважаемая госпожа, - попросил он.
– Вот еще! Убирайся!
Она попыталась столкнуть его с дорожки, но Хазред удерживал равновесие и упорно отказывался падать. Несколько раз из трясины высовывались чьи-то предусмотрительно распахнутые пасти, но затем, не без разочарования, пасти захлопывались и медленно погружались в глубину болота.
– Позволь… поговорить… - пропыхтел Хазред, втискиваясь в хижину вместе с бесчувственным (и очень тяжелым) Гирсу и сопротивляющейся ведьмой.
Холодные влажные пальцы ведьмы скользнули по лицу Хазреда, а затем все трое ввалились в хижину и рухнули на пол, застеленный сухим камышом.
– Твоя взяла, - фыркнула ведьма, поворачиваясь к Хазреду спиной и склоняясь над очагом.
Синеватый огонек послушно вспыхнул.
Высветилась вся хижина с ее кособокими стенами, убогой утварью и клетушкой для совы - там, очевидно, и происходили трагические смерти тех, кто имел несчастье не угодить ведьме. Вход в хижину был занавешен мятой желтой шкурой, содранной с какого-то безволосого существа.
– Клади это ничтожное тело возле очага, - распорядилась ведьма. - Полагаю, ты принес угощение?
– Нет, это мой приятель,- ответил Хазред.
– Хм. - Ведьма наклонилась над Гирсу, пошевелила длинным носом, поскребла бородавки на подбородке. - По-моему, он мертв. Напрасно ты принес его. Моя сова не любит тухлятины. Сходил бы к колдуну, что живет в двух переходах отсюда, на Вонючей Горке, - он держит стервятников.
– Мне не нужны ни колдун, ни стервятники, - отозвался Хазред. - Я пришел к тебе, потому что приятель мой еще жив и ты можешь его спасти.
– А для чего? - прищурилась ведьма.
К этой игре в вопросы-ответы Хазред был готов и потому быстро отозвался:
– Чтобы он был жив.
– А для чего ему жить? - настаивала ведьма.
– Стать воином,
– Зачем становиться воином?
– Убивать умертвий из тумана.
– Как можно убить умертвие, оно ведь мертво!
– Умертвие следует отправить туда, откуда оно вышло.
– Этим занимаются не воины, а маги, - возразила ведьма.
– Маги добивают, но воины готовят почву.
– Из воинов получается хорошее удобрение, - задумчиво произнесла ведьма, созерцая бесчувственного Гирсу. - Что из живых, что из мертвых. Полезное племя, ты прав.
– Ты спасешь его? - обрадовался Хазред.
– Ишь, как развеселился! - возмутилась ведьма. - Сам-то ты не воин ли?
– Нет.
– Это хорошо. Я не люблю воинов. И сова моя их не любит. Много жил и костей. Жрецы - вот те нежные…
Она зачерпнула горсть праха прямо из стены своей хижины и бросила в огонь. Повалил разноцветный дым. Ведьма гнусаво запела. Повинуясь заклинаниям, дым начал менять оттенки: то красные ленты медленно ползли через все помещение, отбрасывая зловещие пятна света, то вдруг они становились мертвенно-синими, а потом мгновенно сменялись ядовито-зелеными…
Перед глазами у Хазреда все плыло. Он упорно сопротивлялся колдовству ведьмы, до последнего не понимая, какова ее истинная цель. Действительно ли она взялась помочь и избавить Гирсу от смертоносного яда, или же ей взбрело на ум нечто совершенно иное? Кто знает! Ни одно живое существо на болотах не в состоянии предугадать, как поступит ведьма. Неведение помогало ей держать других в страхе и подчинении. Хотя втайне Хазред подозревал, что на самом деле силы ведьмы весьма ограниченны, однако вслух никогда не рисковал высказываться в этом смысле.
***
Хазред никогда не бывал прежде в подобном месте. Его окружали полупрозрачные стены какого-то роскошного жилища. Сколько молодой троллок ни напрягал память, он не мог припомнить, как очутился здесь. Должно быть, его перенесла сюда магия ведьмы, пока он был без сознания.
О да, в этом Хазред вполне отдавал себе отчет: в какой-то момент, слушая монотонное и гнусавое пение ведьмы, он погрузился в забытье. Ведьмы с легкостью проделывают такое с теми, кто имел глупость им довериться.
Да. Он упал в обморок, скажем прямо.
А теперь она перенесла его в какой-то воздушный пузырь… Интересно, можно ли отсюда выбраться?
Хазред осторожно приподнялся, осмотрелся по сторонам.
Разноцветные шелковые покрывала приятно холодили тело. Расписные кувшины самой причудливой формы были расставлены на полках. Изогнутая подковой скамья, обитая бархатом, так и приглашала сесть на нее и насладиться покоем. Перламутровые стены как будто сами излучали свет.
Они казались прозрачными, однако, когда Хазред попробовал выглянуть наружу, он ничего не увидел. Он как будто был заточен в хрустальном шаре и вместе с тем погружен в непроглядную муть. Может быть, там, за стенами, клубился смертоносный туман! От одной только этой мысли Хазред содрогнулся и поскорее отошел от стены. Достаточно малейшей щелочки, малейшей дырочки в стене, чтобы туман начал просачиваться в это помещение… и довольно единого соприкосновения с дыханием Кары богов, чтобы умереть.
Холодный пот выступил на лбу Хазреда, и он обтер лицо ладонями.
Несколько мгновений он сидел в неподвижности, опустив лицо к коленям в попытке прийти в себя и успокоиться. А когда он выпрямился, то увидел прямо перед собой женщину поразительной красоты.
Хотя только что ни намека на ее присутствие в комнате не было, Хазред ничуть не удивился ее внезапному появлению. Здесь все происходило чудесным образом, так почему бы не возникнуть этой красавице?
Она была очень худая, высокая, с узким, как лезвие, лицом. Золотисто-коричневая кожа так и сияла, а огромные, косо поставленные глаза лучились золотым светом. Прозрачные одежды не скрывали ее тела, и Хазред ощутил безумное влечение к ней.
Он коснулся ее плеча, обжигающе-холодного, и понял, что она заколдована. Но сейчас это не имело для Хазреда никакого значения. Его жадные пальцы, дрожа от нетерпения, нащупали край ткани, в которую была закутана красавица.
Он потянул, и платье само упало к ее ногам. Женщина негромко рассмеялась и потянула троллока за собой, на мягкую изогнутую скамью, которая так манила к себе обещанием неги.
Она улеглась, и скамья шевельнулась, принимая удобное для хозяйки положение. Совсем близко Хазред увидел раскосые глаза и в них холодную страсть. Не безумие любви руководило этой таинственной красавицей, но ледяной расчет: ей требовались мужские объятия.
Хазреду было безразлично даже это. Он знал, к чему стремится.
С громким криком, рыча, как зверь, он набросился на красавицу и подмял ее под себя. Ее руки сомкнулись на его шее, ее глаза сияли так, что смотреть было больно. Похоть овладела всем существом Хазреда. Никогда еще ему не было так весело, никогда он не чувствовал себя таким живым, как в эти мгновения, овладевая в магическом хрустальном шаре незнакомкой-колдуньей, принадлежащей к неведомой расе!