Страница 34 из 35
– Ну?!
– Но-шпа, десять ампул. – Скрипач вытащил картонную упаковку. – Хорошая вещь, согласен. Анальгин, десять ампул. Тоже сойдет, но при введении, кто не знает, штука болезненная, и очень. Димедрол, десять ампул. Универсальная вакцина, десять шприц-тюбиков. Нашатырь, десять ампул. Шприцы, три штуки. Спирт медицинский, спирт камфарный, мазь глазная, мазь «Лазурь».
Скрипач замолчал.
– А дальше? – спросил кто-то.
– А это все, – невозмутимо ответил Скрипач. – И вот теперь я хочу от людей компетентных услышать ответ на вопрос, который сейчас задам. Как при пулевом ранении надо использовать смазку для пид…асов?
Несколько секунд зал молчал, а потом захохотал так, что затряслись стекла, а хрусталики на большой люстре, висящей в зале, зазвенели. Со дня постройки этот зал не слышал такого смеха. Скрипач невозмутимо ждал, когда смех стихнет, а затем продолжил:
– Даже человеку неискушенному видно, что в этой, с позволения сказать, аптечке, отсутствуют антибиотики, начисто. Что там нет препаратов для помощи при кровопотере. Что там нет ничего, что могло бы облегчить страдания человека при болевом шоке – анальгин в данном случае просто смешон. Что там нет намека на нормальные сердечные лекарства – нет ни камфары, ни производных…
– А теперь уже серьезно и по делу. – Ит вышел из-за кафедры и встал рядом со Скрипачом. – Ивана спасло лишь то, что, когда мы уходили, Федор Васильевич дал нам с собой кое-какие препараты. Вернее, он дал их мне – у меня есть определенные проблемы со здоровьем. Мне эти лекарства не пригодились, а Ване – спасли жизнь. Потому что, если бы в моем рюкзаке не лежали сульфокамфакаин атропин и адреналин, и не имей мы со Скрипачом представления, как правильно со всем этим обращаться, Ваня так и остался бы там, на дамбе. Мертвым.
В зале повисла тишина.
– Вопрос очень серьезный. – Ит окинул взглядом первые ряды, глаза его нехорошо сузились. – Вы понимаете, что из-за этой чудовищной и преступной безалаберности гибнут люди? Ваши люди, граждане вашего государства. Поднимите статистику по случаям смертей среди водителей… хотя можете этого не делать, в отчете для Минздрава все есть. Караванные к подобным ситуациям не подготовлены – умеющий делать внутривенные уколы Николай редкое исключение, остальные не умеют и этого. О реанимации у большинства караванных и их помощников – представления весьма туманные, некоторые утопленников до сих пор на простынях откачивают. Лекарств нет, подготовка нулевая, а результат?.. Когда мы первые сутки сидели с Ваней на дамбе, мимо нас прошла колонна из Франции, и они очень помогли нам. Остановили караван и дали вот это…
Скрипач выудил из-под брезента три пустых пластиковых мешка с трубками.
– Одноразовые капельницы, – пояснил он. – Внутри, судя по надписям, были раствор хлорида натрия и раствор глюкозы. Дорогие товарищи из Минздрава, – нежно сказал он, но нежность эта была в тот момент нежностью гремучей змеи. – Вам не стыдно? Вот вы сидите тут, мы стоим перед вами, Ваня, который выжил волей случая, сидит перед вами, и я спрашиваю – вам не стыдно?! И за Россию не стыдно? – Голос его зазвенел, как сталь. – Какого рожна вы делаете то, что делаете?! Почему, вашу мать, универсальную вакцину можно запихивать в одноразовые шприцы-тюбики, а адреналин – нельзя?! Почему нельзя напечатать брошюрки с алгоритмами действий в экстренных случаях и поместить в каждую аптечку? Подробных алгоритмов, с дозировками, ответами, подсказками? Почему нельзя оторвать жопу от стула и провести хороший инструктаж с теми же старшими караванными?
– Колонна идет в Штаты почти месяц. – Ит побарабанил по столу пальцами. – Вы понимаете, что происходит в результате? Вы теряете не только людей, вы теряете еще и деньги. Причем немалые. Каждый погибший водитель, каждая потерянная машина – это убытки. Данные по потере средств – в докладе для Минфина. И предварительный расчет по всем изменениям – тоже. Так вот, дорогие товарищи из Минздрава. Минфин проект одобрил. Средства у вас будут – и на обновление аптечек, и на брошюры, и на ликбез для шоферов и старших караванных. Вопросы есть?
– Зачем вы это делаете? – спросил грузный пожилой человек с первого ряда. – Какая вам самим от этого польза?
Ит улыбнулся.
– Нам людей жалко, – ответил он невозмутимо. – А вам нет?
Ответом ему было молчание.
Ит и Скрипач переглянулись.
– Продолжим? – спросил Скрипач. – Или перерыв?
– Продолжим, – ответил Ит. – Если сделать перерыв, может сбежать Ространс, а мне бы этого не хотелось.
Зал снова засмеялся.
– Хорошо, продолжаем. – Скрипач снова подошел к столу, покрытому брезентом, и вытащил из-под него следующий предмет, при виде которого стихший было зал захохотал снова. Скрипач держал в руках столешницу – обычную столешницу, на которой чья-то нетвердая рука вывела масляной краской «Кафе Колокольчик».
– «Кафе Колокольчик», – прочел Скрипач специально для галерки, откуда доносились крики, что им не видно, чего там написано. – А теперь внимание! Фокус! Та-дам!!!
Он перевернул крышку другой стороной, и зал смог прочесть обрывок надписи, сделанной желтой краской: «….енность…транс…..гор… сквы».
– Даю перевод. Изначально эта надпись звучала как «Собственность Ространса терминала города Москвы». Знаете, чем была эта хреновина в молодости?
Скрипач обвел взглядом притихший зал.
– Люди, ау! Это антивандальный щит с «БЛЗ», – пояснил Скрипач. – Таких, с позволения сказать, столов мы с Итом в городе обнаружили больше тысячи. С помощью, конечно, сами мы бы до второго пришествия ходили по городу и роняли под столы сигареты. Так вот. Параллельно с работой по комплектации аптечек мы провели маленькое расследование, в результате которого обнаружили героя, давшего городу эти замечательные столы. Хорошие столы, крепкие. Устойчивые. Надежные. К сожалению, героя мы вам показать не сможем, но все вы, если захотите, прочтете о нем в завтрашнем выпуске «Российской Правды» – суд состоялся вчера, приговор вынесен. Кому интересно, этот герой – заместитель руководителя организации. Прошлого, замечу. А теперь вопрос к Ространсу – новые щиты будут или как? Вот эта вот замечательная дырка у меня на руке, – Скрипач закатал рукав левой и продемонстрировал залу длинный неаккуратный рубец, – получена потому, что в кабину полез какой-то восточный красавец с длинным ножиком. Что греха таить, подставился я специально, дырка эта мне была нужна исключительно для демонстрации… но если бы на моем месте сидел простой человек, ему бы запросто перерезали горло.
– А с красавцем что стало? – выкрикнули из средних рядов.
– Красавца я снял из пистолета, – сообщил Ит. – Еще вопросы есть?
Зал загалдел, зашумел. Пользуясь возникшей передышкой, Федор Васильевич украдкой налил в стакан воды и протянул Иту. Тот кивнул, отпил глоток, поставил стакан на край стола и продолжил:
– Я повторю – уважаемые представители Ространса, вы обеспечите колонны щитами или нет? Деньги у вас на это найдутся, не прибедняйтесь.
– Обеспечим, – послышался голос из первого ряда. Зал тут же стих, как по мановению волшебной палочки. – Ваш доклад уже прочитан и одобрен, и я не понимаю, для чего нужно было устраивать это унизительное представление?
– Для того чтобы вам впредь неповадно было, – зло сказал Скрипач. – Вы хороший человек, Павел Геннадьевич, но вы сумели нас разозлить и практически заставили своим бездействием выполнять работу за вас. То, что сделали мы, должны были сделать вы. Да, да, вы! И если нам придется совместно работать дальше, знайте – мы вас уважаем, но это не значит, что мы дадим в подобной ситуации слабину. Речь идет о жизни людей. Об их безопасности.
– Зря я тогда вас в колонну направил, – проворчал Павел Геннадьевич в ответ. – Если бы я знал, во что это выльется в результате…
– А во что это вылилось? – с интересом спросил Ит. – В то, что Иван остался в живых? В то, что мы, сходив в четыре рейса, решили ряд проблем, до которых у вас руки годами не доходили? Или в то, что сейчас вам в лицо сказана не совсем приятная правда?