Абсурдистан

— Министерство обороны. Ты с луны светился, сынок?

— А не видел ли я тебя с дочуркой Нанабрагова? — осведомился второй мужик, мочившийся у соседнего писсуара. — С этой маленькой козочкой Наной? Вы шли по бульвару Национального Единства, и твоя рука была засунута в ее задний карман. Вы женаты?

Я потряс головой:

— Нет, мы еще не женаты, сэр.

— Молодец! Он ест ужин, еще не прочитав молитвы.

— Как твое имя, сынок? — спросил Клиффи.

— Миша Вайнберг.

— Так это твой папаша продал нам две тысячи фунтов шурупов?

— Возможно, — замялся я.

— Ну что же, тот, кто может втереть очки нам, заслуживает должности губернатора. Такие, как твой папаша, — большая редкость, сынок. Ты должен им гордиться.

Все остальные высказали свое одобрение по поводу моего отца.

— Я действительно горжусь моим отцом, — ответил я, растягивая слова, как мои собеседники. — Простите меня, ребята. Думаю, я выписался до конца.

Я вышел из туалета, облегчившись во всех смыслах. С людьми из «КБР» все было в порядке. В некоторых американских кругах действительно злословили о «Холлибертон», но, возможно, эти либералы с побережья не понимали культурного релятивизма, свойственного тем, кто из Техаса.

Я все еще не понимал лишь один термин: ПГПВС. Возможно, я получу еще какую нибудь информацию у попугая «Холлибертон». Я нашел самого разговорчивого из них, у которого хвост был цвета зеленой американской валюты.

— ПГПВС, — сказал я птице.

— Цена плюс! Цена плюс! — закричал он.

— ПГПВС! ПГПВС! — не своим голосом заорал я попугаю.

Он поднял крыло и выписал лапой какую-то цифру.

— Куок! — сказал он. — МО!

— Министерство обороны? — спросил я. — Я не понял, птичка. В Абсурдистане нет американских войск. Нас нет в новостях. Никто даже не знает, что существует такое место.

Попугай начал важно расхаживать из одного конца клетки в другой. Он поднял вверх свой клюв, так что в профиль мы стали с ним похожи.

— Делай занятой вид! Делай занятой вид! — проверещал он. — Завышай цены! Куок!

Ко мне бочком подошел Ларри Зартарьян. У бедного менеджера отеля был такой вид, будто он всю последнюю неделю скрывался в финском бункере.

— Ничего хорошего, Миша, — сказал он, нервно потирая руки о свои брюки. Его мама крякнула в знак согласия из-за одного из тотемов.

— А что плохого, Ларри?

— ГКВПД приказал мне очистить крышу к завтрашнему дню.

— Вот как?

— У меня в отеле только что поселилась группа украинских наемников. И Володя, этот засранец, бывший кагэбист, рыщет и вынюхивает что-то на крыше с телескопом. Они готовятся к чему-то значительному.

Я вспомнил слова, только что услышанные у писсуара: «Украинские мальчики начнут отстреливать инфраструктуру».

— Попугай упомянул цену плюс, — сказал я. — Что это значит?

— «Цена плюс» — одно из условий ПГПВС, — ответил Зартарьян.

— А что такое ПГПВС?

Зартарьян порылся в карманах и извлек измятую бумагу. Это была распечатка с правительственного веб-сайта США, — очевидно, она была сделана в те дни, когда Интернет еще не был запрещен в Абсурдистане. Ларри указал на соответствующий раздел.

«ПГПВС — Программа гражданской поддержки военных сил. Это инициатива армии США по планированию в мирное время использования гражданских лиц по контракту в военное время и в других непредвиденных обстоятельствах. Эти контрактники будут выполнять некоторые задания по поддержке военных сил США при выполнении миссий Министерства обороны (МО) Использование контрактников на театре военных действий позволяет высвободить военные подразделения для других задач. Эта программа обеспечивает армию дополнительными средствами, чтобы в достаточной степени поддерживать имеющиеся и запрограммированные силы».

Планирование в мирное время? Театр военных действий? Запрограммированные силы?

— Что это, черт побери, значит, Ларри? — спросил я Зартарьяна. — И какое отношение это имеет к «КБР» или Абсурдистану?

— ПГПВС означает, что «КБР» — эксклюзивный поставщик служб поддержки для армии США во время войны, — объяснил Ларри. — У них была такая же штука в Сомали и Боснии. «Цена плюс» означает, что они получают процент с любых денег, которые потратили. Итак, чем больше «КБР» потратит, тем больше получит. Они могут делать мраморные сортиры, полотенца с монограммами, устраивать бесконечные учения, поставлять грузовики, которые просто стоят без дела. Это подобно незаполненному чеку от Министерства обороны.

— Но здесь же нет армии США, — возразил я. — И это не Сомали и не Босния. У нас здесь есть нефть. У нас есть «Фига-6». У нас есть меньшинство сево, которые борются против угнетения со стороны свани.

— Я не должен вмешиваться в дела гостей отеля, — сказал Ларри, бросив быстрый взгляд на свою мать, которая все еще пряталась за тотемным столбом. — Но я бы просто стоял в сторонке от всего этого, Миша. Не связывайтесь с ГКВПД.

— Да, вы правы, — согласился я с изнемогавшим от зноя менеджером отеля. — Вы не должны вмешиваться в мои дела. Пожалуйста, извините меня, Ларри.

Я пошел взглянуть на мою Нану. Она занималась армрестлингом со своим отцом за столиком, зарезервированным для ГКВПД. У Наны была весьма внушительная, мускулистая рука. Казалось, она побеждает Дерганого, но в последнюю минуту отец одолел ее, сильно хлопнув о стол ее пухлой загорелой рукой.

— Ты негодяй! — закричала Нана, потирая ушибленную руку.

— Шесть поцелуев, — сказал ее отец. — Ты должна мне шесть поцелуев. Ну давай же. Будь большой девочкой. Ты заключила пари, теперь плати.

Нана вздохнула и с деланной улыбкой начала послушно целовать лицо отца.

— Хелло, друзья! — обратился я к моей новой семье.

— А, это Миша Вайнберг, герой нашего времени! — сказал мистер Нанабрагов, вытирая с лица слюну дочери. Он подвинул мне большое пластмассовое кресло и по-отечески потрепал по шее. — У нас для тебя хорошие новости, сынок. Я собираюсь порадовать тебя не меньше, чем радует моя дочь. Не возражаешь, если мы с Паркой Муком заглянем завтра в твой номер? Мы бы славно побеседовали.

— Это будет для меня большой честью, мистер Нанабрагов, — ответил я. — В моем колодце всегда найдется для вас вода.

— Очень хорошо, — сказал Нанабрагов. — О, посмотрите! А вот и шлюхи!

Сопровождаемые громовыми аплодисментами, от которых затряслась крыша, около двадцати проституток отеля «Хайатт» бежали к импровизированной эстраде, где для них были установлены микрофоны. Ради такого случая ночные бабочки сменили свой боевой прикид: на некоторых были мужские костюмы и ковбойские шляпы, другие были в камуфляже армии США и солнечных очках, а третьи измазали лица сажей и явились с картонными копьями, а на их голых грудях, также вымазанных черным, было написано: «Сомалийцы».

— Это как японский театр, — прокомментировал мистер Нанабрагов. — Где женщины играют также и мужчин.

Проститутки робко улыбались нам со сцены, отводя волосы от полных лиц и посылая воздушные поцелуи своим клиентам, которых можно было распознать по самым громким аплодисментам и по выкрикам: «Фатима, иди сюда!» и «Эй, Наташа, кто твой папочка?»

Нана смеялась над представлением своих падших соотечественниц, и я уже хотел присоединиться к общему веселью, как вдруг заметил за соседним столиком человека, который мрачно смотрел на свою пиалу с чилли, положив руки на колени. Я сразу же узнал это загорелое лицо и голову в форме персика.

— Это же убийца, полковник Свекла! — закричал я мистеру Нанабрагову. — Это убийца Сакхи! Кто его пригласил? Почему он здесь?

— Ш-ш-ш, — сказал мистер Нанабрагов, прижав к губам палец. — Это вечеринка «Холлибертон». Нам нужно уважать хозяев. Давай разберемся с этим позже.

Одна из проституток «Хайатта», стройная хорошенькая натуральная блондинка с локонами и с глазами оловянного цвета, старалась привлечь наше внимание.

— Извините меня, леди и джентльмены! — кричала она. — Извините меня, пожалуйста! — Она подождала, пока утихнет шум, потом заглянула в записочку и ужасно покраснела. — От лица женского вспомогательного состава «КБР», — тут она указала на своих подруг по цеху, — и различных этнических групп Республики Абсурдсвани мне бы хотелось сказать: Голли Бертон, спасибо, что ты пришла в нашу страну!