Страница 27 из 121
Петру понравились бесстрашие и удаль Орлова, а царь помиловал его.
Таким был родной дед братьев Орловых. А их отцом был сын Ивана Ивановича — Григорий Иванович. Он тоже пошел по стезе военной службы и уже с юных лет стал солдатом, проведя в походах и сражениях все царствование Петра I, участвуя и в Северной войне, и в Прутском походе. К концу Северной войны он был командиром Ингерманландского полка — одного из лучших армейских пехотных полков России, первым командиром которого был А. Д. Меншиков. Г. И. Орлов был, лично известен Петру I и с гордостью носил на золотой цепи его портрет, подаренный самим императором.
Все было бы хорошо, но не везло Григорию Ивановичу в делах семейных: хотел он иметь потомство, да не дал ему Бог детей. Так и жил он с бесплодной женой, пока та не умерла, оставив его бобылем. Было вдовцу в ту пору пятьдесят два года, но бурлила в нем кровь Орловых, и бесшабашная удаль не оставляла старика. Не оставляла его надежда родить и взрастить детей. Он женился на шестнадцатилетней красавице Лукерье Ивановне Зиновьевой, и она родила шестерых сыновей: Ивана, Григория, Алексея, Федора, Михаила и Владимира.
Только один из них — Михаил — умер во младенчестве, остальные же выросли красавцами и богатырями.
Женитьба заставила Орлова-отца выйти в отставку. Ему дали чин генерал-майора, но вскоре вновь призвали на службу, на сей раз — статскую, предложив пост новгородского губернатора. Он умер в этой должности в 1746 году. В то время его старшему сыну Ивану было тринадцать лет, а младшему — Владимиру — три года.
Оставшись одна, Лукерья Ивановна не смогла дать своим сыновьям хорошего домашнего воспитания, но вырастила их необычайно здоровыми, сильными и смелыми.
Хорошо понимая, что будущее ее сыновей в Петербурге, молодая вдова отправила туда четырех старших сыновей, оставив при себе лишь самого младшего — Владимира. Первым уехал старший — Иван.
«Окончив Сухопутный шляхетский кадетский корпус, он поступил в гвардию унтер-офицером. В 1749 году в корпус привезли и четырнадцатилетнего Григория, проявившего незаурядные способности к языкам и за короткое время овладевшего немецким и французским. Учился Г. Г. Орлов всего один год, а затем поступил на службу рядовым лейб-гвардии Семеновского полка, но. через семь лет — в 1757 году — был переведен в армию офицером и сразу же принял участие в Семилетней войне. 14 августа 1758 года в жестоком сражении под Цорндорфом Г. Г. Орлов был трижды ранен, проявив незаурядную храбрость и хладнокровие. Он стал очень популярен в офицерской среде, а из-за отличного знания языков ему был препоручен взятый в плен под Цорндорфом адъютант Фридриха II граф Шверин. После Цорндорфа Орлова вместе со Шверином отправили на зимние квартиры в Кенигсберг, а оттуда по приказанию Елизаветы Петровны оба они приехали в Петербург. Здесь он не мог не обратить на себя внимание двора. И П. И. Шувалов, на беду себе, взял Григория Григорьевича в адъютанты. Почему «на беду»? Да потому что в двадцатипятилетнего красавца адъютанта тут же влюбилась светская львица княгиня Елена Степановна Куракина, бывшая в ту пору любовницей Петра Ивановича Шувалова. Граф и генерал-фельдцейхмейстер не потерпел этого и перевел Орлова в фузилерный гренадерский полк. Однако это не убавило популярности Григорию Орлову — он по-прежнему оставался в чести и во всех полках гвардии, и при Малом дворе, где ему особенно мирволил Петр Федорович. Не могла не обратить на Григория благосклонное внимание и Екатерина Алексеевна, симпатизировавшая также третьему Орлову — Алексею.
Теперь вкратце и о нем.
Алексей Орлов в Кадетский корпус не пошел. Четырнадцати лет он поступил рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк и вскоре стал признанным коноводом гвардейской молодежи, прежде всего из-за того, что был самым сильным человеком в полку и весил около 150 килограммов. Одним сабельным ударом он отсекал голову быку. Ему не стоило труда раздавить яблоко между двумя пальцами или поднять Екатерину с коляской, в которой она сидела. Вместе с тем он был очень умея, хитер и необычайна храбр.
Четвертый из братьев — Федор — вначале поступил в Сухопутный шляхетский кадетский корпус, а затем — в Семеновский полк. Так же как и Григорий, Федор вскоре перешел в армию офицером и в шестнадцать лет принял участие в Семилетней войне, отличившись, как и Григорий, неустрашимостью и отвагой. И он, подобно своим старшим братьям, в конце 50-х годов оказался в Петербурге, разделяя вместе с Григорием славу первого драчуна, повесы, кутилы и храбреца.
По-другому сложилась судьба младшего из Орловых — Владимира. Он не служил ни в военной, ни в статской службе, а провел свою юность в деревне, ведя жизнь совершенно отличную от жизни его старших братьев. Владимир больше всего любил чтение и ученые занятия, отдавая предпочтение ботанике, агрономии и астрономии. В Петербурге он появился позже всех и здесь тоже стоял особняком, прослыв среди братьев «красной девицей». А потом стал он директором Академии наук.
Героем дальнейшего повествования станет второй из братьев Орловых — Григорий. Итак, Григорий появился в Петербурге, привезя с собою из Кенигсберга пленного адъютанта прусского короля графа Шверина.
Орлова и Шверина поселили в доме придворного банкира Кнутцена, стоявшем рядом с Зимним дворцом. Это облегчало встречи Григория Орлова с Екатериной, которая, как утверждали, влюбилась в красавца и силача с первого взгляда. Екатерина тайно навещала своего нового любовника в доме Кнутцена и вскоре почувствовала, что беременна. Однако из-за того, что Петр Федорович давно уже пренебрегал своими супружескими обязанностями и делил ложе с кем угодно, но только не со своею женой, беременность Екатерины была почти для всех тайной, кроме очень узкого круга самых доверенных и близких ей лиц.
Екатерина, оказавшаяся в положении в августе 1761 года, решила сохранить ребенка и родить его, чем бы ей это ни грозило. Как и водится, первые пять месяцев — до самого конца 1761 года — скрывать беременность было не очень трудно, тем более что Екатерина и не находилась в центре внимания, так как и Большой и Малый дворы более всего волновало все ухудшающееся состояние здоровья Елизаветы Петровны и постоянно возникающий в связи с этим вопрос о престолонаследии.
При дворе одни склонялись к тому, чтобы трон наследовал Петр Федорович; другие — чтобы императором был объявлен Павел Петрович, а соправителями при нем были оба его родителя; третьи — чтобы Екатерина была регентшей, а ее муж был отправлен к себе на родину — в Голштинию. Были и сторонники того, чтобы только Екатерине принадлежал российский престол, ибо ее качества правительницы государства были очевидно и бесспорно предпочтительнее качеств Петра Федоровича.
А пока шло время, роды приближались, и Екатерина сильно опасалась, что Петр Федорович узнает о ее состоянии.
В начале апреля 1762 года Екатерина почувствовала, что роды совсем близки, и поделилась своими страхами с одним из наиболее доверенных слуг — Василием Григорьевичем Шкуриным.
Во дворец принимали «мужчин и женщин статных, лицом пригожих и взору приятных», по пословице: «Молодец — хоть во дворец», и Шкурин полностью тому соответствовал. Когда Екатерина приехала в Петербург, он служил истопником в ее апартаментах в Зимнем дворце и с самого начала сумел завоевать ее симпатии и доверие. Шкурин свято хранил тайны своей госпожи и особенно потворствовал ее роману с Григорием Орловым.
За несколько дней до родов Екатерина сказала Шкурину, что боится, как бы из-за ее крика Петр Федорович не узнал об этой тайне. На что Шкурин, бывший в то время уже не истопником, а камердинером, сказал:
— Чего бояться, матушка? Ты уж дважды рожала. Родишь и в третий — дело бабье. А что касаемо до государя, то я так сделаю, что его в тот момент во дворце не будет.
— Не много ли на себя берешь, Вася? — усомнилась Екатерина.
— Не сомневайся, матушка. Как я сказал, так тому и статься, — ответил камердинер.