Гнездо индюка

— Полагаю, нет, — ответил сэр Захария. — В этом флигеле все номера обычно заняты. Но если вдруг что освободится, вы будете первым кандидатом на вселение. Они вошли внутрь. Сэр Джон покрутил головой и сказал:

— Как-то пустынно здесь. Даже не верится, что все номера заняты. Сэр Захария промолчал.

Они спустились по лестнице в подвал и оказались в баре. Сейчас бар был почти пуст, только за одним столиком сидел молодой мужчина и курил косяк. Увидев рыцарей, он встрепенулся и поднялся навстречу им. На его лице возникла улыбка, типичная для сильно накуренных людей.

— Сэр Джон! — воскликнул он. — Я хочу купить у вас рабыню! Сэр Джон неприязненно поморщился и сказал:

— Не имею честь быть с вами знакомым, почтенный.

— Ну как же! — воскликнул незнакомец. — Мы с вами встретились час назад, вас сопровождала прелестная наложница, а меня — сэр Захария!

— Это Рональд Вильямс, я вам о нем говорил, — сказал сэр Захария. Сэр Джон нахмурился.

— Почтенный Рональд, принадлежите ли вы к благородному сословию? — спросил он. Рональд удивленно вытаращил глаза и дважды моргнул. А затем произнес:

— Чего? А, это… Нет, не имею чести. И хихикнул.

— Оно и видно, что не имеешь, — тихо проговорил сэр Джон м положил руку на рукоять меча.

Сэр Захария выступил вперед, загораживая Рональда от вероятного рыцарского гнева, и сказал, обращаясь к рыцарю:

— Прошу вас не обижаться, сэр Джон. Видите ли, у нас в столице нравы более свободны, чем на окраинах империи.

— Это очень плохо, — сказал сэр Джон. — Падение нравов. Отвратительно.

— Давайте не будем спорить об этом, — предложил сэр Захария. — Рон, выйди, пожалуйста.

— С чего это вдруг? — удивился Рон. — Зак, ты чего раскомандовался?

Губы сэра Джона сжались в тонкую линию, а взгляд стал таким, что, наверное, мог резать стекло.

— Простолюдину непростительна подобная непочтительность, — отчеканил рыцарь. — Даже если простолюдин принадлежит к духовному сословию.

— Чего? — переспросил Рон. — Кто к духовному сословию принадлежит? Где поп?

— Рон, выйди вон! — приказал сэр Захария.

На этот раз в его голосе прозвучал металл, новая интонация резко контрастировало с обычно мягкой речью этого рыцаря. Рон немного помедлил, затем состроил обиженное лицо и вышел вон.

— Прошу садиться, — сказал сэр Захария. — Эй, бармен! Две чашки чаю и каких-нибудь печенек принеси.

— Странно, — сказал сэр Джон. — Сэр Захария, вы производите впечатление достойного здравомыслящего рыцаря. Почему вы позволяете этому смерду так обращаться с собой? И что за маскарад с переодеванием в жреческие балахоны? Сдается мне, вы ведете себя неподобающим образом.

— Жизнь сложна и многообразна, — пожал плечами сэр Захария. — Но давайте это обсудим как-нибудь в другой раз. Вы говорили кое-что интересное о коррупции в дистрикте Иден и недавнем эльфийском нашествии. Мне бы хотелось услышать подробности. Вы лично наблюдали вторжение богомерзких?

— О да! — воскликнул сэр Джон. — И, должен сказать, это был такой непредставимый ужас, что подобрать сообразные слова не в человеческих силах! Все началось с того, что одному орку явился во сне девятихвостый барсук. А другому орку явился во сне святой Бонифаций и стал совершать непристойные действия. А потом упала звезда средь бела дня! Не к добру это, подумал я, и вовремя! Потому что ночью пришли эльфы в количестве двадцати особей, напал я на них и изрубил мечом всех до единого! А потом снова упала звезда средь бела дня! И еще раз упала, сразу две! И пришли эльфы в силах неисчислимых, прямо как тараканы, все поле заполонили, Тором Воителем клянусь, нимало не преувеличиваю! И схватил я длинный лук и стал сражаться, и две гранаты сбил на лету, а третью не сбил, и тогда такое началось!

В это время бармен принес чай с печеньками, сэр Джон запнулся, и сэр Захария поспешил воспользоваться паузой в его речи.

— Ваш рассказ очень интересен и воистину изумителен, сэр Джон, — сказал он. — Но мне хотелось бы услышать не столько о нашествии, сколько о коррупции.

— О, про это я тоже могу рассказать! — заявил сэр Джон. — Сэр Джеральд Смит мне столько ужасов поведал! Сотни тысяч долларов разворовывались! Миллионы! Юных рыцарей злодейски убивали, выпивали их кровь и разбазаривали их жалованье! А какие жуткие обряды там творились! Орчанок-девственниц клали на специальный алтарь, они такие затейники, эти коррупционеры! Я когда узнал, сначала не поверил, подумал, шутка такая, но это не шутка была! Так вот, берет коррупционер орчанку, обязательно девственницу, это важно, кладет ее, значит, на алтарь…

На лестнице послышались шаги. Сэр Захария с надеждой устремил взгляд на дверь, и его надежда оправдалась. Том вошел в бар и провозгласил:

— Сэр Джон Росс! Ваш номер готов.

— Прекрасная новость! — воскликнул сэр Захария. — Не смею больше задерживать вас, почтенный рыцарь! Вы, наверное, устали с дороги… Бармен, запиши угощение на мой счет! Добро пожаловать в столицу сэр Джон, и желаю вам всяческих успехов в ваших делах! Сэр Джон попытался что-то сказать, но сэр Захария поспешно сказал:

— Нет-нет, не стоит благодарности! И быстро вышел из бара.

На лестнице он пробормотал себе под нос что-то вроде «содомит недоразвитый», но это, наверное, просто послышалось сэру Джону. Потому что очень трудно представить себе, чтобы благородный рыцарь мог позволить себе такие непочтительные слова в адрес другого благородного рыцаря.

Джон Росс съел последнюю печеньку, допил чай и вышел из бара. Преодолев первый пролет лестницы, он позволил себе ненадолго выйти из образа — встал лицом к стене и минуты две смеялся. А затем пошел дальше, снова придав лицу подобающее выражение.

5

Рокки Адамс принял Германа Пайка в рабочем кабинете. Здесь не было ни длинного стола, ни политически верных портретов на стенах, ни роскошных люстр, ни других атрибутов, подобающих богатейшему олигарху Барнарда. Рабочий кабинет был тесен и очень просто обставлен — письменный стол, чайный столик, пять стульев и всё. Стены и двери были звуконепроницаемы, а стекло в единственном окне густо замазано белилами.

Сейчас хозяин кабинета сидел на простом деревянном стуле, подложив одну ногу под себя, просматривал какие-то документы на столе и одновременно ковырял в носу. Когда Герман вошел в кабинет, Рокки разглядывал большую козявку, только что извлеченную из олигархической ноздри. Увидев Германа, Рокки быстро опустил руку и, кажется, повесил соплю на нижнюю поверхность столешницы. Затем встал, вышел из-за стола, протянул руку для рукопожатия и сказал:

— Здравствуй, Герман. Рад тебя видеть, дружище.

— Взаимно, — сказал Герман, пожимая руку и стараясь не думать о том, где она только что ковырялась. — К сожалению, я не вижу поводов для радости.

— С тем ассасином не вышло? — спросил Рокки.

— Похоже на то, — вздохнул Герман. — Я долго колебался и все же решил не вводить его в операцию. Как боец он великолепен, но в остальном… Пожалуй, не буду подробно излагать, с вашего позволения, а то долго рассказывать придется, а времени у нас мало.

— Не излагай, — махнул рукой Рокки. — Но тогда придется запускать резервный план. Ждать больше нельзя, я вчера говорил с одним человеком в правительстве… Короче, ждать больше нельзя. Напомни, сколько времени отводится резервный план?

— Четырнадцать, — ответил Герман.

Рокки поморщился и задумчиво подвигал челюстью, как будто жевал что-то невидимое.

— Плохо, — сказал он. — У нас в запасе только десять дней. Возможно, двенадцать, но это максимум.

— А чего так? — изумился Герман. — С чего они так всполошились?

— Мэйсон таки нашептал Трисаму, — объяснил Рокки. — Старый дурак возбудился, велел наказать виновных в кратчайшие сроки. Герман витиевато и непристойно выругался.

— Во-во, — согласился с ним Рокки. — Теперь, сам понимаешь, действовать надо быстро и решительно.