Страница 74 из 78
— Они хотели меня изнасиловать! — воскликнула Аленький Цветочек. — Прямо в дерьме!
Как ни странно, ее голос звучал твердо и спокойно. Не иначе, близость любимого придала уверенности.
— Животные, — сказал Джон. — Что ж поделать, не все орки такие, как мы с тобой.
Она отстранилась и пристально посмотрела в глаза Джона. Когда он так говорил, она никогда не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Вот и сейчас она не понимала.
Джон вдруг резко помрачнел.
— Что они с тобой сделали… — пробормотал он. И добавил, громко и зло: — Твари! Насиловать — насилуй, но избивать-то зачем? Садисты недотраханные! Пойдем, милая, помогу умыться. Эй, жаба! Бегом сюда! Стрелы выдернуть, почистить, на крыльце сложить, через полчаса проверю. Выполнять, время пошло!
— Не надо меня тащить, я могу сама идти! — заявила Аленький Цветочек.
Джон отпустил ее, она тут же споткнулась, но удержалась на ногах.
— Сама могу идти! — повторила она.
Когда они поднялись на крыльцо, Джон вдруг остановился, обернулся, внимательно посмотрел на девушку и удивленно произнес:
— Да ты совсем не заплаканная.
— А чего тут плакать? — удивилась Аленький Цветочек. — Тут не плакать, а драться надо. Спасибо, кстати, что спас.
— На здоровье, — сказал Джон. — Значит, умываться тебе не надо. Пойдем сразу в комнату.
— Полотенце бы холодное приложить… — сказала Аленький Цветочек.
— Это организуем, — сказал Джон. И обратился к орку, стоящему рядом с дверью, ведущей в комнату сэра Германа: — Эй, жаба! Найди полотенце почище, намочи холодной водой и тащи ко мне в комнату! Бегом!
Орк дернулся было, но тут же остановился, на его лице отразилась сложная борьба мысли.
— Добрый сэр Герман, — сказал он. — Ругаться.
— Сейчас я ругаться начну! — рявкнул Джон и потянулся за метательным ножом.
Орка как ветром сдуло.
Открылась дверь, оттуда высунулся Герман.
— Что здесь происходит? — спросил он. — И почему ты с мечом и луком?
— Ничего особенного не присходит, — буркнул Джон и открыл дверь своей комнаты.
— Джон, ты поступаешь непличино, — сказал Герман. — Если тебе нужен орк на побегушках, заведи своего, а моего не трогай.
— Прежде чем говорить о приличиях, сначала орков своих воспитай, — заявил Джон. — Неприлично насиловать человечью наложницу, а в сортире — особенно неприлично.
— С особым цинизмом, — хихикнула Аленький Цветочек.
Она почувствовала, что ее начинает бить нервная дрожь.
Лицо Германа приняло озадаченное выражение.
— Джон, что произошло? — спросил он.
— Извини, Герман, не хочу об этом говорить, — ответил Джон. — Я очень зол.
Впихнул Аленького Цветочка в комнату, вошел сам и закрыл дверь. Аленький Цветочек вопросительно посмотрела на него, он приложил палец к губам.
Судя по звукам, доносящимся из коридора, Герман немного потоптался на месте, а затем направился к выходу быстрым шагом.
— Я бы на его месте оружие взял, — прокомментировал Джон. — Расслабился совсем в столице.
— Ты знал, что так будет? — спросила Аленький Цветочек. — Это и было то неожиданное, о котором ты говорил?
— Не совсем, — ответил Джон. — Я ожидал, что он захочет трахнуть тебя сам. Но он умнее, чем я рассчитывал, это хорошо. Мы с ним сработаемся.
— Что значит сработаемся? — удивилась Аленький Цветочек. — Ты хочешь работать на этого Рокки Адамса? Тогда почему ты так прямо и не сказал за обедом?
Джон улыбнулся и ответил:
— Потому что я хочу работать на него на тех условиях, которые поставлю сам. Не беспокойся, милая, я знаю, что делаю.
— Ничего не понимаю, — сказала Аленький Цветочек.
— А тебе и не нужно ничего понимать, — сказал Джон. — Впрочем, так и быть, объясню. Герман сюда приехал, чтобы оценить, насколько высоко мое воинское искусство и насколько сильно я стукнут на голову. Никому не ведомый рыцарь, способный в одиночку расправиться с целым эльфийским отрядом и плюющий на все законы и правила — прекрасная находка для Германа. В темных делах люди вроде меня незаменимы.
— В каких темных делах? — не поняла Аленький Цветочек.
— Ну, убить кого-нибудь, украсть что-нибудь, — объяснил Джон с беспечной улыбкой на лице. — Темные дела всегда примерно одинаковы. Так вот. Герман хотел меня оценить. Он хотел заставить меня, чтобы я устроил ему демонстрацию боевых навыков, но я отказался.
— Правильно отказался, — сказала Аленький Цветочек. — Ты не орк, чтобы сражаться на потеху хозяину.
— Вот именно, — кивнул Джон. — И что мы имеем в результате? Герман убедился, что я прекрасный боец, но не уверен, что мои достоинства стоят того, чтобы мириться с моими недостатками. Герману нужно уяснить для себя два вопроса: насколько я разумен и насколько управляем. Что я буду делать, когда его орки жестоко изнасилуют орчанку, в которую я влюбился? Если впаду в истерику и попру на рожон — такой дурак ему не нужен, и тогда орки меня убьют. А если я пойму, что плетью томагавка не перешибешь, признаю свое подчиненное положение — значит, со мной можно работать.
— Все равно ничего не понимаю, — сказала Аленький Цветочек. — Ты не показал ему ни разумности, ни управляемости. Стало только хуже.
Джон улыбнулся и сказал:
— Разумность и управляемость я еще успею показать. Кстати, пора уже приступать потихоньку. Что-то полотенце долго несут…
В коридоре послышались тихие и неуверенные шаги, они приблизились к двери и замерли.
— Кого там бесы носят? — громко спросил Джон.
Дверь открылась, в комнату вошел орчонок с мокрым полотенцем в руках. Он смотрел на Джона с восхищением.
— Наконец-то, — сказал Джон. — Давай сюда. А теперь позови ко мне Длинного Шеста, немедленно! Выполняй, бегом! Бегом, я сказал!
Орчонок убежал. Аленький Цветочек приложила полотенце к синяку и охнула.
— Я, наверное, страшная как Кали, — сказала она.
— Ты прекрасна в любом виде, — сказал Джон. — Ладно, я пойду прогуляюсь. Ты пока здесь сиди, никуда не выходи, ни к кому не приставай. Если что — кричи громче. Но я не жду никаких неожиданностей. Вот, даже оружие с собой не беру.
4
Герман сидел на ступеньках крыльца и курил косяк. Джон сел рядом.
— Я не в обиде, — сказал он. — Конечно, тебе надо лучше дрессировать своих орков, но я тебя не виню. Такая красавица кому угодно крышу сорвет.
— Это не мои орки, — сказал Герман. — Это собственность Рокки Адамса.
— Тогда тем более не виню, — сказал Джон. — О, гляди, звезда падает!
— Какая еще звезда? — удивился Герман. — Солнце еще не село.
Однако звезда действительно падала. На востоке темнеющее небо прочертила белая точка, она скрылась за горизонтом, и Герману показалось, что в последнее мгновение перед тем, как скрыться за горизонтом, она вспыхнула ярче.
— Не к добру это, — сказал Джон. — Перед тем, как эльфы пришли, вечером тоже звезда упала. Тоже на востоке.
— Сегодня четверг, — сказал Герман. — А эльфы приходят в ночь с субботы на воскресенье. Обычно.
— Обычно звезды до заката не падают, — сказал Джон. — Не нравится мне это. О, гляди, еще одна, на севере!
Эта звезда упала ближе, в пределах горизонта. Когда она врезалась в землю, она ослепительно вспыхнула, Герман зажмурился, но перед глазами по-прежнему светилась яркая точка, только не белая, а почему-то зеленая.
— Сейчас гром грянет, — сказал Джон.
— Какой еще гром? — возмутился Герман. — Это же звезда, а не молния!
Грянул гром, примерно такой же, как от удара молнии, но более долгий, раскатистый и какой-то воющий, что ли.
— Это с востока докатилось, — прокомментировал Джон. — А сейчас с севера придет.
В поле зрения показался какой-то орк, он быстро бежал к балагану.
— Длинный Шест! — заорал Джон. — А ну беги сюда, отродье жабье! Это главный полубосс местный, — пояснил он Герману. — Как раз собирался его позвать.
Орк, которого Джон назвал Длинным Шестом, подбежал к крыльцу и бухнулся на колени.