Ужас глубин

Бэрд выпрямился и вытер руки ветошью:

— Если вы насчет своего лимузина, полковник, то я смогу почистить пепельницу только через несколько недель — видите, сколько работы.

— Черт бы тебя побрал! — пробормотал Хоффман. Он мог терпеть идиотские шуточки Бэрда, пока тот выполнял приказы. — В таком случае, чтобы спастись от моего гнева, капрал, вам придется взяться еще за одно дело.

— Отлично, мое скромное искусство к вашим услугам.

Хоффман спросил себя, стоит ли вовлекать в это дело Коула. Многие знания — многие печали. Бэрду придется лгать, изворачиваться, утаивать правду от своего лучшего друга, и Хоффман понимал, что он обязан отряду «Дельта» и не может с ними так поступить. Он не имеет права упрекать Прескотта в двуличии, если сам не до конца откровенен с людьми. Однако, рассказав этим двоим о диске, он поставит их под удар.

— Можете отказаться, Бэрд.

— Если вы пытаетесь таким образом разозлить меня и заставить согласиться…

— У меня имеется зашифрованный диск, который не могут прочесть компьютеры КОГ. Он попал ко мне незаконно.

У Бэрда появился блеск в глазах, совсем как у чертова пса Берни, когда та командовала: «Ищи!» Он обожал подобные штуки. Он не просто наслаждался, разгадывая головоломки, — он должен был разгадать их раньше всех. То, что он был первым учеником в классе, давало ему уверенность в себе.

— Ну, это уже кое-что, — заметил Бэрд.

— Прескотту известно, что диск у меня. — Хоффман говорил как можно тише, стараясь, однако, чтобы солдаты расслышали его сквозь гул, скрежет и вой, стоявшие в помещении. — Именно поэтому вы имеете полное право отказаться от работы, не теряя лица. И вы тоже, Коул. Вам совершенно не обязательно участвовать в этом.

Бэрд положил гаечный ключ на капот.

— Хороший ход, полковник. Я весь внимание. Давайте его сюда.

— А что Прескотт намерен делать теперь? — Коул взял ключ и продолжил работу Бэрда. — Устроит с вами садомазо за закрытыми дверями?

— Пойду руки помою, — сообщил Бэрд. — Не хочу оставлять отпечатки пальцев.

Хоффман сунул диск в сумку на поясе Бэрда:

— Не знаю, срочное это дело или нет. Может, там просто неприличные фотографии времен его буйной юности, если у него такая была.

— Я буду в своей мастерской, — сказал Бэрд и зашагал прочь.

Хоффман помолчал несколько секунд, стараясь угадать мысли Коула. Коул лишь приподнял бровь и продолжил копаться в потрохах «Тяжеловоза».

— Я сообщу об этом Маркусу и Дому, — успокоил его Хоффман. — Но я бы не хотел, чтобы все узнали, что начальник штаба опустился до кражи данных у Председателя. Это плохо отразится на настроении солдат. Нужно хотя бы делать вид, будто все мы заодно.

— Понятно. — Коул, нахмурившись, смотрел на двигатель, как будто пытался придумать новый предмет для разговора. — У Бэрда это так ловко получается! Черт бы меня побрал, если я понимаю, что с этой развалюхой не так.

— У него талант. Не знаю, что бы мы без него делали.

— Вы ему когда-нибудь об этом говорили? Он будет очень доволен, сэр, хотя сам постоянно бухтит, будто бы ему наплевать на чужое мнение.

Заботиться о других было типично для Коула. Хоффман хлопнул его по плечу:

— Ну ладно, только ради вас, Коул. Даю ему полчаса, а потом отправляюсь его искать. К тому моменту он уже взломает шифр, и тогда я с радостью сообщу ему, какой он умный мальчик.

Он прошелся по мастерской — сейчас это было именно то, что нужно. Людям необходимо видеть поблизости командиров, занимающихся чем-то полезным или, по крайней мере, имеющих вид занятых делом. Небольшая передышка позволила Хоффману обдумать ситуацию. К тому моменту когда он дошел от мастерских до окраины гораснийского лагеря, он придумал, что скажет Сэм о ее отце, и решил дать ей выбор — знать это или нет. Все это походило на случай с Домом. Не существовало безболезненного способа рассказать человеку о том, что погибший отец совершил героический поступок и принес себя в жертву. Такое знание всегда приносит горечь.

Гораснийцы, занимавшиеся расчисткой территории после пожара, поднимали глаза на Хоффмана — сейчас скорее любопытные, чем подозрительные. Как будто Треску распространил слухи о том, что эта сволочь из КОГ не совсем прогнила и его не следует убивать при малейшей возможности. Это был в своем роде прогресс. Яник помахал ему. Хоффман решил, что не ответить будет невежливо.

— Она нашла свою собаку? — крикнул горасниец.

Он мог иметь в виду только Берни.

— Еще нет, — крикнул в ответ Хоффман.

— Замечательный день сегодня, правда? Garayazka ушли. Бродяг больше не будет. Теперь я много патронов сэкономлю.

Ухмыляясь, Яник отправился дальше по своим делам. Он-то не делал из мухи слона, пристрелив врага, и наверняка спал бы спокойно после кражи сверхсекретных данных.

«Каждый из нас ради выживания совершал такие вещи, о которых потом предпочитал никому не рассказывать. Или держать при себе, потому что так будет лучше. Может, я не имею права судить Прескотта».

Но это была чушь собачья, и он прекрасно это понимал. Если у Прескотта сейчас, когда они находятся на краю гибели, еще остались секреты, тогда это нечто очень серьезное. Хоффман считал своим долгом не повиноваться политику, а искать любые способы увеличить шансы человечества на выживание.

Хоффман продолжал идти, каждые несколько минут поглядывая на часы. «Я сказал — полчаса. Бэрд уже, наверное, давно все взломал и соорудил из этого диска вечный двигатель». Он вернулся на базу, обходя огороженные дыры в земле и отряды рабочих, и добрался до заброшенного общественного туалета, в котором Бэрд устроил себе персональную мастерскую.

Капрал сидел на унитазе в кабинке, дверь которой давно оторвали и унесли. Черный пластиковый стульчак был опущен, и получилось кресло; перед унитазом располагался верстак, сооруженный из патронных ящиков. На верстаке был разложен диковинный набор каких-то блоков, соединенных между собой кусками плоского кабеля и похожих на комплект внутренностей, которым не хватает только брюшной полости. Только взглянув на компьютер, точнее, плоский монитор, Хоффман сообразил, что перед ним. Бэрд соединил несколько частей, позаимствованных у различных машин, и получил собственный компьютер. Он поднял взгляд, лицо у него было мрачнее тучи.

— В обычный корпус все это не влезет, — объяснил он. — Даже если бы у нас нашелся для меня лишний.

Хоффман какое-то время разглядывал его. Бэрд совершенно менялся, когда возился со своими игрушками. Хоффману стало искренне жаль его. Может, именно поэтому Берни тоже его жалела.

— Ну?.. — спросил Хоффман.

Бэрд медленно покачал головой, стуча по разбитой клавиатуре:

— Вы думаете, что я всемогущ?

— Да. А что, это не так?

— Не в этот раз. — Он несколько секунд смотрел на монитор, но было ясно, что он думает о другом. Он просто тянул время, не желая смотреть Хоффману в глаза. — Я не могу его взломать. Я никогда не видел ничего подобного. Не подумайте, что это отговорки, — в КОГ такие штуки никогда не использовались.

Хоффман не знал, что удивило его больше — неудача Бэрда или тот факт, что он так открыто в ней признался. Его охватило чувство разочарования. Но не время было сообщать об этом Бэрду.

— Не хотите объяснить мне, в чем дело, капрал?

Бэрд выпрямился:

— Ни один из алгоритмов КОГ не работает, но это вы уже знаете. На самом деле мне кажется, что здесь вообще не использован ни один из шифров КОГ — военных или промышленных. Я бы сказал, что эта система разработана специально для Прескотта.

— Не буду спрашивать, откуда именно вам известны все шифровальные системы КОГ, — заметил Хоффман.

— Но вы рады, что они мне известны.

— Вы правы — чертовски рад.

— И очень хорошо, потому что я собираюсь продолжать работу. Все, что зашифровано, может быть расшифровано, и никто не может меня перехитрить.

— Уже тот факт, что вы не смогли прочесть это, о чем-то говорит. — Хоффман вспомнил Коула и воспользовался его советом. — Мы сильно зависим от ваших талантов, Бэрд. Я вам очень и очень благодарен.