Страница 71 из 78
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Который раз в последний день недели Тип отвратительный преследует меня. Чуть свет является ко мне еще в постели. Он мой двойник, он то же, что и я. За книгу спрячусь я, укроюсь в кинозале, Но он уж тут как тут, всё время по пятам. Нахальней спутника вы встретите едва ли — Настигнет здесь и доберется там. В его глазах я вдруг замечу хворость, На голове уже редеющую поросль. Сдаю анализы потом мочи и крови, О пошатнувшемся всё думаю здоровье. Я стану думать о том, что недопил, Припоминать, когда недолюбил. Считать все эти «недо» позади. И сознавать — нет шансов впереди. А дни бегут, слабеет дух и тело, Вот-вот свалюсь, хватая воздух ртом. Я понимаю — что-то надо делать, Но начинаю — чувствую — не то. Но слава Богу, день уж на исходе, И новых будней трудовых звезда восходит. Мне снова легче, кончилось мученье, И снова стало прошлым воскресенье.О ТЕЩЕ
Я жил тогда у тещи, Я был себе не рад. Скажу короче-проще — Не жизнь — кошмар и ад. Ох, теща — тип былинный — Что в вышину, что вширь — Обновка в магазине С названьем «Богатырь». И я певец безвестный, Трудясь немало лет, Создал ее словесный Законченный портрет: Вот в гамаке подвешенный Вздыхает тяжело Кусок свинины бешеной В сто пятьдесят кило. А рядом, чуть убористей, — Отсюда вонь и брань Бордюр багрово-пористый, А посреди — лохань. Лохань не закрывается — Проснись в любую рань. Ртом странно называется С помоями лохань. Я ту лохань захлопнул, Потом пошел под суд. Я выпил водки стопку, И несколько минут Я был самим собою, Я выход чувствам дал, Я ей нанес побои, Что думал, то сказал. О том, о сем, о разном. И начался бедлам. Ногой в ботинке грязном Ударил по зубам… Пускай все вышло скверно, Но, честно говоря, Я знаю достоверно, Что жизнь прожил не зря.МОЙ СТАРШИЙ ДРУГ
А.Т.
Мой старший друг… Пред ним навек в долгу я. Уму и разуму когда-то научил. Ни перед ним, ни вами не солгу я — Я много лет вино сухое пил. Я пил его без вкуса и без жажды. Глоток обильною едою заедал. И не мешал питья, но вот однажды Мне друг урок хороший преподал. Была та выпивка обычной, беспричинной. «Так это ж ёрш!» — я в ужасе вскричал. Мой друг ответил: «Саша, будь мужчиной!» И тот протест навек во мне застрял. С тех пор урок я помню очень живо. И что ни льют мне — больше не ропщу. И даже если водку плещут в пиво, Я лишь кивну и скромно промолчу.* * *
Друзья, вперед, Труба зовет, Труба зовет протяжно. Куда зовет — Уже не в счет, Давно уже не важно. Вставай, сосед, Стреми скелет, Где нас еще не знают. Не то, сосед, Сожрут обед И кости обглодают. И мы встаем, Орлим, поем Серьезно и солидно. И мы не прочь, Хоть всюду ночь, И ни хрена не видно. Каким ты был, Штаны носил, И мухи не кусали. Была семья — Свинья и я, Мы новый быт ковали. Но повело Не в то село, И нас обворовали, Но без вины Сняли штаны, Что было оборвали. Теперь штаны Нам не нужны, И ничего не надо… Зачем, скажи, Такая жизнь И эта серенада? Друзья, вперед, Труба зовет, Натужно и протяжно. Куда зовет — Давно не в счет, Давно уже не важно.ОДНАЖДЫ
Однажды, весной изнуренный, Не зная, чем время занять, Измятый и несколько сонный Я вывел себя погулять. Болезни, как бедность, — в наследстве (Потомственный интеллигент!): Коклюш, перенесенный в детстве, Колит в настоящий момент. Мой быт — катафалк с бубенцами, Работа — иссякший карьер, И сам я — игратель словами За ширмой солидных манер. А рядом дразнящим парадом Проходит гуляющих строй. Какие сулящие взгляды Тут встретишь весенней порой. Помчать бы легко и открыто За парой волнительных ног… «Фу!» — крикнул себе я сердито И жёстко рванул поводок.