Страница 2 из 78
По тундре
Эго было весною, в зеленеющем мае, Когда тундра проснулась, развернулась ковром. Мы бежали с тобою, замочив вертухая, Мы бежали из зоны — покати нас шаром! Припев: По тундре, по широкой дороге, Где мчит курьерский Воркута-Ленинград, Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги, Опасаясь погони и криков солдат. Лебединые стаи нам навстречу летели, Нам на юг, им на север — каждый хочет в свой дом. Эта тундра без края, эти редкие ели, Этот день бесконечный — ног не чуя, бредем. Припев. Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана. Лай овчарок все ближе, автоматы стучат. Я тебя не увижу, моя родная мама, Вохра нас окружила, «Руки вгору!» кричат. Припев. В дохлом северном небе ворон кружит и карчет. Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря. Мать-старушка узнает и тихонько заплачет: У всех дети как дети, а ее — в лагерях. Припев. Поздно ночью затихнет наш барак после шмона. Мирно спит у параши доходяга-марксист. Предо мной, как икона, вся запретная зона, А на вышке все тот же ненавистный чекист. Припев: По тундре, по широкой дороге, Где мчит курьерский Воркута — Ленинград, Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги, Опасаясь погони и криков солдат.* * *
А на дворе чудесная погода. Окно откроешь — светит месяц золотой. А мне сидеть еще четыре года. Ой-ой-ой-ой! — как хочется домой. А вот недавно попал я в слабосилку Из-за того, что ты не шлешь посылку. Я не прошу того, что пожирнее, Пришли хотя бы черных сухарей. А в воскресенье сходи-ка ты к Егорке. Он по свободе мне должен шесть рублей. На три рубля купи ты мне махорки, На остальные черных сухарей. Да не сиди с Егоркой до полночи — Не то Егорка обнять тебя захочет. А коль обнимет, меня не забывай И сухарей скорее высылай. Итак, кончаю. Целую тебя в лобик, Не забывай, что я живу, как бобик. Привет из дальних лагерей От всех товарищей-друзей. Целую крепко-крепко. Твой Андрей.* * *
Помню ночку темную, глухую На чужом скалистом берегу. По тебе, свобода, я тоскую И надежду в сердце берегу. Помню годы, полные тревоги, Свет прожекторов ночной порой. Помню эти пыльные дороги, По которым нас водил конвой. На которых день и ночь звучали Частые тяжелые шаги. Разве ты забыл, как нас встречали Лагерей тревожные свистки?! В лагерях мечтают о свободе. Не дано там права говорить. Там винтовки часовых на взводе Могут вам свободу заменить. Срок пройдет, пройдут года упрямо. Все забудут наши имена. И никто не вспомнит, только мама Скажет, что у сына седина. Может, сын еще к тебе вернется. Мать-старушка выйдет на перрон. Скажет: «Здравствуй, сын», и отшатнется, Подавив в груди невольный стон. Скоро вы увидите, как летом На полях цветочки расцветут. Разве вы не знаете об этом, Что цветы свободных только ждут?* * *
За окном кудрявая белая березонька. Солнышко в окошечко нежным светом льет. У окна старушечка — лет уже порядочно? С Воркуты заснеженной мать сыночка ждет. И однажды вечером принесли ей весточку. Сообщили матери, что в разливе рек Ваш сыночек Витенька, порешив охранника, Темной, темной ноченькой совершил побег. Он ушел из лагеря в дали необъятные, Шел тайгой дремучею ночи напролет, Чтоб увидеть мамочку и сестренку Танечку. Шел тогда Витюнечке двадцать третий год. И однажды ноченькой постучал в окошечко. Мать, увидев Витеньку, думала, что сон. «Скоро мне расстрел дадут, дорогая мамочка!» И, к стене приникнувши, вдруг заплакал он. Ты не плачь, старушечка, не грусти, не мучайся Ты слезами горькими сына не вернешь. На ветвях березовых капельки хрустальные: С ней береза плакала, не скрывая слез.* * *
Выпьем за мировую, Выпьем за жизнь блатную: Рестораны, карты и вино. Вспомним Марьяну с бана, Карманника Ивана, Чьи науки знаем мы давно. Ворье Ивана знало, С почетом принимало, Где бы наш Ванюша ни бывал. В Киеве, Ленинграде, Москве и Ашхабаде — Всюду он покупки покупал. Взгляните утром рано — Вам не узнать Ивана: С понтом на работу он спешит, Шкары несет в портфеле — Мастер в своем он деле. Будет им, пока не залетит. Шкары он надевает, Когда жуликом бывает, А когда ворует — макинтош. Если ж грабит, раздевает, Он перчатки надевает — Нашего Ванюшку не возьмешь! Если ж в камеру заходит, Разговор такой заводит: «Любо на свободе, братцы, жить! Свободу вы любите, Свободой дорожите, Научитесь вы се ценить!». А когда домой приходит, То по новой все заводит: Курит, пьет, ворует — будь здоров! Легавых за нос водит, С девчонками ночь проводит И карманы чистит фраеров. Однажды он дело двинул: Пятьсот косых он вынул — Долго караулил он бобра. Купил себе машину, Катал красотку Зину, С шиком выезжал он со двора. Долго он с ней катался, Долго он наслаждался. Но однажды с ним стряслась беда: Вместе с своей машиной, Вместе с красоткой Зиной Навернулся с нашего моста. Играй, гармонь, звончее, Играй же веселее — Сегодня закрывается кичман. Если ж вы все блатные, Будьте вы все такие, Как ростовский жулик был Иван. Выпьем за мировую, Выпьем за жизнь блатную: Рестораны, карты и вино. Вспомним Марьяну с бана, Карманника Ивана, Чьи науки знаем мы давно.