Страница 33 из 207
Улыбка исчезла. Золотые глаза сузились.
— Что ты знаешь о Варме?
— Ничего. Только его имя, которое назвали здесь. Но я увидела сон, по-моему, вещий — так, словно смотрела в волшебную чашу, — и она рассказала ему о том, что узрела в том месте огня и теней.
— Так! — Его голос прозвучал странно, словно тоскливо. — Оно снова восстает. Быть может, эта борьба бесконечна. Однако Уоно и Лика должны немедленно узнать об этом. Идем! — он взял ее за плечо и повел по дорожке через сад к входу в здание, которое она покинула не общепринятым способом.
На этот раз он нетерпеливо забарабанил пальцами по входной дощечке, и раздавшийся звук был густым и властным, требовавшим немедленного отклика.
Кадия не пыталась высвободиться из его хватки, понимая, что дело действительно важное. И еще она чувствовала, что в эту минуту Ламарил будет ей такой же опорой, как Джеган.
Вновь она оказалась перед парой, приветливо ее принявшей, и быстро вновь рассказала свой сон, замечая, что они обмениваются многозначительными взглядами.
Когда она умолкла, мужчина сказал почти с такой же тоской, которая прозвучала в голосе Ламарила:
— Опять! Неужели этому не будет конца?
— А возможен ли конец? — спросила женщина. — У всего есть своя противоположность, и равновесие сохраняется. Где Свет, там и Тьма, быть может, для того, чтобы лучше узнать Свет. Но как бы то ни было, Сила Варма пробудилась, и думается мне, поле битвы вновь ждет нас. Одно лишь пока определенно: Врата закрыты.
— И Врата не отворятся ни для кого! — объявил мужчина, но Ламарил перебил его:
— А Хранители?
— Это задача для… — ответ предназначался не воину. Женщина смотрела прямо на Кадию строгим оценивающим взглядом, и девушка напряглась, словно ожидал нападения.
— Это осуществимо… — задумчиво произнес мужчина и тоже посмотрел на девушку.
Кадия ждала, что последует дальше, а ее благоговение перед ними поугасло.
— Благороднейшие, меня влекло сюда для выполнения какой-то задачи? А теперь вы медлите сказать мне — какой? Трясины я избрала по доброй воле. Теперь на них обрушились «желтая смерть» и, может быть, другие бедствия. Пока меч у меня и я не чувствую, что его надо вернуть в Ялтан, я должна следовать по пути, который он указывает.
Но они продолжали оценивающе смотреть на нее.
— Ты принадлежишь к поколению людей, нам неизвестному, — медленно сказала женщина. — Видимо, вы каким-то образом сделали старые земли своими. Если Бина покровительствовала вам, значит, она сочла вас достойными. Расскажи нам подробнее, королевская дочь, о своем народе и о старых землях. Ибо речь идет о деле, с которым нельзя торопиться.
Хотя в детстве Кадия предпочитала бродить с Джеганом, а не корпеть над древними свитками, историю своего народа ей все-таки выучить пришлось. И теперь она попыталась привести в порядок все запомнившиеся ей сведения. О том, как ее народ прибыл из-за моря и завладел болотами, надежно огражденными стеной гор на востоке и западе, а с юга — дремучим Тассалейским лесом.
Она рассказала, как на севере болота осушили и превратили в плодородные поля, о том, как они ладили с оддлингами, о ярмарке в Тревисте, об уважении ее народа к обитателям болот, об узах дружбы, нередко их связывающих.
— Мы не великий народ, — продолжала она, хотя их взгляды встречала, как равная, — но землям принесли пользу. Где могли, мы противостояли Тьме. Ниссомы с нами приветливы, уйзгу не считают врагами. В их владениях мы бываем только ради торговли, а наши открыты для них. Сражаемся мы только со скритеками, но ведь и все обитатели трясин держат наготове оружие против них.
Кадия постаралась описать картину двора ее отца в Цитадели, поведала о том, как Великая Волшебница Бина посетила Цитадель, когда родились она и ее сестры, чтобы одарить каждую амулетом Силы.
Тут на девушку нахлынули воспоминания о кровопролитии, жестоких убийствах, прочих ужасах, и она повела рассказ о нападении лаборнокцев, о свирепой беспощадности Волтрика и его могущественного советника Орогастуса. Она говорила о поисках своих сестер, Харамис и Анигель, которые завершились битвой великих Сил, чуть не сокрушившей весь известный им мир.
Говорила она долго, и дважды Ламарил подносил ей чашу, и она с благодарностью увлажняла пересохшее горло.
За окном сгущалась ночная темнота, но на стенах комнаты под самым потолком засияли огни, и она хорошо видела лица своих слушателей.
— О том, как я вернулась в ваш Ялтан и что случилось там, вы уже слышали. И о том, что сейчас происходит в трясинах.
— Ялтан… — повторила женщина по имени Лика, и ее голос смягчился. — Ялтан, где мы оставили прощальные дары в вечно струящейся воде… — Она протянула руку к Кадии. — Скажи, пришедшая к нам, что сейчас с Ялта-ном?
— Город не разграблен, — Кадия вспомнила сокровища в чаше фонтана. — Ваши дары, Благороднейшая, лежат никем не тронутые. В нем есть обитатели. Они называют себя хасситти, и они старались и стараются сохранить все, что там осталось. И сам… — тут Кадия подняла меч, чтобы он был виден весь. — Он родился в этом саду. Великая Волшебница Бина избрала меня и моих сестер быть спасительницами Рувенды. И дала мне корень, который привел меня в Ялтан, и я посадила его в саду. И из корня выросло то, что вы видите. Третья часть могучего талисмана, спасшего нашу страну. Но больше я ничего там не взяла, — ей вспомнилось ожерелье в фонтане.
Женщина провела рукой по лбу.
— Столько нового… столько странного, словно речь идет не о тех землях, которые мы знали когда-то.
— Все правда! — Кадия отпила из чаши и отняла ее от губ. Вода? Пожалуй, хотя с незнакомым привкусом, пряным, но освежающим усталое горло.
— Мы в этом не сомневаемся, королевская дочь. Теперь правдой стала твоя правда. Но часть ее связана с иной, более темной и грозной правдой. Мы были… мы те люди, которые всегда искали знания. Тайны были вырваны у земли, из источника самой жизни. Мы могли повелевать скалами, морем, ветрами. Мы искали… быть может, слишком уж жадно и слишком увлеклись Силами, которые обрели. Мы вмешивались в законы природы… Мы создали тех, кого вы называете оддлингами. И хасситти. Мы изменяли рост растений, чтобы получать плоды или услаждать зрение. Однако, — продолжала она, помолчав, — Сила привлекает Силу. А владеющие Силой ненасытны и вечно ищут, как ее увеличить. И некоторые среди нас начали создавать новую природу и энергию. Сила восстала на Силу. Другие вовремя спохватились и поняли, куда ведут эти исследования и действия. Была война…
Она снова умолкла, и ее губы сморщились, словно она взяла в рот что-то очень горькое.
— Тогда мы узнали Тьму, оборотную сторону Силы. Суша была раздроблена, вода хлынула, покрывая ее. Страна изменилась, возникли трясины. Те, кто жаждал Тьмы, дали волю своим созданиям — скритекам и растениям, которые убивают и пожирают свою добычу. Города захватывались врагами и гибли, но мы продолжали борьбу — мощь против мощи, вырывая новые тайны у земли под нами и у неба в вышине. Под конец нас всюду сопровождала смерть. Некоторые исчадия Тьмы, применившие худшие из Черных Знаний, оставались неуязвимыми. Их была горстка. Избегая последнего боя, они укрылись в горах. Там они приготовили себе надежное убежище. Среди них был могучий провидец по имени Варм.
Это имя она произнесла с испепеляющей ненавистью.
— Но его и их это не спасло, ибо мы уже наложили на них проклятие. Если бы они вышли из своего тайника, на них обрушились бы все болезни мира, они истлели бы заживо. Все они, кроме Варма и двух его учеников, затворились там и легли в гробницы, чтобы проспать до предсказанного Вармом дня, когда, заверил он их, они вновь обретут власть над миром. Наш передовой отряд почти настиг их, но когда он добрался до горного убежища, Варм и два его приспешника уже скрылись. Тем не менее наши наложили на этот приют спящей смерти нерушимое заклятие, которое по их расчетам должно было действовать вечно.
Она помолчала.
— У Варма было еще одно свое потаенное место. Тем, кто не имеет наших знаний, это трудно понять. Ты прошла сквозь преграду — преграду из времени и пространства. Это место находится вне твоего мира, и мы, решившиеся удалиться сюда, не можем вернуться. Варм нашел себе такой же приют, воспользовавшись собственной Силой. Но он принадлежал Тьме, а не Свету, и оказался не здесь… Нам остается прийти к заключению, что кто-то из спящих сном смерти выбрался из заточения и отправился на поиски Варма, чтобы узнать от него, как освободить остальных.