Дипломированный чародей

Лайон СПРЭГ ДЕ КАМП, Флетчер ПРЭТТ

Дипломированный чародей

Пишу я о том, чего ни сам я не видел, ни от других не слышал, о том, чего нет, да и быть никогда не могло, а посему у читателей моих нет никаких оснований написанному верить.

Лукиан Самосатский

Ревущая труба

© Перевод А. Лисочкмна

1

В комнате их было четверо — трое мужчин и женщина. Лица мужчин ничем особенным не отличались, да и одежда — правда, только у двоих — тоже ничем особенным не отличалась. Третий же был облачен в бриджи для верховой езды, громоздкие бутсы и замшевый пиджак в шотландскую клеточку. Невероятной лохматости полупальто из тех, в коих принято играть в поло, и щегольская рыжая шляпа с зеленым пером, брошенные рядом на кресло, тоже принадлежали ему.

Обладатель сего балаганного наряда не относился ни к киноактерам, ни к так называемой золотой молодежи. Был он психоаналитиком, и звали его Гарольд Ши. Темноволосый, чуть повыше и похудощавей, чем принято по средним меркам, он вполне мог показаться даже красивым, будь нос у него чуток покороче, а глаза поставлены малость пошире.

Женщина — точнее, девушка — рыжеватая блондинка, служила в Гарейденской клинике старшей медсестрой и прозывалась (хоть это и не доставляло ей особой радости) Гертрудой Маглер.

Двое других мужчин, как и Ши, тоже были психологами, коллегами по одной научной группе. Тот, что здорово постарше, с густой взлохмаченной шевелюрой,— руководитель группы по имени Рид Чалмерс как раз пытался выяснить у Ши, какого дьявола тот вырядился таким попугаем на работу.

Ши изо всех сил защищался:

— Захотелось после окончания трудового дня покататься верхом. Честное слово.

— Ты на лошади-то хоть когда-нибудь сидел? — поинтересовался третий — крупный, сонного вида молодой человек по имени Уолтер Байярд.

— Нет,— честно признался Ши.— Но надо же когда-нибудь учиться!

Уолтер Байярд фыркнул:

— Все выделываешься, аристократа великого корчишь. Надеешься, что теперь прогулки верхом помогут? Сначала у него этот кошмарный, якобы чисто английский прононс — слава богу, ненадолго. Потом фехтование. А прошлой зимой? Кто тут все перепачкал этой патентованной норвежской лыжной мазью, а? А катался, между прочим, всего два раза.

— И что с того? — огрызнулся Ши.

Тут вмешалась Гертруда Маглер:

— Гарольд, не позволяй им издеваться над своей одеждой.

— Спасибо, Герт.

— Мне лично кажется, что ты очень мило выглядишь.

— Гм...— Физиономия Ши выражала уже не столь горячую благодарность.

— А вот лошади — это зря. Не вижу особого смысла. Когда есть автомобили...

Ши протестующе поднял руку.

— На то у меня свои причины, Герт.

Гертруда бросила взгляд на наручные часики и поднялась.

— Мне пора на дежурство. Не глупил бы ты, Гарольд. И не забудь, что пригласил меня сегодня на ужин.

— Угу.

— Расходы пополам.

Ши поморщился:

— Герт!

— Всем пока! — сказала Гертруда и удалилась, шурша накрахмаленным халатом.

Уолтер Байярд хихикнул:

— Пополам — и точка. Хорош мужик, ничего не скажешь.

Ши постарался обратить все в шутку:

— Сколько ни отучаешь ее обсуждать такие проблемы публично, все без толку. Ладно, заколачивает-то она побольше меня, так что пусть на здоровье ходит в ресторан хоть четыре раза в неделю — всяк лучше, чем всего два за счет моего скромного бюджета. Что, не так? Вообще-то она ничего девчонка.

— А она-то размечталась, что ты идеалист, Гарольд,— хитро заметил Байярд.— Она даже как-то говорила за обедом, что...

— Что, правда? Черт бы ее побрал!

Вмешался Чалмерс:

— Не пойму, Гарольд, почему вы продолжаете... гм... встречаться с девушкой, если она вас так раздражает?

Ши пожал плечами:

— Наверное, просто из тех, с кем у меня явно дело далеко не зайдет, ее еще хоть как-то можно вынести.

— А сам тем временем ждешь девушку своей мечты? — подколол Байярд.

Ши снова попросту пожал плечами.

— Ладно, рассказывай,— усмехнулся Байярд.— Видите ли, доктор, а дело-то все в том, что стоило ему к ней раз подкатиться, как сразу же последовала хорошо рассчитанная психологическая атака. И теперь ему просто боязно завязывать.

— При чем тут боязно? — огрызнулся Ши. Он встал, и голос его прозвучал неожиданно громко: — И вообще, Уолтер, что-то я не пойму, какое твое собачье дело...

— Ну-ну, Гарольд, лично я не вижу оснований для подобного взрыва,— сказал Чалмерс и обеспокоенно добавил: — Может, вы в чем-то не удовлетворены своей работой?

Ши перевел дух.

— Да нет, почему же? Делаем мы тут все, что вздумается, никто над душой не стоит, да и старику спасибо, что про институт не забыл, когда завещал свои денежки клинике. Средств сейчас я могу тратить куда больше — да, в общем-то, как и любой из наших...

— Я не о том,— перебил Чалмерс.— Все эти ваши позы, взрывы, срывы — все это свидетельствует о некоем внутреннем конфликте, о некоем разладе с окружающим...

Ши ухмыльнулся:

— Назовите это «подавленной романтичностью». Между прочим, сам придумал, и уже давно. Вот смотрите: Уолт целыми днями тщится стать чемпионом Среднего Запада по теннису. Зачем? Герт пропадает в салонах красоты, хочет быть похожей на падшую русскую княгиню, чего ей бог не дал. А это все та же романтичность, ничто иное. А мне вот нравится наряжаться. Ну и что?

— Все это верно,— согласился Чалмерс,— если вы только не начинаете относиться к плодам своего воображения чересчур серьезно.

— Например, к девушкам своей мечты,— вставил Байярд.

Ши искоса поглядел на него. Чалмерс продолжал:

— В общем, если вы, не дай бог, начнете всерьез страдать от... гм... приступов депрессии — обязательно поставьте меня в известность. А теперь — за дело.

— Опять эксперимент с наркоманами? ----- спросил Ши.

— Нет,— ответил Чалмерс.— Надо обсудить новую гипотезу. Я даже надеюсь, что она станет основой новой науки — парафизики. Попробуем выяснить, можно ли на данной стадии получить экспериментальное подтверждение. Я уже рассказывал вам о своем исходном тезисе: мир, в котором мы живем, складывается из впечатлений, полученных через ощущения. Но возможно существование и бесконечного множества других миров. И вот если наши ощущения определенным образом настроить на получение некой иной серии впечатлений, мы неизбежно обнаружим себя живущими в совершенно другом мире. Именно здесь, в клинике, я получил лишнее подтверждение данному тезису, занимаясь изучением... гм... психически больных. В основном параноиков. Именно вы,— кивнул он на Байярда,— навели меня на эту мысль своим докладом о пациенте с психозом Корсакова. Следующий шаг, который необходимо осуществить,— это перевести теоретические выкладки в положения прикладного характера, то есть выяснить, каким именно образом можно перемещать объекты и людей из одного мира в другой. То частичное и неосознанное перемещение, которое наблюдается у душевнобольных, как правило, приводит к результатам, катастрофическим для психики...

— Минуточку,— прервал его Ши.— Вы что, хотите сказать, что полный сдвиг и в самом деле перенесет человеческое тело из одного мира в другой?

— Очень может быть,— сказал Чалмерс.— Ведь тело фиксирует любые ощущения независимо от сознания. Хотя для полной уверенности обязательно необходим натурный эксперимент. Правда, пока я далеко не убежден, стоит ли пускаться на такой риск. Вероятно, в другом мире и законы будут другие, а тогда и возвращение, скорее всего, окажется невозможным.

— Значит, вы считаете, что в мире, скажем, античных мифов будут действовать законы волшебства, а не современной физики?

— Именно. Вот только...

— Стойте! — воскликнул Ши.— Получается, что эта новоиспеченная парафизика будет охватывать основные законы всех возможных миров, а то, что мы называем физикой, превратится в отдельный случай парафизики?