Территория души.

В этот вечер Костя к ней не заехал. Как и всю следующую неделю. Лишь устало здоровался да целовал в щеку у себя в кабинете.

В редкие минуты им удавалось поговорить немного о новостях, о детях, о чем-то еще, совершенно неважном. Случалось, он отвечал невпопад, но Анна ему прощала, понимая, как он напряженно думает, пытаясь найти выход из ситуации.

Огромный объем подготовительной работы не дал никаких результатов. Такое бывало нередко и, по большому счету, если из десяти намечаемых проектов работали один-два, это уже было неплохо. Но, как правило, многие из отклоненных клиентами или самой компанией предложений до стадии разработки так и не доходили, отсеиваясь на уровне разговоров.

Когда срывались те, которые были уже почти реальными, становилось досадно. Но ненадолго. Вслед за ними поступали новые заявки, работы хватало.

Здесь же все было намного глубже. Как в детстве: поманили красивой яркой игрушкой, до которой почти дотянулся, и спрятали перед самым носом. Только и оставалось, что разреветься от обиды.

Слишком много Крылов успел поставить на этот проект. И, как оказалось, сделал ошибку. Никто не любит ошибаться. Особенно сильные, уверенные в себе люди.

«А может быть, хорошо, что все не получилось сейчас? — пытался он сам себя успокоить. — Никто не вложил деньги, никому ничего не должен? И все же… Одним рывком мог бы оказаться на пьедестале, да не вышло. Придется возвращаться к старым схемам работы, чтобы выжить».

Но по сравнению с этим проектом все остальное блекло, казалось неинтересным, недостойным внимания. Понимал, что чем больше он размышляет об этом, тем сильнее усугубляет разочарование. Крылов то впадал в оцепенение, то метался, пытаясь найти нечто, способное заменить несбывшуюся мечту.

«Так недалеко и до депрессии», — понимал он.

Единственным, кто грел ему душу, — была Анна. Ей не нужно было ничего объяснять, она все понимала. И его положение, и состояние души, и настроение. Даже если они сидели рядом, просто обнявшись, без слов, он чувствовал, что она его слышит и понимает. И был благодарен ей за это. Как и за терпение.

В этот напряженный период ей, как и многим другим в офисе, частенько доставалось от шефа, который был не в духе.

— Добрый день, — в трубке прозвучал незнакомый приятный женский голос. — Могли бы вы пригласить к телефону Круглову?

— Я вас слушаю, — ответила Анна.

В трубке замолчали.

— Алло! Говорите.

— Анна, это Светлана. Селиван. То есть Крылова, так вам будет более понятно.

У Анны все замерло внутри.

— Да, — ответила она после паузы. — Я вас слушаю.

— Мне очень нужно с вами поговорить, — произнесла женщина. — Это не телефонный разговор, не могли бы мы с вами где-нибудь встретиться? Желательно сегодня.

— Не знаю, — растерялась Анна. — Вечером я занята. Если только во время обеда?

— Хорошо, — быстро согласилась женщина. — Где и когда?

— Давайте у входа в парк Горького, у арки. Около часа. Вас устроит?

— Да.

— Как я вас узнаю? — после паузы решила спросить Анна.

— Я к вам сама подойду. Только у меня еще одна просьба. Не говорите, пожалуйста, ничего Крылову. Хорошо? Я вас очень прощу.

— Хорошо, — неуверенно согласилась Анна.

— Тогда до встречи.

— До встречи.

«Какой странный звонок? — подумала она. — Что делать? Костя рассердится, конечно, если узнает. Зачем согласилась? С кем бы посоветоваться?» Крылов с утра куда-то уехал вместе с Хориным. «Дождусь все-таки Костю», — решила Анна. Но тот так и не появился до обеда. Посмотрев на часы, Анна вздохнула и отправилась на обещанную встречу.

— Анна? — окликнули ее, едва она вышла из припаркованной машины.

Навстречу шла стройная темноволосая женщина в длинном темном пальто. Стараясь не выдавать обостренного интереса, Анна исподволь внимательно ее рассматривала.

Неброский макияж, в котором та по большому счету не нуждалась, настолько четкими и естественными были черты лица, прямые волосы чуть ниже плеч, шарфик, оттеняющий пальто. Во всем внешнем виде женщины чувствовался стиль. Для достижения полной гармонии не хватало одного — блеска в глазах. Смотрели они грустно и устало. Впрочем, от этого кому-либо она, возможно, показалась бы загадочной.

— Здравствуйте, Анна, — произнесла женщина и остановилась напротив.

— Здравствуйте, Светлана, — ответила та и, не удержавшись, спросила: — Откуда вы меня знаете?

— Я вас видела. Сначала у гимназии, затем у остановки школьного автобуса, — пояснила женщина, опустив голову. — Вы Олега забирали. И девочку. Я поняла, что это ваша дочь.

— Да, Катя, — автоматически произнесла Анна. — А что вы там делали?

— Это долгая история, — женщина, зябко поежившись, осмотрелась по сторонам. — Может быть, пройдемся? Будет теплее.

Анна пожала плечами, соглашаясь. Какое-то время они шли молча. Одна пыталась понять, для чего ее пригласили, другая, нервничая, не знала, с чего начать непростой разговор.

— Вы, я думаю, многое обо мне слышали, — усмехнулась Светлана. — Правда, не знаю, как вам преподнесли всю эту историю.

— Я не собираюсь вас судить, — спокойно и с достоинством ответила Анна. — Я вас не знала. И не знаю.

— Простите, я не хотела вас обидеть, — испугалась женщина. Она не ожидала таких прямых ответов. Надо было знать Анну.

— Просто мне хотелось бы самой вам все объяснить, — добавила она.

— Почему мне? Светлана вздохнула.

— Потому что вы — женщина. И нас с вами связывает не только один мужчина, но и мой сын. Олег. Я надеюсь, что вы поймете меня еще и как мать.

Анна, внимательно выслушав ее слова, промолчала.

— Дело в том, что, уезжая, я вынуждена была подписать бумаги, составленные адвокатами Крылова. Это была моя ошибка. И я за нее расплачиваюсь.

Круглова насторожилась.

— В одной из бумаг был текст, что я отказываюсь от всяческих встреч с сыном, — продолжила женщина, и при этих словах у нее задрожали губы. — Я до сих пор не могу себе простить, что ее подписала. Наверно, не верила в серьезность решения Кости. Он никогда прежде не был так жесток по отношению ко мне. Мне всегда удавалось изменить его мнение. Прежде, — добавила она.

— Но я здесь при чем? — удивилась Анна.

— Подождите. Выслушайте меня, пожалуйста, до конца, — Светлана достала из сумки салфетку и вытерла уголки глаз. — Сначала мне хотелось бы объяснить вам, почему я оставила Костю. Я полюбила другого мужчину. Более того, — она сделала паузу, — я еще никому об этом не рассказывала, но я полюбила его давно до рождения Олега.

Анна удивленно вскинула брови. Об этом она действительно слышала впервые.

— Никто на свете этого не знал и об этом не догадывался. У Миши была своя семья, двое детей-подростков, хорошая жена. Да и не было между нами по большому счету ничего. Так, обмен взглядами, многозначительные разговоры да еще его желание всегда и во всем помочь, подвезти, встретить. Я поняла, что начинаю тонуть и, пытаясь все прекратить, решила родить ребенка. А потом, потом началось самое тяжелое…

Светлана достала пачку сигарет и нервными движениями сняла с нее обертку.

— Вот даже сейчас не могу с собой совладать, — попыталась она оправдаться.

Они не спеша прошли под мостом через Свислочь. Наверху шумел проспект.

— Не дай Бог кому-то испытать такое! Носить под сердцем ребенка от одного мужчины, а продолжать любить другого, — прикрыв глаза, Светлана покачала головой. — Как ни пыталась я заглушить в себе чувство к Михаилу, ничего не получалось. Было еще хуже: порой казалось, что нужны оба, иногда обоих видеть не могла. Сознание раздваивалось. Я ничего не могла с собой поделать. Тогда же, во время беременности, совершенно неожиданно Михаил признался в любви и предложил уйти к нему. Со стрессом надолго попала в больницу. Михаил пытался меня навещать. Запретила. Собравшись с силами, сказала, что не люблю его. Дважды, — усмехнувшись, добавила она: — С первого раза не поверил.