Страница 246 из 257
Он остановил велотакси и велел рикше везти его на Монтгомери-стрит, к магазину Роберта Чилдэна.
«Утеряна ниточка, связывавшая меня с любимым занятием. Надо разобраться. Понять, что со мной случилось. Возможно, удастся преодолеть страхи с помощью хитрости: обменять пистолет на другую старинную вещь. Для меня история этого револьвера слишком конкретна. В самом худшем смысле. Это воспоминание останется со мной, в моей психике, но для кого-нибудь другого револьвер будет самым обыкновенным предметом старины.
Как только я избавлюсь от кольта, все мои проблемы уйдут в прошлое,— решил Тагоми, чувствуя прилив сил.— Ибо дело не только в моей психике, но и — что полностью соответствует теории историчности — в самом револьвере. Мы с ним связаны». .
Веломобиль подъехал к магазину. «Я здесь столько всего приобрел,— подумал Тагоми, расплачиваясь с рикшей.— И для себя, и для деловых подарков».
Он быстро вошел в магазин. У кассы стоял Чилдэн и протирал тряпкой какую-то вещицу.
— Мистер Тагоми,— поклонился Чилдэн.
— Мистер Чилдэн,— поклонился в ответ Тагоми.
— Какой сюрприз! Я весьма польщен,— Чилдэн вышел из-за прилавка. Тагоми заметил перемену в хозяине магазина. «Какой-то он не такой, как всегда. Менее разговорчивый, что ли. Вот и хорошо,— решил он.— А то вечно болтает, суетится. А вдруг это дурной знак? Все может быть».
— Мистер Чилдэн,— заговорил Тагоми, ставя портфель на прилавок и расстегивая замок.— Мне бы хотелось обменять на что-нибудь другое вещь, купленную у вас несколько лет назад. Помнится, вы совершали подобные сделки.
— Да,— кивнул Чилдэн,— Но все зависит от ряда факторов. Например, от состояния вещи.— Он встревоженно посмотрел на посетителя. Тагоми молча выложил тиковый футляр.
Некоторое время они разглядывали револьвер и жестяную коробочку, в которой недоставало боеприпасов.
По лицу Чилдэна пробежала тень.
«Не хочет,—догадался Тагоми.— Ну что ж, делать нечего».
— Вы не заинтересовались? — спросил он.
— Нет, сэр,—твердо ответил Чилдэн.
— Не буду настаивать.— Тагоми почувствовал, как его покидают силы. «Сдаюсь,— с грустью решил он.— Увы, во мне силен уступчивый, слабовольный Инь».
— Простите, мистер Чилдэн.
Тагоми поклонился и уложил револьвер в портфель. «Судьба. Придется жить с этой вещью».
— Вы огорчены, сэр? — спросил Чилдэн.
— Вы заметили? — досадуя на себя, произнес Тагоми.
— У вас есть какая-то особая причина продать эту вещь?
— Нет,— ответил Тагоми, пряча от чужих глаз частицу своего внутреннего мира, что надо было делать с самого начала.
Помедлив, Чилдэн произнес:
— Я... сомневаюсь, что этот револьвер куплен в моем магазине. Не могу его припомнить.
— Я в этом уверен,— сказал Тагоми.— Впрочем, не имеет значения. Пусть будет так, как вы решили. Я не в претензии.
— Позвольте показать вам новые поступления,— предложил Чилдэн.— Надеюсь, вы не торопитесь?
В душе Тагоми всколыхнулось знакомое чувство.
— Что-нибудь интересное?
— Прошу вас, сэр,— Чилдэн подвел его к прилавку у противоположной стены. Под стеклом на черном бархате сверкали маленькие металлические завитушки самых замысловатых форм.
— Я показываю их каждому посетителю,— признался Чилдэн,— Вы знаете, что это такое, сэр?
— Похоже, бижутерия,— предположил Тагоми, угадав в одной из вещей брошь.
— Разумеется, это американские изделия, но они не старинные, сэр.
Тагоми поднял глаза.
— Сэр, это современное искусство.— Бледное, невыразительное лицо Роберта Чилдэна горело восторгом.— Перед вами новая жизнь моей страны. Она начинается с крошечных всходов, ростков красоты.
Тагоми с деланным интересом перебрал безделушки.
«Да,— подумал он,— в них есть нечто новое, оживляющее. Закон Дао: повсюду еще господствует Инь, а в темнейших глубинах уже вспыхивают первые искорки света. Так было, так будет. И все же, к несчастью для нас обоих, я не могу, как Чилдэн, прийти в восторг от этих железок».
— Очень мило,— пробормотал он и положил украшения на прилавок.
С натугой в голосе Чилдэн заявил:
— Сэр, это не приходит сразу.
— Простите?
— Это надо увидеть сердцем.
— Вы обратились в новую веру,— заключил Тагоми.— Хотел бы и я тоже... Но увы — не могу.— Он поклонился.
— Кто знает,— задумчиво произнес Чилдэн, провожая его к выходу.
«Попытается продать мне что-нибудь»,— решил Тагоми.
— Ваша убежденность сомнительна,— сказал он в дверях.— Мне кажется, вы избрали не самый верный путь.
На лице Чилдэна не было и тени прежнего раболепия.
— Простите, но я уверен в своей правоте. В этих вещах я отчетливо вижу крошечный зародыш будущего.
— Да будет так,— согласился Тагоми.— Но меня не вдохновляет ваш англосаксонский фанатизм.— Он чувствовал, как в душе торговца пробуждается надежда. Его надежда, его вера в себя,— Всего доброго,— поклонился Тагоми.— На днях я к вам загляну — проверю, сбываются ли ваши пророчества.
Он взял портфель и двинулся прочь. «С чем пришел, с тем и ухожу. Ничего не обретя. Не представляя, с чем вернуться в мир. А что, если купить одну из тех странных безделушек причудливой формы? Подержать ее, рассмотреть повнимательней, подумать... Может быть, со временем она подскажет мне Путь? Сомнительно, правда... Такие вещи хороши для Чилдэна, а не для меня. И все же, если хоть один человек находит Путь... это говорит о том, что Путь существует. Пусть даже он сокрыт от моих глаз. Как я завидую этому торговцу».
Тагоми повернулся и пошел обратно. В дверях, следя за его приближением, стоял Чилдэн. Он и не уходил.
— Сэр,— обратился к нему Тагоми,— я куплю одно из этих украшений, на ваш выбор. Веры во мне нет, но сейчас я хватаюсь за каждую соломинку,— Вслед за Чилдэном он прошел в магазин и приблизился к прилавку с бижутерией.— Я буду носить ее с собой и время от времени брать в руки. Скажем, раз в день. Если через два месяца я не...
— Вы сможете вернуть ее за полную стоимость,— пообещал Чилдэн.
— Благодарю.— Тагоми полегчало. «Иногда следует менять привязанности,— решил он.— В этом нет ничего предосудительного, напротив, это признак мудрости, правильного подхода к жизни».
— Вот это вас успокоит.— Чилдэн вручил ему серебряный треугольник, украшенный полыми шариками, внизу темными, сверху — яркими, полными света.
— Спасибо,— поблагодарил Тагоми.
Доехав до Портсмут-сквер, маленького открытого парка на склоне холма, Тагоми уселся на залитую солнцем скамью. По усыпанным гравием дорожкам в поисках крошек семенили голуби. На скамейке дремали или читали газеты люди, смахивающие на бродяг. Некоторые спали прямо на траве.
Достав из кармана бумажный пакетик с этикеткой магазина Р. Чилдэна, Тагоми посидел, греясь на солнце, затем открыл пакет и поднес покупку к глазам. Здесь, среди газонов, дорожек и стариков, ему предстояло внимательно изучить ее. Серебряный треугольник на его ладони сверкал в лучах полуденного солнца, преломляя и рассеивая свет, словно хрустальная призма. Крошечная частица, объявшая целое. Магический слог Ом, как говорят брамины.
Тагоми пристально вглядывался в предмет. «Что в нем главное? Размер? Форма? Придет ли ко мне озарение, как обещал Чилдэн? Сколько ждать? Пять минут? Десять? Времени немного, но я буду сидеть столько, сколько смогу.
Прости меня,— Тагоми мысленно обратился к треугольнику,— Нас всегда тянет вскочить на ноги и действовать. Я смотрю на тебя с надеждой. С наивной верой ребенка, прижимающего к уху найденную на морском берегу раковину. Ухо вместо глаза. Мир сосредоточился для меня в одном маленьком кусочке металла. Войди в меня и поведай: куда? зачем? и почему?»
Нет ответа. Когда просишь слишком много, не получаешь ничего.
«Слушай,— вполголоса обратился он к треугольнику,— тот, кто продавал тебя, был щедр на обещания. А если встряхнуть тебя, как остановившиеся старые часы? Или как кости перед решающим броском?» Он так и сделал.