Страница 92 из 129
— Как твоя рука? — вывел Нейла из задумчивости Тор-ри, присев рядом.— Болит?
— Время от времени побаливает.
Юноша вдруг осознал, что боль оставила его, а ведь рука в лубке, туго завязанная,— серьезное неудобство.
— Дай-ка я посмотрю. Ты знаешь, с тех пор как мы сменили цвет кожи, на нас все заживает намного быстрее. Мы стали крепче, выносливее. Хотел бы я узнать больше о том, что с нами случилось...
— Ты ведь из космопорта? — Ренфо охотно вступил в разговор.— Как ты подхватил зеленую лихорадку?
— Тем же путем, что и все мы. Наказан за излишнее любопытство: отправился на прогулку, хотел сорвать одно местное растение, чтобы подробнее изучить его, а нашел спрятанное сокровище. Я решил, что у меня что-то исключительно заразное, и решил сначала поправиться. А потом было уже поздно — я изменился и не захотел возвращаться к своим.
— Какова же цель этих тайников и перемен? — Нейл наблюдал, как врач разбинтовывает его руку и снимает лубок.
— Больно? — Пальцы быстро, но с нажимом пробежали по руке.
— Нет.
— Я бы сказал, что кость срослась. Пока избегай резких движений рукой, а все остальное можно выбросить. А насчет цели тайников — ты и сам видишь. Вербовка рекрутов.
— Для кого и зачем?
— Этого мы не знаем, ничего, кроме самых общих соображений. Сейшенс попался первым и с тех пор помогал с вербовкой. В определенное время года мы просто чувствовали потребность ставить ловушки и ничего не могли с этим поделать. Насколько можно судить, на Янусе в давние времена существовала достаточно развитая цивилизация. Они не старались подавлять или управлять природой. Кстати, и машинами не пользовались. Но затем эта раса стала клониться к упадку и в конце концов была уничтожена.
— Ларшами! — перебил юноша. — Я помню!
— Помнишь? Дерек тоже помнит, а Пит, я и Монро — нет. Мы из более раннего периода. Во всяком случае, после падения Ифткана выжило очень мало ифтов. Однако среди оставшихся в живых, по-видимому, были ученые — кому еще могла прийти в голову идея с таинственными кладами? Они надеялись или предполагали, что им на смену возникнет либо прибудет из космоса другая раса и эти «мины-сокровища» сработают. Тот, кто возьмет в руки особо заинтересовавший или понравившийся ему предмет, изменяется внешне и внутренне в соответствии с особенностями тайника. Правда, число измененных растет очень медленно, потому что, во-первых, еще много кладов до сих пор не обнаружено и, во-вторых, не всегда кто-то обязательно берет оттуда вещь.
— Пит Сейшенс, разведчик Инспекции, должен был высадиться здесь...— Нейл уставился на Торри.
— Примерно сто двадцать лет назад? — доктор кивнул,— Да.
— Но он же... он же молодой! — удивился юноша.
— Мы не имеем понятия о продолжительности жизни ифтов и не знаем, что случилось с нами после зеленой лихорадки. Можно только сказать, что теперь мы почти не стареем. Я нахожусь здесь почти семьдесят пять планетарных лет.
Нестареющий организм? Ренфо знал, что население некоторых планет стареет неизмеримо медленнее, чем земляне. Но каким образом такому изменению смог подвергнуться земной организм?
— Тайники притягивают только определенный тип людей,— продолжал Торри.— Но принципы их отбора и способ привлечения — опять-таки неразгаданная тайна. Нас всего чуть больше сотни, из них тридцать — женщины. Уже родились пятеро детей, они — самые настоящие ифты, соответственно и воспоминаний у них нет. Мы все еще обязаны ставить ловушки. Сейшенс и я как раз этим занимались, когда нас взяли в плен.
— Вы жили в Ифткане?
— Именно там Пит нашел первый клад, с которого начался наш путь. Но наш новый дом на западе, за морем. Пока нам мало что известно, поэтому мы должны терпеливо ждать и делать все, что можем, для восстановления нашего рода.
— До каких пор?
— До тех пор, пока снова не станем нацией. Ты знаешь Первый закон: мир, населенный разумными аборигенами и имеющий цивилизацию, имеет право выбора: присоединиться к Федерации или отказаться от всяких контактов. Со временем Янус будет нашим, и другие не смогут удерживать эту планету против нашей воли.
— Но поселенцы...
— Они не аборигены. Поселенцы хотят изменить Янус по образцу своей родины — это бесплодный и неверный путь. Их численность почти не растет, потому что они попадают к нам. Этот мир для них неприветлив, и люди радуются, когда находят тайник и оказываются в наших рядах, как это было с тобой и Эшлой... Интересно, какая часть клада привлекла тебя настолько, что ты взял ее в руки и оставил себе?
— Трубка,— не задумываясь ответил Нейл.— Ее цвет... необычные узоры. Трубка просто притягивала меня, чем именно — не могу объяснить.
— А меня — статуэтка,— улыбнулся Торри.— Когда я ее нашел, то не выпускал из рук чуть ли не всю ночь. Те, кто не может устоять перед этими вещами, становятся одним из нас. И каждый получает тело и умения древнего ифта. Я — Торри, но также и Килмарк из Ифтленсера. Я ухаживал за молодыми деревцами и изучал травы и другие растения.
— Никто из вас не пытался вернуться в порт, в поселок?
— А ты пытался?
— У тех, кто живет на участке, суеверный страх перед лесом и всем, что приходит из него. А зеленая лихорадка, по их понятиям, наказание за грехи. Естественно, они стали охотиться на меня.
— А ты сам, когда туда пришел, хотел остаться? Эти люди были твоим народом?
— Нет.
— Думаю, что это тоже было спланировано: превратившись в ифтов, мы стали испытывать отвращение к своему бывшему племени. И это логично и правильно: если имелась цель восстановить расу независимых, настоящих ифтов, то они должны быть в стороне от племени, к которому принадлежали раньше. И чем дольше мы живем в лесу, тем сильнее наше отвращение.
— А что происходит сейчас?
— Мы знаем только то, что удалось собрать по крохам из воспоминаний. Между прочим, твоя Эшла, похоже, знает больше, чем мы. Ифтийка, что заключена в ней, в древние времена была не то жрицей, не то пророчицей. Здесь есть силы, издавна враждебные ифтам. Они снова зашевелились, потому что ифты возродились через нас. Но что или кто держит нас здесь — неизвестно.
— А скафандр?
Торри помолчал, затем тихо произнес:
— Я тоже много думал об этом. Но, полагаю, нормальный человек не станет ходить здесь в этой штуковине, хотя она такого типа, как я сам носил.
— Каковы границы этого места?
— Узкая полоса леса, которая тянется довольно далеко на север и юг. Кругом стена, через которую ты перелез, а за ней кристаллический лес. Ночью мы то и дело совершали вылазки, но не нашли ничего, кроме лестницы и стен с коридорами внутри, и так и не поняли, куда они ведут и зачем вообще существуют.
— И только? А где же то, что всем этим управляет?
— Не знаю. Мы лишь обнаружили, что лес из кристаллических деревьев простирается на большое расстояние, но не рискнули далеко заходить, опасаясь, что там нас застанет день.
— Значит, вы смирились с тем, чтобы оставаться в плену? — Нейл все больше и больше удивлялся пассивности пленников.
Торри криво улыбнулся.
— Думаешь, Ренфо, что мы ничего не делаем? Это не так. Выход не всегда бывает открыт настежь. Со временем увидишь сам.
— Айяр! — Эшла подошла к ним, держа свернутый лист,— Смотри, ягоды сансан. Спелые! — Она показала три грозди темно-красных плодов. Ее взгляд стал задумчиво-мечтательным, словно подернулся дымкой.— Ах, как сладко пахнут их цветы в сезон Нового листа!
— Иллиль,— обратился к ней Торри,— ты вспомнила о цели?
— Многое, но еще недостаточно,— Глаза ее вновь прояснились, но выглядела она несколько печально,— Я была уверена, что все вместе мы найдем потерянное. Тем более что здесь Джервис, который был господином Зеркала. Но он оказался больше Питтом, нежели Джервисом, и мы ничего не смогли сделать. А остальные — из разных времен и обладают разным могуществом. Может быть, в этом виновато превращение листьев?
— Превращение листьев, Иллиль? — неслышно приблизился Сейшенс и взял девушку за руку.— Что это такое?