Космические бродяги

Ловушки — охотники — бревно — судно — Ифткан — Айяр... Голова тупо ныла, будто в его черепе кто-то бился в наглухо закрытую дверь... Какая-то тайная часть его самого сражалась за свою свободу.

До него долетел неприятный запах людей и животных, но собачьего лая не было слышно. Нейл решил, что будет оставаться поблизости до тех пор, пока не увидит, как ловушка захлопнется, и не узнает, что последует за этим.

 8. ПОИМКА

Убежище, где скрывался Ренфо, было не зря выбрано теми, кто побывал здесь раньше. Настоящий наблюдательный пункт — из него хорошо просматривалась вырубка.

Отряд рабочих здесь был меньше, чем у Козберга — трое рабов и столько же бородатых верующих, один из которых был совсем молодым. Хозяин участка трудился энергично, сосредоточенно и, судя по всему, не отличался покладистым нравом. Работа ничем не отличалась от той, на какой раньше надрывался юноша. Но теперь в нем поднялась злоба — они уничтожали, уродовали самое прекрасное, что существует на свете,— лес. Пальцы бессознательно сжимали эфес меча, Нейл с трудом сдерживал себя. Невыносимо было наблюдать за происходящим, но если он уйдет, то вряд ли узнает, что случится, если кто-нибудь найдет клад.

Он внимательно следил за рабочими и не сразу заметил, как в конце вырубки появилась еще одна маленькая группа. Женщины-верующие так же усиленно старались казаться некрасивыми, как женщины других миров — поддерживать красоту. Мешкообразное одеяние серо-коричневого цвета, волосы зачесаны назад в тугой узел. Выходя из дому — недалеко и ненадолго — они должны были закрывать лицо тряпичной маской с прорезями, что делало их всех пугающе одинаковыми. За все время, что Нейл пробыл у Козберга, он ни разу не видел, чтобы какая-нибудь женщина пересекала границы поля или двора, исключая те случаи, когда их вели на еженедельный «небесный съезд».

Женщину сопровождали две спутницы поменьше ростом. Заметив их, хозяин отложил топор в сторону.

— Что тебе здесь надо? — спросил он.

— Кусты скоро уберут отсюда,— ответила женщина тихим невыразительным голосом,— зачем же пропадать урожаю?

Хозяин участка подошел ближе к кустам, как бы оценивая ягодное изобилие, и наконец кивнул.

— Делай свою работу, да поскорее,— приказал он,— до ночи мы собираемся тут все расчистить.

Как только он отошел, дети бросились собирать ягоды. Женщина некоторое время стояла, повернув голову к лесу, как вдруг, быстро оглянувшись по сторонам, потянула к себе стебель с гроздью белых мелких цветочков и понюхала цветущую ветку. Совершив столь необычный поступок, она принялась собирать ягоды в корзинку быстрыми уверенными движениями. Прошло совсем немного времени, и кусты заслонили ее от рабочих.

Добавив последнюю горсть ягод в корзинку, женщина поставила ее на землю и выпрямилась, вглядываясь в глубину леса. Руки отбросили капюшон, нетерпеливо сорвали маску, и теперь Нейл мог как следует рассмотреть ее лицо.

Очень молодая, почти девочка. Бледная кожа — как у всех женщин участка,— маленький рот с бледными же губами, нос с высокой переносицей, большие глаза, но кустистые брови над ними портили все впечатление. Нет, девушку даже отдаленно нельзя было признать миловидной, а Айяр счел ее светлую кожу отталкивающе безобразной.

Она прижала ладони к щекам — Ренфо не понял этого жеста,— а затем быстро пошла вперед. Скрывшись за деревьями, девушка снова остановилась, будто чего-то ждала, а затем ее рука опять нерешительно потянулась к цветущей ветке. Воровато оглянувшись через плечо, девушка сунула цветы за ворот платья.

— Эшла!

Вздрогнув, девушка лихорадочно вытащила цветы, отбросила их жестом отречения и опустила на лицо маску. Она ответила девочке, и та, подбежав, продемонстрировала свою корзинку.

— Ты хорошо поработала, Самира.— Одобрение и теплота в голосе были искренними.— Скажи Эльзе и Арме, что вы теперь можете съесть по горсточке.

— Это разрешено? — удивилась девочка.

— Разрешено, Самира, слушай меня.

Когда девочка убежала, Эшла продолжила собирать ягоды, шаг за шагом продвигаясь к ветке, склоненной над ловушкой. Нейл с трудом следил за девушкой, его глаза болели от слепящих лучей солнца. Но ему так хотелось знать, найдет ли она сокровище или на тайник наткнется кто-нибудь из рабочих, который придет сюда корчевать кусты?

Девушка потянула ветку к себе и стала обеими руками срывать ягоды. Потом отвела ветку как можно дальше и застыла, наклонив закрытое маской лицо.

Зеленый огонь сверкнул так ярко, что Ренфо прикрыл глаза рукой. Когда он снова открыл их, девушка уже держала перед собой ожерелье. Под маской нельзя было разглядеть выражение ее лица, но она не издала ни звука, а растянула ожерелье, так что кружево из камней свисало ровными рядами. Нейл, тогда не уделивший слишком много внимания этой части клада, сейчас замер от восхищения. Такое ожерелье могла бы надеть на свою коронацию императрица. Если камни были настоящими, девушка с участка держала теперь в руках стоимость целого королевства. Разве по этому поводу могли быть какие-то сомнения?

Не в силах справиться с соблазном, Эшла приложила ожерелье к груди, и грубая ткань платья по сравнению с ним показалась еще ужаснее. Наверное, девушка тоже заметила это, потому что быстро отстранила от себя сверкающие нити, словно они обожгли ее. А затем, сложив ожерелье, завернула его в большой лист, сорванный с ближайшего дерева, и обвязала травяным жгутом. Бросив быстрый взгляд через плечо, Эшла убедилась, что дети не обращают на нее никакого внимания, и поспешила в глубь леса. Спустя несколько минут лишь тихий шорох свидетельствовал о том, как быстро она разгребает опавшие листья, чтобы спрятать свою находку. Нейл с удивлением наблюдал за ней — все было сделано так ловко и быстро, словно девушка занималась этим не впервые.

Осмотревшись в последний раз, Эшла направилась обратно к кусту, где воткнутой в землю веткой она прикрыла оставшиеся сокровища.

Итак, даже верующие не застрахованы от искушения! Нейл вспомнил историю дочери Козберга. Наверное, она тоже спрятала часть сокровища, как пытался сделать и он сам и как только что сделала Эшла.

Звон топоров и громкие голоса рабочих свидетельствовали о том, что они приближаются к кустарнику, а значит, и к его наблюдательному пункту. Придется искать другое убежище.

Нейл нашел укромное место, куда звуки топоров едва доносились, и проспал остаток дня. В сумерках его разбудил голод. К счастью, у него еще оставался хлеб, взятый из запасов Ифтсайги, и юноша не торопясь, стараясь растянуть удовольствие, поел. В эту ночь не было луны, ветер был мягкий, насыщенный влагой — наверняка к дождю.

Отчего бы не остаться здесь и не переждать ненастье? Но Ренфо хотелось знать, нашли ли тайник те, кто работал на расчистке. Есть ли у них здесь сторож? Или страх перед ночным лесом удержит их?

Он перебрался к вырубке с большой осторожностью, нюхая воздух, прислушиваясь к каждому шороху и озираясь по сторонам. Камень, оставленный Эшлой там, где она спрятала ожерелье, был на прежнем месте. Но дальше кусты были выкорчеваны, и... юноша почувствовал запах врага. К счастью, ветер дул в направлении Нейла, а не наоборот. Готовый ко всякого рода неприятностям, он отступил в лес и тут же услышал похожий на кашель собачий лай, сопровождаемый возбужденными криками по меньшей мере двоих людей.

Сторожа правильно сделали, взяв с собой собаку. Тем не менее юноша не думал, что они рискнут преследовать его; суеверный страх в ночном лесу удваивался, если не утраивался. Поселенцы, по крайней мере Козберг, были убеждены, что лес населен невидимыми врагами. Однако шум, поднятый собакой, мог свидетельствовать и о появлении какого-нибудь животного. Но охотиться на него ночью люди не станут.

На самом деле присутствие сторожей на вырубке означало, что тайник открыт и завтра или послезавтра, как только хозяин участка сумеет вызвать Говорящего с Небом, «греховные» предметы будут торжественно уничтожены и всей маленькой общине придется очищаться постом и всевозможными ритуалами. Ренфо больше ничего не оставалось, как лежать тихо, не привлекая к себе внимания, пока не закончится суматоха. Зато догадки относительно ловушек подтвердились. Теперь он должен узнать, последует ли Эшла его же путем: заболеет зеленой лихорадкой, будет изгнана людьми и в конце концов станет такой же, как он.