Космические бродяги

Лучше всего подождать их здесь: ему все равно нужен отдых, к тому же не хотелось привлекать внимание людей из флиттера. Он подождет до ночи, потому что ночь принадлежит ему.

Нейл улегся на циновках, накрывшись плащом. Обнаженный меч лежал рядом, чтобы в любой момент прийти ему на помощь. Казалось, дерево окутало эту комнату успокаивающими чарами, и юноша довольно скоро уснул.

Ренфо не знал, долго ли длился его сон, но проснулся он моментально и тут же сел, настороженно прислушиваясь. В комнате стояла прежняя тишина, ничего не изменилось. Он поднялся, подошел к столбу и, повинуясь инстинкту, спустился на следующий уровень Ифтсайги. Там оказалась третья, разумеется круглая, комната, чуть шире предыдущей. Вдоль стен стояли сундучки, один из которых был приглашающе выдвинут. Нейл поднял крышку, откинул кусок кожи, прикрывавший содержимое, и не смог удержаться от изумленного восклицания.

Зеленые камни ожерелья, трубка, сверкающая разными цветами, еще что-то — все эти вещи были точной копией сокровища, найденного им на вырубке! Юноша потянулся за трубкой, она была точно такой же, какую Козберг растоптал в порошок: та же игра красок, постоянно меняющийся узор на поверхности.

Он осторожно брал каждую вещь, разглядывал ее и так же осторожно откладывал в сторону. Сундучок еще далеко не опустел; причем там оказался и второй кусок кожи, а под ним — другие сокровища! Нейл сел на пол, все еще придерживая рукой крышку сундука, и задумался. Два ряда сокровищ, совершенно одинаковых. Что, если и другие клады, найденные на участках, были такими же?

Это ритуальные предметы, принесенные в жертву, или важные метки? Поиск ответа в памяти Айяра не дал результата. То ли Айяр об этом не знал, то ли между его памятью и Нейла Ренфо поставили барьер. Но все же имелась какая-то причина прятать эти вещи здесь и в лесу. Сундук был отодвинут от других — зачем? Чтобы легче было извлечь из него часть содержимого. Опять-таки — зачем? Этот вопрос можно было задавать до бесконечности, и не исключено, что где-нибудь еще в Ифтсайге найдется ответ. Но когда юноша отправился вниз по шесту-лестнице, то обнаружил, что вход в нижние комнаты запечатан. Расстроенный, он вернулся в ту комнату, где спал, и решил подняться выше.

Здесь не было личинок-ларгасов на потолке, лишь серый свет проникал сквозь дупло. Комната встретила его пустотой, слоем пыли и несколькими сухими листьями. Возможно, и на более высоких уровнях было то же самое, но Нейл все-таки решил посетить еще одну-две комнаты.

Он как раз находился на столбе-лестнице, когда услышал яростное щелканье, закончившееся свистящим призывом, в котором явно слышалась настойчивость. И Айяр ответил на это, рванув вверх на максимальной скорости. Нейл увидел хлопающие крылья, почти человеческое лицо, покрытое перьями вместо кожи, и громадные глаза, окруженные темным кольцом, отчего они казались еще больше. Эта птица с Януса была не маленькой — размах крыльев составлял почти пять футов. Ее тело, одетое в пушистые бело-серые перья, мощные когтистые лапы были просто созданы для охоты. Речь? Нет, свист и щелканье большого изогнутого клюва не напоминали человеческую речь. Однако это крылатое существо узнало его, просило о помощи, напоминая о союзе между ними!

Союз... Не тот, что существует между человеком и управляемым инстинктом животным или птицей, а союз между равными формами жизни, партнерство равных, хотя и различных разумов. Осознав это, в первое мгновение Нейл был так поражен, как если бы дерево, укрывшее их обоих, заговорило по-человечески.

Птица была ранена, в нее стреляли из бластера. В мозгу Ренфо возник искаженный мысленный образ охотника, похоже, переданный ему другим разумом: кто-то из служащих порта решил поохотиться от скуки. Теперь просьба о помощи и внимании стучала в висках подобно резкой боли.

Рана была не столь значительна, чтобы покалечить птицу, лишить ее возможности летать. Юноша принял еще одно расплывчатое мысленное впечатление жертвы, перелетавшей с дерева на дерево, чтобы уйти в лес подальше от преследователей, но не имел ни малейшего представления, что делать с такой раной.

Птица сидела, сложив здоровое крыло и распустив больное. Юноша вздрогнул, когда чужое сознание в очередной раз насильно вторглось в его собственное.

— Да! — сказал он вслух, словно птица могла его понять.— Да!

Нейл быстро спустился в свою бывшую спальню. Когда он доставал одежду из плетеной корзины, ему на глаза попался мешочек. И сейчас, обнаружив его на прежнем месте, Ренфо повесил мешочек за шнурок на руку, а затем снова поднялся туда, где ждала птица.

В мешочке оказались две небольшие круглые коробки из коры. Осторожно смешав измельченные в порошок листья из одной коробочки с пастой из другой, юноша бережно смазал след от ожога на крыле. Птица снова засвистела и прошлась по ветке, словно пробуя свои возможности, но взлететь не пыталась.

— Кто ты? — неожиданно спросил Нейл. Но ответ пришел не от птицы, а от Айяра.

Кваррины, древесные жители, в далеком прошлом заключили договор с ифтами, которые тоже любили лесной мир. Охотник на двух ногах и крылатый охотник; воин с мечом и воин с когтями при необходимости охотились и сражались бок о бок, потому что могли в какой-то мере общаться друг с другом. Раненый кваррин отправился туда, где надеялся найти помощь, и требовал ее от Нейла по праву.

Движимый каким-то непонятным чувством, Ренфо протянул правую руку. Круглая голова с ушами в пучках перьев, напоминающими остроконечные уши Айяра, чуть наклонилась вперед. Большие глаза изучали протянутую руку со странной настойчивостью. Затем голова наклонилась ниже/ страшный крючковатый клюв сомкнулся на запястье и почти сразу же отпустил — так человек пожимает руку своему товарищу в знак благодарности и дружбы. Юноша, довольный, улыбнулся. Нейл-Айяр больше не одинок в мертвом Ифткане.

 7. СДВОЕННЫЙ СЛЕД

— Хурурр,— Нейл назвал птицу по всплывшему в памяти имени.— Я думаю, они не скоро вернутся.

Он сидел в верхней комнате Ифтсайги и ждал возвращения — три дня, вернее три ночи, потому что теперь активным временем для него стала ночь. Кстати, нос Нейла подсказывал, что, похоже, он прибыл сюда всего лишь несколько часов спустя после их ухода.

Несмотря на терпеливые попытки мысленного общения с кваррином, юноша не мог понять, то ли птица отстала от какого-то ифта, то ли связь между крылатыми и двуногими была больше, нежели просто знакомство. К сожалению, они могли обмениваться только самыми общими мыслями. Тем не менее Хурурр составлял хоть какую-то компанию Нейлу, и тот постепенно привык разговаривать с птицей.

Зачем оставаться в Ифтсайге, если она сейчас пуста? Но кто были временно жившие здесь? Такие же, как он, переболевшие зеленой лихорадкой или остатки племени настоящих ифтов? И еще одно обстоятельство занимало мысли Нейла: знания Айяра все еще доходили до него только отрывками, не соединяясь в единое целое. То, что имело отношение к повседневной жизни, без труда стало его частью. Он точно знал, куда идти за водой и пищей. Что касается всего остального — чужие воспоминания были смутными и разрозненными.

Когда-то на Янусе было две расы: ифты, жители деревьев, обладатели знания, позволявшего им выращивать растения и заботиться о них, так что у них было родство если не телом, то чувством с лесом; и ларши, более примитивные, не похожие ни умственно, ни физически на лесных людей. Ларши боялись магии древесного народа, этот страх привел их к желанию убить всех ифтов, как сейчас поселенцы старались уничтожить лес. Война между ифтами и ларшами шла не одно столетие. Но почему же Айяр помнил об этом? И каким образом Айяр стал частью Нейла Ренфо; или Нейл Ренфо — частью Айяра?

Как только мысли Нейла направлялись в это русло, он начинал тревожно расхаживать по древесной комнате, в то время как Хурурр нетерпеливо щелкал клювом.

— ...нет,— повторял Нейл,— они не вернутся. Все здесь подготовлено к долгому периоду ожидания. Мечи были смазаны, все остальное убрано. Они ушли... Я опоздал!