Часовые Вселенной

Он достал газету, развернул ее и с торжеством в голосе прочитал краткий обзор событий дня:

— Мэр Салливан утверждает: теперь город надежно защищен. «Электра» довела выпуск новых излучателей до тысячи штук вдень. Еще две эскадрильи азиатских стратопланов приземлились в Бэттери-Парке и сдались.— Взглянув на приятеля, он добавил: — Это только местная хроника. Столько всего случилось, пока ты тут храпел, как жирный боров.

Грэхем сердито хмыкнул.

— А как дела у Кёнига?

— Двое операторов погибли, когда Йонкерс принял на себя удар. Много наблюдателей, находившихся поблизости, тоже отправились на тот свет. А в остальном — все в порядке,— Воль снова уткнулся в газету,— Вот еще, послушай,— предложил он,— В Небраске выровнена линия фронта. Наши бронетанковые войска теснят слабеющего противника. В рядах азиатов вспыхивают восстания, по мере того как наши передатчики продвигаются к линии фронта и поражают витонов прямо у них над головами. Азиатские пацифисты захватили короля Чунга и приступили к производству антивитоновских излучателей. Европейские вооруженные силы полным ходом двигаются на восток. Вашингтон ожидает, что азиаты предложат перемирие и содействие в уничтожении витонов.— Он сложил газету и сунул ее Грэхему под подушку.— Можно сказать, война идет к концу — и все благодаря тебе!

— Черта с два! — кисло произнес Грэхем и снова приподнялся,— Отдавай мою одежонку. Я ведь не такой жулик, как ты,— одеял не таскаю.

Воль встал и с притворным ужасом воззрился на друга.

— Клянусь Богом, Билл, вид у тебя просто жуткий. Краше в фоб кладут. По-моему, тебе необходим врач.— Он направился к двери.

— Не валяй дурака! — крикнул Грэхем. Он быстро сел, тут же схватился за голову и не отпускал рук до тех пор, пока не удостоверился, что она не разломится на части,— Тащи сюда мои штаны, а то встану и отделаю тебя как следует. Я сейчас же смываюсь из этой богадельни.

— Ты сам не знаешь, что тебе нужно,— с упреком бросил ему Воль от двери.— Ведь ты в новой подземной больнице, бывшей «Самаритэн».

— Что-что?

— «Самаритэн»,— повторил Воль, покосившись на оленя.

Грэхем охнул, поспешно улегся и глухо застонал.

— Что-то мне худо, Apт. Наверное, я умираю. Позови врача.

— Будет сделано! — воскликнул Воль и принял позу, выпятив зад и натянув воображаемый лук.— Нет, ты только взгляни: вылитый Купидон! — Потом он вышел.

Вскоре вошла она, присела рядом с постелью и самым что ни на есть профессиональным тоном спросила:

— Ну, как себя чувствуем?

— Как всегда, когда я рядом с вами.— Он взял ее ладонь.

Девушка резко отдернула руку.

— Здесь не место для подобных выходок.

— В других местах вы тоже не давали мне особо развернуться,— пожаловался он.

Не отвечая, она устремила невидящий взгляд на оленя.

— Вот гадость-то,— сказал он.

— Не поняла.

— Я про эту мазню.— Он кивнул в сторону картины.— Полагаю, кто-то решил меня съесть. Уж не вы ли?

— Я? — Она искренне удивилась.— Что за глупость. Если вам не нравится, я велю снять.

— Сделайте одолжение. Уж слишком он похож на меня. Как, впрочем, и на всех остальных.

— Вы так считаете? Но почему?

— Потому что загнанный. Мы все с незапамятных времен были загнаны. Сначала — сами того не ведая, потом — зная всю правду до конца. Приятно сознавать, что все позади. Может быть, теперь наконец мы сможем повеселиться. Вы помогали мне раньше, сможете помочь и сейчас.

— Что-то я не помню, чтобы особенно вам помогала,— чопорно ответила она.

— Именно вы дали нам ценные сведения о Биче, о кабинетах физиотерапии, о Фармилоу. Если бы не вы, мы до сих пор гонялись бы за призраками.— Он сел и посмотрел ей в глаза.— Но больше я за призраками не гоняюсь.

Ничего не ответив, она отвернулась и задумчиво уставилась в потолок. Грэхем пожирал глазами мягкий изгиб ее щеки, разлет бровей и знал, что она ощущает его взгляд.

— Там, в вышине,— звезды,— продолжал он.— И знаете, Гармония, на них могут обитать люди, живые люди, как мы с вами. Дружественные народы, которые, возможно, побывали на Земле еще до витонского ига. Ганс Лютер считал, что им велели держаться от Земли подальше, и она оказалась запретной планетой.— Он снова посмотрел на девушку — Все лучшее оказалось под запретом для тех, кто хотел бы посетить Землю, и для нас, которые стали ее узниками. Не разрешалось ничего, кроме того, что наши господа считали выгодным для себя.

— Но теперь все по-другому,— пробормотала она.

— Да, по-другому. Теперь мы можем испытывать эмоции для себя, а не для други8х. Наконец-то наши чувства принадлежат нам самим. Вдвоем хорошо, а третий — лишний, особенно если этот третий — витон. До вас дошло, что только теперь мы по-настоящему наедине?

— Мы?

Она повернулась к нему, брови вопросительно изогнулись.

— Возможно, здесь и вправду не место,— сказал Грэхем,— зато случай уж больно подходящий! — Он привлек девушку к себе и припал к ее губам.

Она сопротивлялась, но не слишком настойчиво. Потом и вовсе перестала. Рука ее обвилась вокруг его шеи.