Тетралогия Будущего

Светская улыбка сползла с лица Леды. Она без всякого выражения проговорила:

— Ты это вправду? Или разыгрываешь меня?

Торби охватило чувство, с древности знакомое всем путешественникам, возвращающимся из странствий.

— Если ты думаешь, что с рабством покончено... Видишь ли, Галактика чрезвычайно обширна. Я могу закатать штанину и показать тебе...

— Что показать?

— Татуировку раба. Клеймо, которое ставит работорговец на свой товар, — Торби обнажил левую ногу. — Видишь? Вот дата моего освобождения — это на саргонезском, что-то вроде санскрита, я не думаю, что ты сможешь прочесть.

Леда смотрела округлившимися глазами.

— Какой кошмар! Просто ужас!

Торби опустил штанину.

— Все зависит от хозяина. Но, в любом случае, ничего хорошего.

— Но почему никто с этим не борется?

Он пожал плечами.

— Это не так-то просто.

— Но... — Леда умолкла, увидев входящего отца.

— Привет, дети! Тебе нравится полет, Тор?

— Да, сэр. Пейзажи просто потрясающие.

— По сравнению с Гималаями Скалистые горы — всего лишь жалкое нагромождение камней. Но наши Тетоны[14] действительно великолепны... кстати, вот они показались. Скоро мы прибудем, — он указал вперед. — Видишь? Там находится Радбек.

— Это название города?

— Раньше, когда он был деревней, его именовали Джонсоновой Дырой, или как-то наподобие этого. Но я говорил не о Радбек-Сити, я имел в виду наш дом... твой дом, Радбек. Над озером виднеется башня, а за ней — Большие Тетоны. Самое потрясающее зрелище в мире. Ты — Радбек из Радбека, который около Радбека... Радбек в кубе, как говорил твой отец... Он вошел в нашу семью после женитьбы и был весьма равнодушен к этому имени. А мне нравится: оно похоже на раскат грома, и это прекрасно, что Радбек возвращается в свою обитель.

Торби блаженствовал в ванне под острыми струями душа и в горячем бассейне, стенки которого массировали его, словно тысячи пальцев; затем он нырнул в теплую воду плавательного бассейна, которая тут же стала прохладной. Здесь Торби держался с опаской, поскольку не умел плавать.

Лакея у него тоже никогда не было. Он заметил, что в доме Радбеков немало людей, вероятно, несколько десятков — не так уж много для такого просторного помещения, но Торби понял, что большинство из них были слугами. Это произвело на него определенное впечатление, впрочем, не очень сильное: он знал, как много рабов держат в богатых домах Джуббула. Торби даже не догадывался о том, что иметь живых слуг на Терре — невероятная роскошь, большая, чем портшез на Джуббуле или хлебосольство Встреч. Торби лишь понял, что в его распоряжении трое слуг, присутствие которых весьма стесняло его. Торби отказался от их помощи во время купания и лишь позволил побрить себя, поскольку здесь пользовались классическими опасными лезвиями, а собственная его электробритва не работала от сети дома Радбеков. Кроме того, он покорно выслушал советы, касающиеся незнакомого одеяния.

Одежда, которая ожидала Торби в гардеробе, не вполне подходила ему по размеру; старший камердинер тут же перекроил и вновь склеил ее, бормоча извинения. Он заканчивал прихорашивать Торби и укреплял на его груди жабо, когда появившийся дворецкий объявил:

— Мистер Уимсби приветствует Радбека и приглашает его в Большой зал.

Идя туда, Торби запоминал дорогу.

Дядя Джек, одетый в черное с красным, ожидал его вместе с Ледой, на которой было... Торби даже растерялся: цвета ее платья менялись столь причудливым образом, что их едва ли можно было определить. Но выглядела она прекрасно. Теперь ее прическа отливала всеми цветами радуги. Торби высмотрел среди ее украшений камень с Финстера и подумал, не на «Сизу» ли он был привезен — очень забавно, но, вполне возможно, сам Торби укладывал его в контейнер.

— Итак, ты здесь, мой мальчик! — весело заявил дядя Джек. — Освежился? Мы не станем тебя утомлять, это просто семейный обед.

На обеде присутствовали двенадцать человек. Он начался в Большом зале, где неслышно ступавшие по паркету слуги разносили напитки и закуски. Торби одного за другим представляли прибывших.

— Радбек из Радбека, леди Уилкс, это твоя тетя Дженнифер, она приехала из Новой Зеландии, чтобы познакомиться с тобой... Радбек из Радбеков, мистер Брудер, судья, наш главный советник, — и так далее. Торби запоминал имена, связывая их с лицами, и думал, что все это очень похоже на Семью, хотя родственные отношения тут не были столь четкими. Он затруднялся определить место каждого гостя в семейной иерархии. Торби никак не мог понять, какое из восьмидесяти с лишним известных ему родственных отношений, название которых включает слово «кузина», применимо к Леде; в конце концов он решил, что она — его двоюродная сестра, поскольку дядя Джек носил фамилию Уимсби, а не Радбек. Таким образом, Леда становилась для Торби своего рода табу, что, вполне вероятно, огорчило бы ее.

Торби понял, что является членом септа богатой Семьи. Однако ему так и не сказали, каков его собственный статус, да и в статусах гостей он не разобрался. Две юные девушки одна за другой присели перед ним в реверансе. В первый раз он решил, что девушка поскользнулась, и попытался помочь ей; когда вторая сделала то же самое, он ответил приветствием, сложив вместе ладони.

Старшие женщины, по-видимому, ожидали от него почтительного отношения. Положение судьи Брудера он так и не понял. Тот не был представлен как родственник — и в то же время обед был семейным. Он окинул Торби оценивающим взором и проворчал:

— Рад, что вы вернулись домой, молодой человек. Должен быть в Радбеке Радбек. Ваши каникулы доставили нам немало хлопот, не правда ли, Джон?

— Да уж,— согласился дядя Джек. — Но теперь все в порядке. Не будем торопиться. Пусть парень придет в себя.

— Конечно, конечно. Не станем сразу распахивать шлюзы.

Торби подумал: что бы это могло быть — шлюзы — но

Леда тут же подошла к нему, взяла за локоть и повела в столовую. Остальные двинулись следом. Торби усадили с одного конца стола, а дядя Джек занял место напротив. Справа от Торби расположилась тетя Дженнифер, а слева — Леда. Тетя Дженнифер засыпала юношу вопросами, тут же давая на них собственные ответы. Торби сообщил ей, что он совсем недавно покинул службу в гвардии, похоже, она так и не смогла понять, что он не был офицером; Торби не стал ее убеждать. О Джаббулпорте он рассказывать не стал — Леда отбила у него охоту говорить об этом. Впрочем, для беседы нашлась другая тема — Торби спросил о Новой Зеландии, и тетка тут же выдала ему целую груду сведений.

Затем им занялась Леда, закончившая беседу с судьей Брудером; тетка Дженнифер обернулась к мужчине, сидевшему справа от нее.

Посуда, которой пользовались за столом, выглядела иногда довольно странно, особенно щипцы для бифштексов и какие-то шпильки — ими скреплялось мясо. Однако ложки были ложками, вилки — вилками; поглядывая на Леду, Торби управлялся с ними вполне сносно. Блюда подавались в полном соответствии со строгим обеденным ритуалом, но он видел, как таким же образом обслуживали бабушку. Не забыл Торби и полных колкостей и ехидства уроков Фрица, так что он чувствовал себя за столом вполне уверенно. И только в самом конце он растерялся. Старший виночерпий поставил перед ним громадный бокал и, плеснув туда жидкости, замер в почтительном ожидании. Леда прошептала:

— Пригуби, кивни и отставь.

Торби подчинился, и слуга исчез.

— Не пей, это очень крепкое, — добавила Леда. — Я же говорила папе: никаких спиртных напитков!

Наконец обед завершился. Леда вновь подсказала:

— Вставай.

Торби поднялся на ноги, остальные последовали его примеру.

«Семейный обед» оказался только началом. Дядя Джек показывался лишь за столом, да и то не всегда. Он оправдывал свое отсутствие, говоря: «Кто-то должен поддерживать огонь в очаге. Дела не ждут». Как Торговец, Торби прекрасно понимал, что бизнес есть бизнес, но он ждал долгого обстоятельного разговора с дядей Джеком. Вместо этого ему приходилось принимать участие в светских развлечениях.

14

... но наши Тетоны... — Горная гряда расположена на северо-западе штата Вайоминг и юго-востоке штата Айдахо, является частью массива Скалистых гор; высшая точка Тетонских гор, пик Большой Тетон, поднимается на 4176 м над уровнем моря.