Страница 6 из 8
Ирина откинула неприятные мысли и вошла в соседний дом. Поднявшись по лестнице на третий этаж, она остановилась, обернулась, убедившись, что ее никто не видит, и позвонила. «Хотя зачем прятаться! — досадуя на саму себя, подумала она, — наверняка весь дом в курсе. Разве от соседей что скроешь?» На звонок никто не открыл, хотя Ирина ясно слышала звуки музыки, доносившейся из квартиры. Она раздраженно позвонила несколько раз. Никто не открывал. «Ну и пошел ты!» — с каким-то даже облегчением подумала Ирина, собираясь уходить, как вдруг заметила, что дверь приоткрыта. Подумав, что поклонник, наверное, специально оставил ее незапертой, она прошла в квартиру.
Дмитрий лежал на кровати, его руки безжизненно свисали вниз.
— Эй! — позвала Ирина. — Вставай, мой птенчик, твоя ласточка прилетела!
И тут только заметила, что у мужчины закатились глаза и вывалился язык. Ирина отшатнулась. Чувствуя недоброе, осторожно взяла его за руку и тут же отбросила ее — рука была абсолютно холодной. Ира отшатнулась и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, потом рука ее потянулась к сумочке за сигаретами, но неожиданно замерла на полпути.
Ирина опрометью кинулась в туалет, сотрясаясь там в приступе нахлынувшей рвоты. Когда она, шатаясь, вышла оттуда, держась за стены, то долго не могла заставить себя войти в комнату, где лежал труп. Но идти было нужно — она оставила там свою сумку, просто уронила ее на пол, кинувшись в туалет.
«Сейчас, сейчас, — успокаивала она себя. — Я постою немного и войду туда. Возьму сумку и сразу же уйду. И надо, наверное, в милицию позвонить, и в «Скорую»…»
И куда в критическую минуту девались ее выдержка и хладнокровие? Ирина стояла в коридоре и набиралась решимости.
— А чего это у соседа дверь-то открыта? — послышался вдруг с лестницы женский голос. — Коль, зайди, а?
— Да чего тебе надо! — недовольно откликнулся мужчина. — Мало ли что там у человека, твое какое дело!
— Ну а может, случилось чего? — не унималась женщина. — Я все-таки загляну…
Ирина вжалась в стену, потом метнулась в спальню.
— Коля! — услышала она громкий крик женщины. — Да он мертвый тут! Надо милицию вызывать!
Тяжело протопали мужские шаги, и Ирина, не соображая, что делает, вылетела из спальни, быстро миновала коридор и выскочила на лестницу. Она неслась, перепрыгивая через несколько ступенек, не зная, заметили ее соседи или нет, и в голове ее билась только одна мысль — скорее подальше отсюда! Разум словно покинул ее, и она подчинялась только эмоциям. А они гнали ее прочь.
Ира очнулась, когда обнаружила, что сидит на лавочке рядом со своим домом и пытается найти в карманах пальто сигареты. Потом медленно в ее памяти стали всплывать последние события, и до нее дошло, что сигареты остались в сумочке, а сумочка — о господи! — в квартире, где лежит труп.
«Наверное, уже милиция приехала… — отрешенно подумала она. — Меня ищут… Ищут, ищут, — монотонно застучало в висках. — Куда же теперь идти? — растерянно спросила она себя. — Домой нельзя, нужно где-то пересидеть, все как следует обдумать. Черт, ну почему я сразу не вызвала милицию!» Ноги окончательно продрогли. Жутко хотелось курить.
В кармане пальто гремела какая-то мелочь. Ирина порадовалась и этому: и купила в ближайшем ларьке пачку сигарет, стараясь не думать о ногах, которые уже начало ломить от холода.
Глава 2
Лариса полулежала, откинувшись на спинку дивана и по-мужски сцепив пальцы на животе, и смотрела в одну точку. Ее взгляд упирался в то место, где стена стыкуется с потолком.
— Ты что, мать, медитируешь? — нарушил ее тягостные думы муж Евгений. — Смотри, заработаешь себе искривление позвоночника.
— Пусть, — безразлично отозвалась Лара.
— Что значит пусть? Будешь сутулая, горбатая и некрасивая. Как с тобой потом на людях показываться? Стыд и позор моим сединам! Да и твоим тоже.
«Умеет поднять настроение, ничего не скажешь», — подумала Лариса, а вслух сказала:
— Типун тебе на язык, — и запустила в супруга одну из маленьких подушечек, валявшихся на диване.
— Ай-ай-ай, не шали! — игриво предостерег Евгений. — Значит, стать горбатой не страшно, а поседеть боишься?
— Я и так сижу, — обиженно отшутилась Лариса.
— Чего дуешься? Обидел кто? — поинтересовался благоверный, плюхаясь рядом.
— Судьба.
— Ах она, злодейка! — иронически посочувствовал Евгений.
— Обделила, — добавила Лариса секунду спустя.
— Обделила, обсчитала?
Жена ничего не ответила, придя к выводу, что разговор с мужем, изначально неконструктивный, совсем потерял для нее интерес.
— А по-моему, тебе грех жаловаться, — как бы взвесив все в уме, продолжил тот. — Ты посмотри, какая у тебя дочка — умница, красавица!
— Угу. Вся в папу, — ехидно дополнила Лара. — Кстати, где она? — И посмотрела на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера.
— А муж у тебя какой? — не унимался тем временем Евгений, не обращая внимания на реплику жены относительно отсутствующей дочери. — Золото, а не муж. Сказка.
— Песня, — нехотя поправила Лара.
— Ты со мной согласна. По глазам вижу, что согласна. Не каждой так в жизни везет. А ресторан? А деньги? — начал перечислять Евгений. — А вот это все? — Он широким жестом руки окинул комнату. — Так что тебе просто повезло.
— Да уж, счастье привалило, — Лариса вдруг улыбнулась. — Болтун ты неисправимый. Болтун и трепло. Язык без костей, как у бабы.
— Главное у человека — душа, — возразил Евгений. — Согласна? Нет? По глазам вижу, что согласна.
— Надо же, какой наблюдательный, — отметила жена.
— У меня глаз-алмаз. Хватит дуться, плюнь на все, если что и не так. Образуется, перемелется, — он легким движением руки смахнул невидимую соринку с брюк, будто отметая всевозможные жизненные неприятности, возникшие сегодня на пути его посмурневшей супруги.
— Хорошо, уговорил, — Лариса поправила рукой волосы, ниспадающие на глаза.
— Может, перекусим? — предложил оптимистично настроенный Евгений.
Что в переводе, однако, означало: а не пойти ли тебе, любезная жена, на кухню и не приготовить что-нибудь для меня? Заодно и развеешься…
Лариса неторопливо встала и двинулась на кухню. И хотя мрачные мысли еще не улетучились, от беззаботной трепотни Евгения все же стало немножечко спокойнее и уютнее на душе.
«Какая же это все-таки странная штука — самокопание, — подумала Лара. — Удовольствия никакого. Сплошные душевные муки. К чему оно вообще? Ан нет же. Стоит появиться в голове хотя бы какому-нибудь самому крохотному сомнению, и нате вам, пожалуйста. Сразу тянет на самоанализ.
Вспоминается все плохое, что с тобой когда-либо произошло. Пусть даже это было сто лет назад. А потом начинаешь чувствовать, как все это начинает давить на тебя так, что в глазах темнеет».
Возможно, это правда, что пессимист — это помудревший оптимист. Но почему же тогда у столь мудрых людей не хватает ума не заниматься самоуничижением по всяким поводам, которые регулярно возникают на жизненном горизонте?
Продолжая размышлять за приготовлением еды, она вновь рисковала загрузить себя начавшими уже было расползаться прочь отрицательными эмоциями. Но на пороге кухни возник вездесущий законный супруг с сигаретой в одной руке и с пепельницей в другой.
— И чем это у нас так вкусно пахнет? — заискивающе произнес он.
— Свеженарезанным хлебом. Нравится? — снова заершилась мастерица кулинарных дел.
— Еще бы, — хмыкнув, согласился он. — Не забудь еще посолить для аромата.
— Не забуду, — отмахнулась Лариса. — А вот где у нас Настя все же, хотелось бы знать! Наверное, опять без разрешения к себе на квартиру поехала.
— Ты никак не можешь понять, что дочь уже взрослая, — поднял бровь Котов. — Наверное, где-то со своим этим… Костей прохлаждается.
— Прохлаждается ли? — покачала головой Лара.
— Она человек взрослый, разберется, как проводить свободное время, — отрезал Евгений. — Надеюсь, ты не упустила в свое время ее половое воспитание?