Страница 4 из 6
Мария натянула джинсы и теплый свитер, полезла в потайное место, где хранила деньги, положила их в сумку и, накинув шубу, пошла к двери.
Лифт не работал, и она, окончательно расстроенная, стала спускаться вниз. Практически ничего не видя перед собой, погруженная в собственные мысли, она скорее инстинктивно почувствовала, что впереди появилась чья-то фигура. Маша хотела посторониться, но та перегородила ей дорогу. Маша подняла глаза. В глазах ее застыло удивление.
— Что случилось? — спросила она. — Почему ты…
— Что это? — перебил ее собеседник, показывая в верх лестницы.
Маша обернулась назад. Острая боль, как тонкая игла, пронзила все ее тело, но Мария даже не успела вскрикнуть — удар был направлен точно, так, чтобы убить сразу…
Обмякнув, она повалилась на цементный подъездный пол и, естественно, не могла видеть, как обшаривается ее сумочка, как с трудом набранная сумма денег исчезает из нее, не могла слышать тихие удаляющиеся шаги…
А Никита, отправившись на автобусную остановку, пребывал в состоянии явного нервного возбуждения. Не думал он, что это произойдет утром, что он вот так, еще не совсем освободившись от грез Морфея, объявит своей вконец опостылевшей жене о разрыве. Он предполагал, что антураж будет иным. Но все равно был доволен собой — не позволил себе взорваться, нахамить, распустить руки. Спокойно и сдержанно выслушал несправедливые и абсурдные, с его точки зрения, высказывания Маши и ушел. Так же спокойно и хладнокровно. Так, наверное, и надо продолжать.
Нервное возбуждение его было сопряжено с холодной решимостью: или сейчас, или, может быть, уже никогда. А решение принимать было надо, потому что — ну что это за жизнь такая, когда в семье находишься как на линии фронта, когда рядом с тобой по сути дела враг! Нет, мириться с этим уже надоело.
Дойдя до остановки и посмотрев вдаль — автобуса не было и пока не предвиделось, — Никита задумался. Озадаченно почесал в затылке и вынул из кармана мобильник. Почти набрал номер. Потом нажал сброс. «Наверное, не сейчас, — подумал он. — Лучше потом». Вынул сигарету, зажег ее и стал топтаться с ноги на ногу — все же на дворе декабрь, и было холодно, — и нервно курить.
Когда сигарета была уже почти выкурена, к остановке подъехал автобус, однако Никита решил не ехать. Несколько досадуя на свою нерешительность, он запулил бычок в урну и порывисто достал телефон. На этот раз он довел дело до конца.
Услышав в трубке женский голос, он, не представляясь, коротко сказал:
— Это я. Мне кажется, сегодня пришло время сделать то, о чем мы договаривались. Ну, насчет Машки.
— Да? — обрадовалась женщина. — Ты сделаешь это сам?
— Да, — ответил Никита. — Я уже подготовил почву. Кстати, ты будешь дома?
— Да, я никуда не собираюсь.
— В таком случае я приеду к тебе и все расскажу.
Никита окончил разговор, сложил телефон и тут же поздоровался с соседкой, которая только что вышла из автобуса. Она кинула на него несколько удивленный взгляд, поскольку знала, что Никита на автобусах не ездит, а предпочитает свой автомобиль. Кивнув женщине, Никита заскочил в автобус. Однако, проехав пару остановок, он вышел. Его маршрут в это утро отличался от привычного. На работу он твердо решил не ехать, а направиться совсем в другое место.
Глава 2
Лариса Котова давно уже не приходила в ресторан с утра пораньше. А сегодня просто выдался такой день — она провожала своих родителей на поезд, на котором они поехали в Самару. Там тяжело болела тетушка Ларисы, и именно к смертному одру ее и направили свои печальные стопы Нина Андреевна и Виктор Иванович. Таким образом, Лариса встала сегодня как никогда рано, и с вокзала поехала не домой, а в ресторан. В конце концов, иногда полезно почувствовать прелесть морозного утра.
К ее удивлению, на рабочем месте не оказалось обычно пунктуального и исполнительного администратора Городова. Котова взглянула на часы — уже одиннадцать. Видимо, что-то случилось. «И где это он шляется?» — раздраженно подумала Лариса, ловя себя на том, что мысленно произнесла эти слова с интонацией, присущей самому Степанычу, — скрипучей, язвительной, со множеством шипящих обертонов и шумными выдохами. Лариса, как ни странно, даже обрадовалась — будет теперь над чем поязвить ей самой.
В принципе, особых проблем, требовавших непременного присутствия администратора на работе, не возникло. Лариса спокойно занялась бумажными делами, коих скопилось за ее отсутствие в ресторане немало. Зашла бухгалтер, удивилась, застав начальницу утром в кабинете, потом заглянул шеф-повар и вручил Ларисе на утверждение рецепт нового блюда финской кухни, который тот выудил у какого-то своего приятеля, побывавшего в Финляндии.
— Я сначала приготовлю сама, попробую, а потом — на поток, — улыбнувшись, сказала Лариса.
— Можете попробовать, как приготовлю я, — возразил шеф-повар.
— Нет, так неинтересно, — отрезала Лариса. — Сегодня же вечером, только дома и сама.
Спокойно прошли полчаса. Степаныч по-прежнему не появлялся. «Точно что-то случилось, — окончательно решила для себя Лариса. — Только вот почему он не звонит? Если не домой, так сюда-то уж мог бы!»
Наконец телефон зазвонил, и Лариса была почти уверена в том, что на проводе — Степаныч, но услышала незнакомый женский голос. Женщина была обеспокоена и взволнована.
— Лариса Викторовна? Здравствуйте, это Раиса Васильевна… Жена вашего сотрудника… Городова Дмитрия Степановича.
Дмитрий Степанович Городов давно развелся со своей первой женой. Долгое время он был холостяком, убежденным в том, что все бабы дуры по определению. Женщины, видимо, были убеждены в том же в отношении Дмитрия Степановича. Но вот некоторое время назад нашлась женщина, которая готова была терпеть вздорный характер Степаныча. Официально они свои отношения так и не зарегистрировали, но жили вместе, периодически, правда, расставаясь с бурными скандалами, а затем снова сходясь.
— Да-да, слушаю вас. Мы его ждем на работе, — ответила Лариса.
— А он в милиции. Просил вам передать.
— Что значит в милиции? — оторопела Лариса и подумала, что лихач Степаныч въехал-таки не туда, куда нужно, а проще говоря, врезался в чью-нибудь машину.
— Его в убийстве подозревают. Соседку у нас убили, — пояснила наконец жена Городова.
— Господи… Да он-то при чем? — Лариса была убеждена, что Степаныча можно подозревать в чем угодно, только не в убийстве.
— Его над трупом застали. С ножом в руках, — заплакала женщина.
— Час от часу не легче, — выдохнула Лариса, проклиная администратора Степаныча, который, видимо, сунул свой любопытный нос не туда, куда надо. — Где он находится?
— Я же говорю — в милиции.
— В каком отделении?
— Отделении? — переспросила жена. — А, да! Он сказал, что его повезут во Фрунзенское.
— Спасибо, — сказала Лариса. — Вы не волнуйтесь, я сейчас же поеду туда, и, надеюсь, все уладится.
Быстро положив трубку, Лариса не медля оделась и, взяв деньги и документы, направилась к гаражу. «Вольво» за пятнадцать минут довез ее до Фрунзенского отделения милиции. Здесь Ларисе приходилось бывать, но не очень часто, и знакомых у нее здесь практически не было. Это, однако, не остановило ее, и она решительно прошла внутрь. На вахте ее остановил дежурный и потребовал показать паспорт. Лариса протянула ему документы и спросила, к кому ей обратиться по поводу задержанного Городова. Дежурный стал накручивать диск телефона и минуты через две сообщил, что ей необходимо связаться с капитаном Молчалиным в комнате 26.
На втором этаже Лариса никак не могла найти кабинет с таким номером, потом путем логических размышлений сообразила, что он должен следовать за двадцать четвертым по левой стороне. Она толкнула дверь без каких-либо опознавательных знаков и увидела сидящего за столом белесого капитана. А напротив него с физиономией краснее обычного восседал взъерошенный Дмитрий Степанович. В тот момент, когда Лариса вошла в кабинет, он как раз с вытаращенными глазами потрясал руками, пытаясь что-то доказать невозмутимому капитану.