Страница 18 из 27
— Видно, у тебя все мозги из черепушки повытекли, — огрызнулся Билл, обозленный собственным испугом.
— А ты бы тоже спятил на такой работенке, — просипел человечек и смахнул ладонью повисшую на носу каплю. — То закоченеешь, то изжаришься на солнце, то чуть не сдохнешь от насморка, то наглотаешься чистого кислорода... Я Дух Жизни, — прохрипел он, — и я в состоянии...
— Ну раз уж ты заговорил об этом, — голос Билла заглушил вой неожиданно налетевшей метели, — я, в общем, тоже в таком состоянии... будто хлебнул лишку. Мне-е-е-е... — Ветер взвил и унес прочь слепящую снежную завесу, и Билл с разинутым ртом уставился на внезапно открывшийся пейзаж.
Пятна рыхлого снега и лужи испещрили поверхность планеты, золотистое покрытие облезло, обнажив грязно-серый выщербленный металл с бурыми потеками ржавчины. Ряды гигантских труб толщиной в человеческий рост с воронкообразными зевами наверху тянулись до самого горизонта. Из воронок с глухим ревом вырывались клубы снега и пара и столбами подымались в небо. Один из таких столбов обрушился вниз, и облако рассосалось прямо у Билла на глазах.
— Восемнадцатый готов! — проорал в микрофон человечек, схватил со стены грифельную доску и, разбрызгивая снеговую жижу, бросился к заржавленным ветхим мосткам, которые, дрожа и лязгая, перемещались вдоль труб. Билл с криком устремился за стариком, не обращавшим на него никакого внимания. По мере того как мостки, клацая и раскачиваясь, уносили их все дальше и дальше, Билл все больше недоумевал — куда же идут эти трубы? Любопытство одолело его настолько, что он вытянулся вперед и пристально вгляделся в загадочные горбы на горизонте. Горбы оказались гигантскими звездолетами, каждый из которых был подсоединен к толстой трубе.
С неожиданным проворством старик спрыгнул с мостков и понесся к звездолету на восемнадцатой площадке, где высоко вверху крохотные фигурки рабочих снимали герметическую муфту, соединявшую трубу с кораблем. Старик записывал показания счетчика, вмонтированного в трубу, а Билл наблюдал, как подъемный кран захватывает конец огромной гибкой кишки, появившейся из недр планеты, и подводит ее к вентилю на вершине звездолета. Кишка с ревом завибрировала, выпуская на месте соединения с кораблем клубы черного дыма, которые поплыли над грязной металлической равниной.
— Можно узнать, что за чертовщина тут происходит? — взмолился Билл, отчаявшись что-либо понять.
— Жизнь! Вечная жизнь! — закаркал старикашка, поднимаясь из глубин мрачной депрессии к вершинам маниакального восторга.
— А нельзя ли поточнее?
— Вот мир, обшитый металлом! — Старик топнул ногой, в ответ раздался глухой звон. — И что это означает?
— Это означает, что мир обшит металлом.
— Правильно. Для солдата ты на удивление сообразителен. Итак, если мы покроем планету металлом, а зелень на ней останется только в Дворцовых Садах да еще в парочке ящиков за окнами, — что получится в результате?
— Все помрут, — сказал Билл; как-никак он был деревенским парнем и на всех этих фотосинтезах и хлорофиллах собаку съел.
— Опять правильно. И ты, и я, и император, и еще миллиарды бездельников трудятся изо всех сил, превращая кислород в углекислый газ при отсутствии всякой растительности, способной перевести его обратно в кислород. Если мы будем продолжать этот процесс достаточно долго, то задушим себя до смерти.
— Значит, эти корабли привозят жидкий кислород?
Старик кивнул головой и снова запрыгнул на мостки.
Билл последовал за ним.
— Верно! Они получают его бесплатно на аграрных планетах. А потом загружают свои трюмы углем, который мы с большими трудами экстрагируем из углекислого газа, и дуют обратно в деревню, где этот уголь сжигают, или пускают на удобрения, или перерабатывают, добавляя в пластмассы и прочие продукты...
Билл перепрыгнул с мостков на ближайшую площадку, проводил взглядом старика, растаявшего в клубах испарений, и, превозмогая головокружение, вызванное избытком кислорода, принялся лихорадочно листать страницы поэтажного плана. В ожидании лифта он установил по коду на двери свое местонахождение и начал прокладывать по карте маршрут к Дворцовым Садам.
На сей раз он не позволил себе отвлекаться. Питаясь только шоколадными батончиками и запивая их газировкой из придорожных автоматов, Билл избежал опасностей и соблазнов забегаловок, а отказавшись от сна — опасности пропустить пересадку. Голодный, с черными мешками под глазами, он вывалился из антигравитационной шахты и с колотящимся сердцем подошел к разукрашенной, благоухающей, ярко освещенной вывеске «Висячие Сады». Неподалеку он заметил турникет и кассовое окошко.
— Один билет, пожалуйста.
— Это обойдется в десять имперских монет.
— Дороговато, однако, — проворчал Билл, вытаскивая банкноты одну за другой из своего тощего бумажника.
— Если бедный — мотай с Гелиора.
В программу робота-кассира было заложено немало таких хлестких ответов. Билл проигнорировал его и прошел через турникет.
Сады превзошли все его ожидания. Идя по серой гаревой дорожке, проложенной внутри внешней ограды Садов, Билл любовался зелеными кустами и травами, что росли за сетчатым титановым забором. Не далее чем в сотне ярдов, за травяным бордюром, в воздухе колыхались экзотические растения и цветы, доставленные со всех планет Империи. А за ними... Если приглядеться, можно было даже невооруженным глазом различить вдали крошечные Радужные Фонтаны. Билл опустил в прорезь телескопа монетку и долго смотрел, как мерцают яркие краски — почти как на экране телевизора, ничуть не хуже! Он двинулся дальше, кружа внутри стены и купаясь в лучах искусственного солнца, сиявшего под гигантским куполом.
Но даже пьянящие наслаждения Садов не могли побороть гнетущей усталости, сжавшей Билла железными тисками. Он рухнул на стальную скамейку, приваренную к стене, чтобы передохнуть хоть пару минут, и на мгновение прикрыл глаза, утомившиеся от ослепительного света. Голова Билла сама собой опустилась на грудь, и он тут же уснул мертвецким сном.
Мимо него проходили экскурсанты, поскрипывая золой под ногами, но он ничего не слышал; он не проснулся даже тогда, когда один из посетителей присел на край скамейки.
Поскольку Билл так никогда и не увидел его, нет смысла подробно описывать этого человека — достаточно сказать, что у него были нечистая кожа, перебитый красный нос, злобные глазки под обезьяньими надбровьями, широкие бедра, узкие плечи, ноги разной длины, узловатые грязные пальцы и нервный тик.
Долгие секунды падали в вечность; мужчина сидел неподвижно. Наконец рядом не осталось ни одного экскурсанта. Быстрым змеиным движением незнакомец выхватил из кармана атомный резак-карандаш. Маленькое, невообразимо горячее пламя тихо зашипело, соприкоснувшись с цепочкой, соединявшей поэтажный план с поясом Билла, и мгновенно приварило ее к стальной скамейке. Билл спокойно похрапывал.
Волчья ухмылка расползлась по лицу мужчины, подобно тому как расходятся кругами стоячие воды, в которые нырнула крыса. Еще одно неуловимое движение — и атомное пламя перерезало цепочку около корешка. Сунув резак-карандаш в карман, вор встал, схватил с Билловых колен поэтажный план и быстро зашагал прочь.
Глава 3
Билл не сразу понял, что с ним произошло. Он медленно возвращался к действительности, с тяжелой головой и дурными предчувствиями. Только после повторной попытки отделиться от скамьи до него дошло, что цепочка накрепко спаяна с сиденьем, а поэтажный план исчез. Оторвать цепь не удалось; в конце концов он просто отцепил ее от поясного ремня и оставил на скамейке. После чего направился к выходу и постучал в окошко кассы.
— Деньги не возвращаем! — сказал робот.
— Я хочу заявить о преступлении.
— Преступлениями занимается полиция. Вам следует позвонить по видеофону. Номер ЛЛЛ-ЛЛ-ЛЛЛ.
Откинулась маленькая дверца, из отверстия выскочил аппарат и стукнул Билла в грудь, чуть не сбив его с ног. Билл набрал номер.