Страница 9 из 11
Трудно писать об этом человеке — личностью он был весьма неординарной. Ещё труднее разобраться в тех поступках, которым суд дал квалификацию преступления и назначил весьма строгую меру наказания — 10 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с последующим лишением права занимать должности, связанные с организационно-распорядительными функциями в государственных органах, сроком на три года. Кроме того, в соответствии со ст. 48 УК РФ Ю.Д. Буданов был лишён государственной награды — ордена Мужества и воинского звания «полковник». Таков итог поначалу блестящей военной карьеры этого офицера, итог, который был подведён 25 июля 2003 года приговором Северо-Кавказского окружного военного суда.
Теперь появилась возможность рассказать часть этой истории, увиденной не глазами свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров и т. п. публики, а глазами эксперта, которому в силу специфики его знаний и процессуального положения полагается видеть то, что сокрыто от иных. Возможно, это позволит многим понять, в каком государстве мы живём и кто же на самом деле был экс-полковник Буданов. Герой? Преступник? Жертва? А может быть и то, и другое, и третье?
Официальная версия событий
Начиная рассказ об этих событиях, нельзя обойти официальную версию данного происшествия. Без неё трудно понять ситуацию, в которой оказалось российское офицерство на территории Чечни во время контртеррористической операции 1999–2001 гг. У всех были ещё живы болезненные воспоминания ельцинского предательства в 1996 году (позорный Хасавюрт 1996 г. хуже позорного Бреста 1918 г.). Всем без исключения — и военным, и политикам, и простым гражданам, безусловно, хотелось реванша (военного и политического). Особенно после трагических событий в Москве в 1999 году (взрывы домов на Каширском шоссе и улице Гурьянова), когда каждый человек, независимо от места проживания, ощутил своё бессилие и незащищенность перед лицом терроризма. Многие ещё не забыли ночные дежурства в подъездах, опасение, когда в метро входили люди в нетрадиционных одеждах и т. д. Поэтому вторая Чеченская кампания стала похожей на некую хирургическую операцию по вскрытию гнойника — больно, но необходимо! И сразу — облегчение, ибо наступила ясность по главному вопросу: где находится враг. Для русского человека самое главное знать — где враг. Где красные. Где белые. Когда укажут, всё понятно: шашки наголо — и в атаку!
После нападения на Дагестан в сентябре 1999 года бандитских формирований с территории Чечни «гнойник вскрылся». Стало ясно, что больше никаких заигрываний с правительством Масхадова не будет. А это означало только одно: началась война. Как её ни назови, суть оставалась одна — война. А на войне — как на войне.
Каждая война рождает своих героев и своих подонков. Так было в гражданскую войну, во время карело-финской войны 1939–1940 гг., в Великую Отечественную войну, так было и в Афганистане, и в первую Чеченскую. Всё это ещё будет исследовано историками, социологами, врачами и другими специалистами, которые не могут оставаться равнодушными к подобного рода социальным катаклизмам.
Не могла стать исключением и вторая Чеченская.
Гражданскому человеку, не нюхавшему пороха, не слышавшему пулемётных очередей на соседней улице, человеку, на которого не падали снаряды, практически невозможно понять, что меняется в психике и психологии человека, который должен переживать всё это не один раз в сутки. Как говорят, «сытый голодного не разумеет», но тем и отличаются люди военные от людей гражданских, что они готовы на самопожертвование в любое время, как только этого потребует Родина. Речь идёт об активных боевых действиях с нанесением противнику максимального урона в живой силе и технике (и первая и вторая Чеченская явили нам такие примеры!). Думаю, читатель согласится со мной, что люди с подобным мировоззрением должны иметь и определённый склад характера. Иначе получится не военнослужащий, а дезертир или предатель.
Экс-полковник Ю.Д. Буданов не был ни первым, ни вторым. Он был истинно военным человеком. С этим спорить невозможно — это аксиома, но именно она довела его сначала до преступления, потом до скамьи подсудимых, а в итоге — до мученической смерти в центре Москвы от руки убийцы.
Иногда думаешь, как хорошо было воевать в прежние времена! У Александра Невского не было сомнений, кого бить мечом по голове: кнехта, рыцаря или капеллана. Всё это были враги, пришедшие попрать Русь, её веру, традиции, обычаи. И судьба им была одна — смерть: от меча или подо льдом Чудского озера.
Тех же сомнений был лишён и князь Дмитрий Донской. Перед ним были враги — монголо-татары, насилующие Русь много столетий! Какие тут могут быть альтернативы? Смерть врагу!
А теперь попробуем понять полковника Ю.Д. Буданова. Главный вопрос: я на войне или где? Если я на войне, то ставьте задачи и не мешайте воевать. Если не на войне, тогда объясните правила игры. Что можно, что нельзя? Если в тебя стреляют, то надо ли отвечать в соответствии с «Боевым Уставом пехоты» или предполагается, что военные будут пользоваться какими-то иными понятиями и догмами? Если каждый день в подразделении от работы вражеского снайпера погибает несколько человек личного состава, а все обращения в компетентные органы, которые должны принимать меры по обезвреживанию этих пособников боевиков, игнорируются, то что делать командиру полка, где гибнут люди?
Интересная задача, не правда ли? Поставьте на минуту себя на место Ю.Д. Буданова и попробуйте найти верное решение. Не там, в напряжённой боевой обстановке, а сейчас, когда всё уже позади. Так сказать, ретроспективно. Дайте совет.
Я, например, такого совета дать не могу, хотя и не считаю себя участником тех боевых действий, но и не являюсь «абсолютно гражданским человеком». Могу сказать одно. Руководители нашего государства научились ставить исполнителей в ситуации, когда в принципе отсутствует «криминальное» решение. В своё время и я испытал это на себе. Упоминаю об этом лишь с той целью, чтобы читатель понял и согласился со мной: в чём-то все мы с Ю.Д. Будановым «одного поля ягоды».
Однако вернёмся к официальной версии событий.
Из приговора Северо-Кавказского окружного военного суда (г. Ростов-на-Дону) от 25 июля 2003 года известно, что «…командир войсковой части, участвующей в проведении контртеррористической операции, полковник Ю.Д. Буданов 26 марта 2000 года примерно в 19 часов в месте временной дислокации на окраине села Танги Урус-Мартановского района Чеченской Республики разрешил начальнику штаба воинской части Ф. проверить боеготовность разведывательной роты, командиром которой являлся старший лейтенант Б.».
Почему это важно для понимания дальнейшего «сползания» полковника Ю.Д. Буданова в бездну совершённого преступления? Наверное, потому, что сначала надо понять, а как он относился к тем, кто был с ним «по одну сторону баррикад». Тем, кто под его командованием ежеминутно рисковал жизнью, видел в нём лидера и готов был исполнить любой боевой приказ, независимо от его сложности и опасности. Что же было дальше?
«...В процессе проверки начальник штаба воинской части Ф., превышая свои служебные полномочия, без какой-либо необходимости, продиктованной боевой обстановкой, не поставив в известность Ю.Д. Буданова, дал команду открыть огонь из артиллерийского и стрелкового вооружения по окраине села, в результате чего одним из снарядов был повреждён жилой дом.»
Не знаю, насколько совершенствуется в ходе ведения боевых действий характер способов проверки готовности к ним разведывательной роты полка, но представляется очевидным, что пальба из пушек и ручного огнестрельного оружия по мифическим целям вряд ли являются показателями этой самой боевой готовности. Видимо, это понял и командир Ю.Д. Буданов, который распорядился немедленно прекратить огонь. Это было последнее разумное действие, совершённое полковником Будановым в этот день. Далее — «карнавал безумия».
Начались разборки между начальником штаба Ф. в звании подполковника и командиром разведывательной роты Б., имевшим звание старшего лейтенанта. Естественно, что командир полка занял позицию своего ближайшего заместителя — начальника штаба Ф. Ничего удивительного или необычного в этом бы не было. Как говорил один мой сослуживец по Краснознамённому Тихоокеанскому флоту, «армия — это не то место, куда приходят искать справедливости». Удивление, точнее, состояние ужаса вызывает другое, а именно, что последовало за этим и «разборками».