Ближнее море

Говорят, что в критической ситуации у человека как бы открываются новые силы. До сих пор не понимаю, как я сумела выбросить из квартиры не сопротивляющихся моему праведному гневу мужиков. Я не чувствовала веса. Но летели они красиво!

Сам Сашка дрых под столом. До поры до времени я его не будила, собирая драгоценные листы сборника.

Не знаю, кто и с какой целью разложил их повсюду, особенно потрудившись в комнате и в туалете. Но сборник был спасен, и проснувшийся Смир подписал рукопись в типографию.

– Единственное условие: я один – редактор и составитель. Так хочу! Точка.

Я пожала плечами. Мои амбиции ограничивались подборкой стихов к сборнику. Что еще надо для счастья?

Помощники

2005 год, Киев, конвент «Портал». После банкета Анджей Сапковский силится проникнуть к себе в номер. Долго и безрезультатно пытается воткнуть ключ в замочную скважину. Наконец наблюдающему за происходящим Олегу Силину (Скаю) становится жалко писателя.

– Пан Анджей, вам помочь? – участливо поинтересовался Скай.

– Спасибо, мне уже помогли, – отвечает Анджей.

Отправляясь к себе, Анджей Сапковский громогласно заявляет: «Меня не трогать ни руками, ни ногами, ни водкой».

Анджей Сапковский спит в своем номере. К нему стучатся.

– Пан Анджей, одна девушка хочет получить ваш автограф.

– Пять минут, – отвечает Сапковский.

Ровно через пять минут он действительно является в номер напротив, где давно гуляет развеселая компания во главе со Скаем.

– Где девушка? – начинает с порога Анджей.

Приводят девушку.

– Где книга?

Подают книгу.

– А где водка?

Как «Алексей Толстой» с ментами разговаривал

– Как известно, в украинских поездах запрещено употребление алкоголя, – рассказывает Глеб Гусаков. – Однажды с конвента «Портал» возвращалась большая компания донецких фантастов со главе с Федором Березиным. Много пили, шумели, не давали спать соседям. И в конце концов настолько достали поездных ментов, что те явились разбираться со злостными нарушителями спокойствия.

– Я очень известный писатель-фантаст, – с трудом поднялся навстречу милиционерам Березин.

– Ну и кто же? – поинтересовался милиционер.

– Алексей Толстой, – не моргнув глазом, ответствовал Березин.

– И что ты написал? – осведомился не въехавший в шутку блюститель порядка.

– «Гиперболоид инженера Гарина», – невозмутимо произнес Березин.

– Да? Я кажется кино смотрел… – Милиционер почесал в затылке и, забрав своих товарищей, вышел из вагона, оставив «Алексея Толстого» продолжать веселье.

Арсен и поезд

Однажды Арсен Мирзаев наподдал самому настоящему поезду. Арсен был злой, а товарняк точно специально взял и преградил ему дорогу, нагло вытянувшись на путях во всю длину своего многовагонного тела.

– На! – крикнул поэт, заехав со всей злости по колесу ногой.

Нога сломалась, а поезд…

– В тот день на поэтическом фестивале я что-то не поделил с нашими поэтами, а досталось поезду, – оценил позже ситуацию Арсен.

Уверена, товарняк надолго запомнил столкновение с поэтом Мирзаевым. Это вам не над беззащитной Анной Карениной измываться, не критика Берлиоза обезглавливать (хотя в последнем случае это был не поезд, а трамвай).

Но «поэт в России больше, чем поэт». И всяким там поездам это пора знать!

Поэт и гонорар

Долгое время замечательный поэт Олег Григорьев жил, точно отверженный. Его не печатали или почти что не печатали и не давали выступать. Поэтому предложение сделать творческий вечер в Центральной детской библиотеке им. Лермонтова было им встречено с радостью.

Устроила вечер тогда еще юная и отчаянная Наталия Андреева, недавно устроившаяся на должность библиотекаря.

Мандраж появился за несколько минут до начала, когда в зал на сто мест набилось сразу же четыре класса детей. А ведь младшие школьники – это такая аудитория, которая ни за что не станет слушать, если им неинтересно. Если начнет баловаться один, вскоре к нему присоединятся и другие. Что делать? А ведь Олег обещал после выступления в библиотеке устроить квартирник! Друзья Наталии были обзвонены предварительно, многие из них собирались быть с детьми. Мало этого. Было заранее оговорено, что в конце второго выступления по кругу будет пущена шапка, в которую каждый положит, сколько может. Посильная помощь поэту, дань его таланту.

– Удивительное дело – дети сидели так тихо, что со стороны можно было подумать, будто зал пуст. Фантастическая тишина. Волшебство. Встреча длилась больше часа! – даже сейчас, рассказывая мне, Наталия невольно восторгается и не может до конца объяснить происходившее. А ведь с ее опытом проведения вечеров ей есть с чем сравнивать. – Все методички пишут, что детей можно держать без движения не более сорока минут. Непостижимо! – она делает выразительную паузу. – А современных детей, пожалуй, и того меньше. А тут больше часа!

Зная от Савелия Низовского, что Григорьев бедствует, Наталия заранее решила: независимо от того, сколько вложат ее друзья, лично она отдаст поэту все, что у нее имеется. А именно – за день до этого выданную зарплату. Как представлялось тогда, на эти деньги Олег купил бы себе продукты, заплатил бы за квартиру…

Как же!

Все полученные от выступления средства Олег оприходовал в тот же день в ближайшем винном магазине.

Однажды глубокой осенью Олег Григорьев пошел купаться в Неве. Было холодно, поэтому он не снял пальто.

Нестандартное решение

История произошла в издательстве «Армада» в середине 90-х годов. Переводчик Игорь N был не просто пьян, он еле держался на ногах, доставая всех бессвязными разговорами. Впрочем, кроме пьяных бредней, он принес свежепереведенный роман, из-за чего чувствовал себя героем, вокруг которого все от мала до велика должны были водить радостные хороводы.

– Надо налить ему крепкого чаю, чтобы немножко протрезвел, – предложила одна из находившихся тут же редактрис, за что немедленно была нецензурно послана «героем дня».

Впрочем, вызвав волну негодования сотрудников редакции, переводчик неожиданно утих и присмирел, попросив действительно заварить ему чайку.

– Сделайте что просит, будьте так добры, – попросил обиженную девушку Андрей Саломатов, примиряющее улыбаясь. Мол, какой смысл на пьяного дурака обижаться. Протрезвеет – сам приползет извиняться.

Игорь взял чашку, резко крутанулся на месте, чуть не утратив при этом равновесия, и выплеснул чай в кадку с фикусом. После чего, выхватив из кармана початую бутылку водки, налил в чашку и со словами «Чай, не последняя» лихо опрокинул содержимое в рот. После чего почти тотчас рухнул на пол.

– Нужно было дать ему кофе, – по-своему оценила ситуацию заведующая детской редакцией.

Киллер

Сценка из 90-х годов.

– Ты кто? – спросила Оля.

– Я киллер, – ответил невысокий, сутулый мужчина и почему-то покраснел.

– Киллер? – на всякий случай переспросила Ольга. Слово показалось знакомым. Но такая профессия в тусовке слыла за экзотику. Во всяком случае Оля сталкивалась с ней в первый раз.

– Ну и как дела у тружеников?.. ммм…

– Да работа как работа. Залег, выстрелил, ушел. Рутина.

– Ага, – машинально поддакнула Ольга, – действительно ничего интересного.

– Хотя… – киллер призадумался. – Нет, на самом деле в нашей профессии тоже есть место фантазии. Вот недавно, например, нужно было через весь город тащить снайперскую винтовку. Вот такенная штука, – он показал руками. – А как ты ее доставишь, когда вокруг ментов по случаю приезда какой-то шишки, как зубиков в расческе.