Предсказание

Учителя появлялись и исчезали, но Алеша предпочитал компьютер общению с мало знакомыми людьми. Ведь именно при помощи компьютера и Интернета он совершал путешествия, залезал в самые глубины завораживающего астрала и познакомился с Двухголовым. Вообще-то в Интернете он познакомился не с одним только Двухголовым, народу там тусовалось предостаточно, но именно Двухголовый вызвал наибольший интерес мальчика. Конечно, он не знал, почему тот называет себя таким странным именем, но на всякий случай не задавал лишних вопросов.

– Грядут времена благословенные, но будут времена и проклятые, все, что твое, прими, а чужого не бери, все, что есть у тебя, – то и твое, не до всего ты можешь дотянуться, но совершенствуйся в духе, – наставлял Двухголовый. – Предпочитаю вмешиваться в чужую жизнь вплоть до молекулярного уровня, меньшего не желаю. Когда ты упадешь на дно, остается одно – ползти.

– А что делать мне? – спрашивал ошалевший от внезапно нахлынувшей мудрости Алексей. – Мне же даже ползти некуда.

Мы не можем контролировать события в мире, но можем контролировать свои реакции на них.

Двухголовый выходил на связь в сети и даже несколько раз звонил Алексею по телефону. Когда Алеша спросил Двухголового об Агасфере, тот только заметил, что у некоторых особо чувствительных дамочек бывают истерические припадки, а у Агасфера они – исторические. В общем, не любил он вечного странника, хотя отчасти и уважал.

Врачи советовали на какое-то время предоставить ребенка самому себе и ждать, но именно это для Ольги было труднее всего.

Ночь, черная беспросветная птица, ночь ужаса и отчаяния раскрыла над матерью и сыном свои черные бархатные крылья.

Ольга выглянула в окно, отгоняя неприятное видение, и не сразу поняла, что же происходит. Плотный, как марля, туман застил мир.

– Ну вот, ждали утра, а тут такое, – она протерла глаза, словно все дело было в них. – Утро ничего не меняет, все равно ничего не понятно, ничего не разберешь.

Она оделась как всегда автоматически, не глядя на вещи, не взглянув на себя в зеркало. Три движения по волосам расческой, – вот и прическа.

Ольга автоматически набросила на постель покрывало, и, выйдя на кухню, поставила на огонь кофеварку. В комнате сына горел свет, и она заглянула к нему.

Алексей привычно постукивал по клавиатуре. Ольга остановилась в дверях, любуясь сыном.

– Рано ты сегодня встал! Или не ложился? – спросила она, делая свой голос максимально безразличным, доктор советовал не раздражать ребенка.

– Да нет, спал, только сейчас встал. Сон запишу и опять лягу.

– А… сон. Хороший? Нет? – она пожала плечами, – кофе будешь? – Не дожидаясь ответа, вышла в кухню, принимаясь за завтрак. Сама-то она с утра почти ничего не ела, но когда речь заходила о ребенке, – это уже другое дело.

– Прочесть тебе? – крикнул ей вдогонку Алексей, и Ольга тут же услышала, как заработал принтер.

Она уже дожаривала яичницу с беконом, когда мальчик притащил в кухню листок с набранным крупным шрифтом текстом.

– В общем, знаешь, что интересно, – сын сел на табурет, не выпуская из рук заветного листка. – Мне этот сон приснился в том доме, ну когда меня похитили, но я его не мог вспомнить. А этой ночью вдруг – раз и приснился опять.

Ольга напряглась, доктор велел вести себя естественно, если сын захочет поговорить о похищении. За все время Алексей не упоминал о нем ни разу.

– В общем, сначала какая-то большая площадь, толпы народа, как на карнавале, многие в масках. Звучит музыка.

– Лето? Зима? На что больше похоже? Во что люди одеты? – спросила Ольга, глядя в пол. Общение с писателями и экстрасенсами научило ее, что даже из такой бесполезной вещи, как сны, можно подчас извлечь сто процентов чистейшей выгоды. А тут и спасение города и, что более важно, возможно ключ к выздоровлению ее сына.

– Тепло, это День города, или… помнишь, в прошлом году мы ездили смотреть Питерский карнавал?

– Да, да…. Продолжай, – Ольга поставила на стол чашки, положила в тарелку сына яичницу. – Ты говоришь, большая площадь, а какая? Может, дом какой-нибудь необычный или памятник?

– Это сначала площадь, а потом берег реки. Там все основное и происходит, – удивился сам себе Алексей.

– Значит, река, а может, рядом памятник какой-нибудь или здание какое приметное?

Алексей почесал затылок:

– Точно, дома были, вода…

– Мудрено, чтобы воды в реке не было. Может, мост?

– А, точно, мост деревянный и Петропавловская крепость, куда мы летом ходили.

Несколько минут они сидели молча, так что Ольга уже начала опасаться, что сын сейчас опять уйдет в свой недоступный для нее мир.

– … Площадь, карнавал, потом набережная у Петропавловки, а ты где? – спросила Ольга, чувствуя, как начало подниматься давление.

– Сначала я в толпе, – подумав и хорошенько прожевав яичницу, сообщил Алеша. – Я как бы один и ищу кого-то. Хожу от группы к группе, но не могу найти знакомых.

– Тебе страшно? – Ольга едва сдерживала слезы.

– Нет, даже интересно. Обалденные костюмы, герои мультиков как живые… Не знаю даже как и сказать. Рыцари в латах, белые плащи с крестами, еще такие смешные монахи, как из фильма о Робине Гуде, дамы в старинных платьях, люди-кошки, и всякое такое…

– А знакомых ты там никого не видел?

– В том-то и дело, что видел. Тетю Ладу – надо ей рассказать. Она такие штуки любит!

– Какие штуки? – осторожно поинтересовалась мать.

– Ну, она была с копьем.

– С каким? – Ольга впилась глазами в сына.

– Да откуда я знаю? Со старым таким, большим.

– Каким большим? Метр, два?

– Как у стражника, или рыцаря… – он задумался. – А, знаю, ты показывала в книжке Архангела, который убивает змея.

– И что она делала этим копьем?

– Ничего… – Алексей отставил пустую тарелку. – Вообще-то она читала стихи. Хорошие такие стихи про Питер и все такое. У тети Лады вообще хорошие стихи. Ты бы издала их, что ли… Но я сначала послушал, а потом пошел искать знакомых.

– И нашел кого-нибудь еще, узнал? Можешь назвать других? – с надеждой в голосе поинтересовалась Ольга.

– Ага. Много кого узнал. Во-первых, тетя Лада, она была не одна, а в своей тусовке. Она держала копье, наверное, рыцарское, а рядом с нею стоял какой-то мужчина. Они обнималась…

– Ты его не знаешь?

– Нет. Зато я видел Сергей Сергеевича и тебя. Ты была как бы режиссером, а Сергей Сергеевич в таком красивом бархатном костюме, коротких бриджах, чулках и шляпе с пером. Но это не важно. Ты вообще будешь слушать или только вопросы задавать?

– Да, да, конечно, – Ольга изобразила на лице состояние повышенной боевой готовности.

– В общем, – Алексей отставил тарелку и положил перед собой листок с набранным на компьютере текстом, – это не просто рассказ, а как бы подслушанные разговоры. Говорят несколько человек:

«– Как вы думаете, откуда поэты узнали о мистерии? Неужели послание передавалось каким-нибудь сверхъестественным образом?

– Нет. Просто сказали, что на карнавале наливают бесплатно и будет фуршет.

– А вы не думаете, что не все собравшиеся здесь – литераторы?

– Очень может быть, предполагаю, что в толпу замешались служители Мельпомены, Терпсихоры и Талии[15]. Поэтому я предлагаю по сигналу Петропавловской пушки разом открыть все буфеты.

– Но зачем?

– «Место актера в буфете»! Вы что, забыли?

– Но как же: «Актер должен быть голодным и умереть на сцене»?

– На сцене, судари мои, следует жить! А умирать только по распоряжению режиссера, в данном случае небезызвестной госпожи Дан.

– Вы тиран, доложу я вам, просто какой-то Антонен Арто! Вам нужны не актеры, а супермарионетки.

– Друг мой, объясните, пожалуйста, что все актеры могут пройти в буфеты.

– Кстати, а что делать с художниками? Свободными, так сказать, от режиссерского ига? Свободными художниками.

15

Мельпомена – дочь Зевса и Мнемозины, одна из девяти муз, покровительница сценического искусства трагедии. Атрибуты Мельпомены – трагическая маска в одной руке и меч в другой.

Терпсихора – родители те же, муза танца, (иногда – хорового пения). Персонаж древнегреческих мифов, популярный образ и символ в искусстве. Изображалась в виде молодой женщины, с улыбкой на лице иногда в позе танцовщицы, чаще сидящей и играющей на лире. Характерные атрибуты: венок на голове; в одной руке она держала лиру, а в другой – плектр. Талия изображалась с комической маской в руках и венком плюща на голове. От Талии и Аполлона родились корибанты. Зевс, превратившись в коршуна, взял Талию в жены. Из страха перед ревностью Геры муза скрылась в недрах земли, где от нее родились демонические существа – палики. В этом мифе она именуется нимфой Этны.

Талия олицетворяет театр жизни, жизненный опыт. Радует Талия шуткой, веселым словцом и беседой.