Страница 11 из 106
— Так мы этот планшет, вообще, в стороне от поляны с котами нашли. Тут у некоторых либо пространственный кретинизм, дорогу обратно найти не могут, либо многолетняя привычка ходить налево! Хотя вещица полезная! Продать всегда сможем!
— Значит, хватит спорить, засады никакой не было, уже давно идём в эту сторону, — я сделала из бутылки пару глотков и пошла дальше, — никаких котов впереди не видно, значит, идём правильно!
— Думала мышка, покуда кошке не попалась, — пропел этот спорщик, — не буду вообще с тобой разговаривать, — сообщил он и, надувшись, замолчал.
— Не очень-то и хотелось! — буркнула я. — Лучше бы подумал, почему это Блуждающая больше не объявляется.
Хотелось бы, конечно, узнать, что именно ей надо было (вдруг мы с Умником всё не так поняли!). Правда, её искать и спрашивать я не стала. Мало ли что! Вдруг передумает отпускать, и сиди на поляне с ёлками до скончания века.
Я, вообще, стараюсь в конфликты не ввязываться, предпочитаю тихо — мирно отступить, оставаясь при своём мнении. Отпустила меня Блуждающая, и хорошо! От добра добра не ищут! По мне, так лучше синица в руках, чем журавль в небе. Тем более что этот в небе может вовсе и не журавлем оказаться, а вполне себе таким… птеродактилем!
— В руках это хорошо, только ежели тут синицы такие когтистые, — хихикнул мой товарищ (видимо, намекая на Зара, больше у меня в руках ничего не было; ну, не на яблоки же!), — то журавлей даже представить страшно!
А если эта Блуждающая нечисть, как Умник говорит? Тогда стоит от неё подальше держаться. Я же не рейнджер, чтобы всё новое и неизвестное разведывать, уж лучше я людей поищу, всё у них узнаю, они мне помогут домой вернуться…
От размышлений меня отвлекло ощущение на руке чего-то мокрого и неприятного, да и запах, фи…
— Вот негодяй, мы о нем заботимся, на руках таскаем, а он на нас ссыт! От него одни неприятности! Ты еще пожалеешь, что потащила его с собой.
— Умник, хватит. Всё разговоры на эту тему закрыты. Что я сволочь какая? Ребёнка одного в лесу я не брошу.
— А он не один, тут зверюшек полно! — заявил шутник и, хихикнув, добавил. — Голодных!
— Тем более. Не ругай его, — я улыбнулась, разворачивая ребёнка, — он же не специально. Зар у нас хороший мальчик.
Продолжая ворковать, я проверила воду в реке: да, здесь только зомби купать — холоднющая. Так, а там у нас что?
От речки чуть ниже того места, где я стояла, отходила небольшая протока. Пройдя немного вдоль неё через кустарник, я оказалась на небольшой полянке, на которой вольготно расположилось мелкое озерцо — метров пятнадцать в диаметре. Большая часть берега окружена лесом, лишь с моей стороны деревья расступаются и открывают небольшой проход к воде — крохотный вытоптанный пятачок. Видимо, не одна я решила здесь окунуться. Вода… вроде тёплая.
Я сгрузила все свои пожитки на траву, горько вздохнула, оглядев это "богатство" — да, маловато. Проверила дно: илистое, но стоять можно, через пару метров резко обрывается вниз. Ничего, мне и этого хватит. Взяла Зара и вместе с ним вошла в воду, тот нисколько не капризничал, спокойно ждал, когда закончатся водные процедуры. На мои попытки устроить игры в воде ("баба сеяла горох" и прочий бред!) тоже никак не прореагировал. Заинтересовался лишь кулоном, что мне Барсик подбросил: схватил его, попробовал зажать в кулачке, но пальчики плохо его слушались, и кулон выпал. Но малыш не сдавался, а когда после второй неудачи я сама подцепила шнурок, показывая ему украшение, долго его рассматривал. За этим последовал явно недовольный рёв, и маленькая ручка оттолкнула подвеску от себя, а потом попыталась засунуть её мне за лифчик. Я, засмеявшись, отобрала кулон, позволив ему свободно болтаться на груди. Зар предпринял вторую попытку. Когда после третьей он цапнул меня за руку (не больно, но всё-таки!), я решила его не злить и сама спрятала украшение.
— А ты у нас своевольный товарищ! — усмехнулась я.
— Вот. Нечего было с земли всякую заразу подбирать, а теперь придётся тебя от заражения крови лечить, или сорок уколов от бешенства ставить!
Вспышка агрессии у малыша прошла, как будто и не было. Хотя почему как будто? Эмоций ведь опять не наблюдалось никаких, на лицо лишь факт укуса и всё! Снова полное спокойствие, даже бесстрастность я бы сказала. И вот что это было? Робот он что ли? На ощупь вроде живой! Ладно, потом разберемся!
Закончив купание (самой помыться толком не удалось!), я задумалась: "Во что же тебя завернуть? На мне только купальник остался". Совсем голой я оставаться не решалась, даже такая малость, как купальник, давала некое ощущение защиты.
Хотя, если подумать, видок у меня ещё тот — практически голая, с ребёнком на руках. Впору сесть, Зарчика на коленях пристроить и затянуть: "Помогите, люди добрые! Сами мы не местные! Отстали от поезда! Документы на пожаре сгорели! Подайте, кто сколько может на пропитание!"
Правда, народа для представления маловато.
— А ничего так ария, — одобрил Умник, — вот как в ближайшую деревню зайдем, так и запевай! Только в тряпку свою красную сперва завернись.
— Зачем?
— Боюсь, как бы у нас вместо одного младенца двух не оказалось! — заявил этот хохмач.
Смех смехом, а проблему надо решать. Огляделась вокруг — ничего подходящего. Стоп, вроде около реки я что-то такое видела… Возвращаемся. Ага, вот оно решение — на другом берегу росли такие огромные (будем надеяться!) лопухи, что и двух детей запеленать можно. К счастью в этом месте река вновь сужалась. Она, вообще, напоминала мне бусины на веревке: большая, мелкая, большая, мелкая… — глубокий и широкий кусок сменялся узким и мелким. Уложив мальчика подальше от воды на травку (слава богу, хоть здесь она нормальная, без колючек!), я сняла кроссовки и осторожно двинулась на ту сторону. Идти пришлось медленно: эта "бусина" хоть и не глубокая, но быстрая, и острые камни сильно впивались в босые ступни. Да и водичка прохладная.
Когда до того берега осталось совсем немного, метра два, в голову пришла умная мысль, что зря я Зарчика на той стороне оставила, а вдруг кто выскочит, быстро до него добраться не смогу. Хотя с другой стороны, с ребенком на руках такую речку перейти сложно, ещё утоплю дитя-то. Дура! Ну, нет у меня привычки с такой мелкотой возиться, вот и не сообразила. Обещаю, такую глупость я больше не сделаю!
— Точно, — прокомментировал Умник, — такую глупость она не сделает, она другую сделает! Речку перешла, вот молодец, а теперь руки в ноги и быстренько-быстренько валим отсюда. Вон там тропка видна. Вперёд!
— Вот зануда! Без малыша не пойду!
Люди, ну вы подумайте, ну откуда у такой милой и доброй меня, такое противное и вредное сознание! Уж больно своевольное какое-то! Как-то не хочется думать, что у меня простая шизофрения. Может, он точно монстр-пришелец, что в чужих мозгах живет? А что? Такие бывают — я читала.
— Обломаешься! Я твоё, личное, родное, единственное. Наверное, я под воздействием окружающей среды начал своё становление как самостоятельная личность!
— Что-то мне не хочется дожидаться окончания этого становления, — усмехнулась я, наконец-то добравшись до лопухов. — Хотя с тобой не так страшно, ладно, живи, только запомни — здесь командую я. Если сам хочешь командовать, ищи себе другое тело!
— Да куда я от тебя теперь денусь, — с горечью сказал этот тип.
С горечью?! Вы подумайте, оно еще и недовольно! Нет, срочно домой! Там хоть его не слышно!
— Эй-ей-ей! Какое домой! Какое домой! Мне здесь больше нравится! Мы еще мир должны спасти и прославиться! Это во всех твоих книжках пишут! А она домой! Я хороший! Я так уж и быть даже этого твоего сыночка новоявленного потерплю! — заявил Умник и добавил шёпотом, — тем более от него может быть польза.
— Польза? Какая? — уточнила я, пробуя лопухи на жёсткость. Вроде достаточно мягкие, и на ладони никаких следов. Рвём!