Страница 33 из 45
— Она очень боится сейчас, — сказал Роман.
— Чего она боится?
— Тебя.
— Меня? — Анжелика покачала головой. — Смешно.
— Она боится, что я уйду к тебе, — объяснил Роман. — В последнее время она очень сильно изменилась. Она стала такой, какой я хотел бы ее видеть.
Это была правда. Изо всех своих силенок Катя старалась соответствовать ему, Роману. Она ходила на занятия, старательно вела конспекты. Она начала читать книги. Она неуловимо как-то изменила свои манеры, или это общение с однокурсниками сказалось. Она даже краситься стала как-то по-другому. Она хотела сохранить их брак, она дорожила своей семьей.
— Ты уверен? — спросила Анжелика.
— Она даже получает удовольствие от секса, — выдал Роман самое сокровенное. — Впервые за все время нашей совместной жизни. Ей хорошо со мной.
— И как же внезапно это произошло, а? — спросила Анжелика с усмешкой.
— Она все объяснила… очень логично.
— И ты поверил? Ты думаешь, женщина не может изобразить, что ей хорошо в постели? — в голосе Анжелики появились издевательские нотки.
Роман насупился.
— Если она изображает — ей же хуже. Знаешь, если честно, меня не волнует, как все происходит на самом деле. Мне нужна красивая сказка. Моя жена хочет делать так, чтобы мне было хорошо, а все остальное…
— Ты хочешь быть обманутым?
— Наверно, да… Пойми, для меня не очень важно все это. Я хочу… какой-то душевный покой, что ли. Чтобы ничто не мешало мне работать.
— А я мешаю тебе работать? — без всякого выражения спросила Анжелика.
— Ты в последнее время стала какая-то нервная, — честно сказал Роман. — Тебя что-то не устраивает в наших отношениях?
— В наших отношениях меня все устраивает.
— Тогда почему ты так дергаешься?
Анжелика повернулась к нему резко; в какой-то момент Роману показалось, что она хочет ударить его; впрочем, она тут же взяла себя в руки, расслабилась.
— Ну, допустим, если твоя жена перестанет звонить мне с идиотскими угрозами — я, может быть, не буду дергаться, — сказала Анжелика.
— Моя жена звонит тебе? — удивился Роман.
— Тебя это удивляет?
— Если это действительно так… — сказал Роман задумчиво.
— Это так, — ответила Анжелика веско. — Более того, теперь она звонит уже не только на трубку. Она уже и домой мне звонила. Она или ее подруги — не знаю.
Роман наморщил лоб, соображая.
— Подожди, но… это невозможно.
— Что значит невозможно, если это происходит? — возмутилась Анжелика.
— Но этого не может быть! Даже я не помню номер твоего домашнего телефона! Вначале ты вообще сказала, что у тебя нет телефона, — язвительно добавил Роман.
— Да. И что? Все равно меня почти никогда не бывает дома.
Роман еще раз посмотрел в переднее стекло, где отражалось, искажаясь до безобразия, Анжеликино лицо — лоб казался очень низким, щеки нависали на подбородок, глаза превратились в щелочки.
— У тебя есть странная привычка: иногда ты врешь в мелочах, — сказал Роман.
— И что из этого? — поджала плечами Анжелика. — Я фактически не пользуюсь домашним телефоном. Мне никто не звонит домой. Мы очень долго жили с Сашей, и народ перестал звонить моей маме. А когда мы с Сашей расстались, я всем давала исключительно рабочий номер.
— Когда я узнал твой адрес, — продолжал Роман, — то нашел номер телефона в компьютерной программе… ты, наверно, знаешь этот диск, типа «Весь Петербург», там по адресу можно вычислить телефон и наоборот. Этот телефон записан у меня где-то… там, где твой адрес, где твоя расписка за мобильник… Нет, это невозможно!
За окном начинался дождь. Отдельные капли тяжело падали на крышу — как слезы.
— Значит, твоя жена нашла эту бумажку, — сказала Анжелика. — Нашла и теперь знает мой номер.
— Но… черт возьми! — вспыхнул Роман. — Ты хочешь сказать, что она роется в моих вещах?
— Я не знаю, — сказала Анжелика устало. — Просто кто-то мне звонит.
Все перевернулось моментально — с ног на голову. Вряд ли Анжелика станет ТАК врать — ведь рано или поздно он все равно узнает об этом. Но если она говорит правду, тогда… тогда…
— Если это так… Тебе действительно звонили домой? Ты ничего не перепутала?
— Я не сумасшедшая, — сказала Анжелика обиженно. — Совсем недавно ты говорил, что будешь верить мне…
— Я верю тебе, — сказал Роман.
…Тогда Катя… Боже… тогда эта маленькая стерва с ангельскими глазами… что, если она действительно роется в его вещах? Что ТОГДА делать с их отношениями? Ведь взаимная честность — это то, на чем держался их брак в самые тяжелые времена!
— В общем-то, меня бы не очень это трогало, — сказала Анжелика. — Твоя жена ругается матом?
— Ну, в принципе, может, наверно.
— Я думаю, что не совсем заслуживаю тех слов, которыми она меня покрывает, — сказала Анжелика.
— Я понимаю… — Роман с размаху долбанул кулаком по приборной доске. — Черт! Вот черт!
Дождь усиливался. Анжелика, мама его будущего ребенка, сидела рядом и ждала.
— Ладно, я ей устрою, — прошипел Роман сквозь зубы. — Поехали.
— Куда? — удивилась Анжелика.
— Ты же хотела провести со мной вечер? — Роман протянул руку и коснулся ее колена. — Поехали на Бела Куна.
Что-то все-таки было не так, и Анжелика чувствовала больно и досадливо: зря они сюда приехали. Она старалась затянуть время разговора, она о чем угодно готова была говорить, и в конце концов выбросила свой последний довод, то, о чем, в принципе, не хотела разговаривать с Ромой: про звонки его жены. Сейчас уже Анжелика понимала, что все ее слова были впустую, вообще все их разговоры с Ромой — ни к чему, у него все равно было собственное мнение и о ней, и о своей жене — и никакие ее слова этого мнения поколебать не могли. Да, она добилась (чисто механически) этой ночи с Ромой, но к чему и зачем? Разве только затем, чтобы заняться с ним сексом в темноте ночи: при свете были слишком видны ее располневшие бока.
Да, она ничего не могла изменить. Анжелика поняла это, но, наверно, было слишком поздно. Ей с самого начала не нужно было разговаривать с Ромой ни о чем серьезном: все равно…
…все равно, только зайдя в квартиру, еще даже куртки не сняв, он набрал свой домашний номер — и приложил палец к губам, призывая к молчанию шумно вошедшую Анжелику.
— Чем занимаешься?.. Займись лучше рефератом… Я не приду сегодня… Потому что объясню завтра утром… Что сказать?.. Я скажу тебе завтра…
Положил трубку и гордо посмотрел на Анжелику: вот, мол, на что я иду ради тебя. И на Бела Куна приехал с тобой ночевать, и с женой поговорил вот так круто…
«Мне этого не надо, — хотелось сказать Анжелике. — Мне надо, чтобы ты просто был со мной, без рисовок, без доказательств, без моих на то положенных усилий. Просто был. Просто чувствовать твое тепло. Ведь то, что внутри меня — мальчик или девочка, — оно уже тоже чувствует…»
Тупо смотрела в потолок, перекрещенный смутными серыми тенями, пока Рома старался сверху. Не было никаких желаний; те чудные мысли, что возбуждали обычно, сегодня не возбуждали. И как будто только сегодня она почувствовала запах пота, исходящий от Ромы…
…и этот же запах ощущала, лежа в темноте с тряпичной мышью под головой и пытаясь уснуть. Рома пристроился за столом и тихонько постукивал по клавишам слабо мерцавшего ноутбука. Работал. Анжелика попыталась представить, что это вот ее квартира и ее семья: она, Рома и их будущий ребенок. Но ничего не складывалось, глупо было так думать. Ее С-Дореволюционных-Времен-Без-Капремонта-Коммуналка была чище и милее, чем эта чужая квартира, напоминавшая просторный гроб. Ее домашнее одеяло было теплее, да еще мышь, заменявшая подушку, хватала лапами за шею, пытаясь задушить. И там, дома, была Катенька… Может быть, она проснулась сейчас и будит бабушку с вопросом про маму… Почему-то Анжелике было жаль себя. Эта ночь вовсе не сближала их с Ромой, наоборот — отдаляла.
Даже когда Рома лег рядом с ней, оттянув на себя лакомый кусок одеяла, ей не стало легче. Она упрямо боролась с бессонницей, зная, что наутро встать не сможет, сон завладеет ее телом полностью. Уснула, в конце концов, и проснулась через пару часов от страшных завываний ветра за окном. Это был обещанный ураган: хрустели и плакали деревья, стучало где-то жестью о кирпич, целые комья снега, казалось, разбивались об окна. Рома спал, раскинув руки, выдернув у нее из-под головы неудобную мышь, спал, оглашая квартиру богатырским храпом, и в уголке приоткрытого рта по направлению к щеке блестела дорожка слюны. И, так и не сумев заснуть до самого утра, до финальной сирены Роминого будильника на наручных часах, Анжелика лежала, не шевелясь, на спине, без подушки, замерзая под уделенным ей небольшим уголком одеяла — одна. Еще никогда ей не было так одиноко.