Бумага Мэтлока

Он побросал свои вещи в чемодан и быстро оделся.

Если внизу будет ночной портье или в будке на стоянке будет дремать сторож, он сможет взять свой, вернее, креймеровский автомобиль. Если же нет, придется разбудить кого-нибудь — пусть даже самого Стоктона. Стоктон все еще боится неприятностей — подобных тем, что произошли в Виндзор-Шоулз, — и не станет его задерживать.

Мэтлок тихо приоткрыл дверь и прошел по замершему коридору к громадной лестнице. На стенах горели канделябры; свет их был притушен реостатами, чтобы создать впечатление зажженных свечей. Даже ночью Говард Стоктон не забывал, откуда он родом. Его клуб был сейчас удивительно похож на громадный спящий плантаторский дом.

Мэтлок направился к выходу, но понял, что тут ему придется остановиться. По крайней мере, на время.

Навстречу ему из-за стеклянной двери вышел Говард Стоктон в развевающемся бархатном халате, а вместе с ним — огромный, похожий на итальянца человек с черными как уголь глазами. Сразу было видно, что это потомственный профессиональный убийца.

— Мистер Мэтлок! Вы что же, нас покидаете?

Мэтлок решительно перешел в наступление:

— Поскольку вы подслушивали мои разговоры, я полагаю, вам известно, что у меня возникли неотложные дела. Дела, которые касаются меня, а не вас! И если хотите знать, мне не нравится ваша наглость!

Это сработало. Стоктона поразила враждебность Мэтлока.

— Не нужно сердиться... Я бизнесмен, как и вы. И если мы что-то сделали не так, то лишь в ваших же интересах.

— Ладно, попытаюсь принять ваше дурацкое объяснение. Ключи в машине?

— Нет, они у моего друга Марио. Вот это настоящий родовитый итальянец, разрешите вас заверить.

— Я вижу у него на кармане семейный герб. Так как насчет ключей?

Марио посмотрел на Стоктона, явно сбитый с толку.

— Одну минутку, — сказал Стоктон. — Подождите, Марио. Не будем спешить... Я человек разумный. Очень разумный, рациональный человек. Я ведь всего лишь бедный...

— ...Южанин, пытающийся заработать лишний доллар! — прервал его Мэтлок. — Так и договоримся! А теперь отдайте мне ключи и убирайтесь!

— Боже мой, что вы за люди! Поставьте себя на мое место!.. Какой-то странный код — «Абонент три-ноль», срочный звонок из Уилинга, штат Западная Вирджиния. И вместо того чтобы позвонить отсюда, вы хватаете чемодан и куда-то бежите! А ну, Джим, как бы вы поступили в такой ситуации?

— Я бы попытался понять, с кем я имею дело, — произнес Мэтлок рассчитанно ледяным тоном. — Мы навели справки относительно вас, Говард, и мои шефы обеспокоены.

— Что-вы-хотите-сказать? — Стоктон произнес это так быстро, что все слова слились в одно.

— Они считают... мы считаем, что вы слишком привлекаете к себе внимание. Президент и вице-президент клуба «Ротари»! Человек, в одиночку создающий фонд для строительства школ; покровитель вдов и сирот — вплоть до открытых счетов в магазинах; пикники в День поминовения! Наем местных жителей для распространения слухов о полуголых девочках! Вы думаете, местные жители молчат? Бог с вами, Говард!

— Да кто вы, в конце концов?

— Просто усталый бизнесмен, которому неприятно видеть, как другой бизнесмен делает глупости. Кем вы хотите себя выставить? Санта-Клаусом. А вы знаете, как бросается в глаза такой наряд?

— Черт бы вас подрал, это вы меня так обрядили! Не знаю, с кем говорили ваши люди, но я вам заявляю: Маунт-Холли за меня в огонь и в воду пойдет. А то, что вы тут раскопали, — это все благодеяния! Настоящие благодеяния... Извратить все можно так, что потом и не отмоешься. Нехорошо это!

Стоктон вытащил носовой платок и вытер раскрасневшееся, вспотевшее лицо. Южанин был так расстроен, что его голос срывался, а фразы путались. Мэтлок быстро соображал. Может быть, надо воспользоваться моментом? Он должен послать собственное приглашение. Должен начать последний этап своей многодневной гонки, своего путешествия к Нимроду.

— Успокойтесь, Стоктон. Расслабьтесь. Может быть, вы и правы. Мне сейчас некогда об этом думать. Мы все попали в трудное положение. Все. Этот телефонный звонок — не шутка. — Мэтлок сделал паузу, посмотрел в упор на встревоженного Стоктона и опустил чемодан на мраморный пол. — Говард, — сказал он медленно, тщательно выбирая слова, — я хочу доверить вам нечто исключительно важное и очень надеюсь, что вы оправдаете мое доверие. Если вы сделаете то, что я вам скажу, никогда и никто не будет вас больше беспокоить.

— Что я должен сделать?

— Велите ему пройтись. Пусть погуляет по холлу.

— Ты слышал, что тебе сказали? Пойди покури сигару.

Марио, обозлившись, медленно, нехотя направился в сторону лестницы.

— Чего вы от меня хотите? — спросил Стоктон. — Я же сказал вам, что мне не нужны неприятности.

— У нас у всех будут неприятности, если я не сумею связаться с несколькими делегатами. Именно об этом мне сообщили из Уилинга.

— С какими делегатами?

— Я имею в виду совещание в Карлайле. Встречу наших людей с организацией Нимрода.

— Меня это не касается! — буквально выплюнул Стоктон. — Я ничего об этом не знаю!

— Наверняка не знаете; вы и не должны были знать. Но теперь это касается нас всех... Правила приходится иногда нарушать, и сейчас как раз тот случай. Нимрод зашел слишком далеко — вот все, что я могу вам сказать.

— Это вы мне говорите? Да я каждый день имею с ними дело, а когда я жалуюсь, наши говорят: «Что поделаешь, старина Гови, все мы занимаемся бизнесом!» Как вам нравится? Почему я должен заниматься бизнесом с ними?

— Может быть, это уже ненадолго. Вот почему мне необходимо связаться с кем-то из делегатов.

— Меня на эти совещания не приглашают. Я никого не знаю.

— Конечно не знаете. Опять-таки и не должны никого знать. Это встреча на высоком уровне — на очень высоком уровне и совершенно секретная. Но приказ есть приказ. Мы должны связаться с одним или двумя.

— Я не могу вам помочь.

— А я думаю, что можете. — Мэтлок жестко посмотрел на южанина. — Послушайте меня. Утром садитесь на телефон... Только не поднимайте паники, это ни к чему. Просто скажите, что вы встретились с человеком, у которого есть корсиканская серебряная бумага. И ему нужно без шума встретиться с тем, у кого есть такая же бумага. Поняли?

— Я все понял, но мне это не нравится! Ко мне это не имеет отношения!

— Вы что, предпочитаете закрыться? Предпочитаете потерять свой роскошный антикварный клуб и лет десять или двадцать глядеть на мир через тюремную решетку? Говорят, похороны в тюрьме — очень трогательная штука.

— Хорошо!.. Хорошо. Я позвоню своему почтальону и скажу, что сам я ничего не знаю. Просто передаю поручение.

— Вот и отлично. Если вы кого-то разыщете, скажите, что буду сегодня вечером или завтра утром на Парусно-лыжном курорте. И пусть принесет с собой бумагу. Без бумаги я ни с кем говорить не стану!

— Без бумаги...

— А теперь верните мне ключи.

Стоктон позвал Марио, и Мэтлок получил свои ключи.

Выехав из Маунт-Холли по дороге № 72, он резко свернул и поехал на юг. Он помнил, что по пути из Хартфорда проезжал мимо нескольких телефонов-автоматов, но где они находятся? Забавно, что он стал теперь обращать внимание на телефонные будки — свою единственную связь с чем-то прочным, надежным. Все остальное было преходящим, случайным, незнакомым, пугающим. Он позвонит Гринбергу, как просил абонент три-ноль, но прежде свяжется с одним из людей Блэкстоуна.

Встреча должна быть организована немедленно. Следовательно, ему необходима сейчас корсиканская бумага. Он произнес это слово, и надо быть готовым выполнить свою часть обязательства, иначе он ничего не узнает. Если Стоктон все передаст и кто-то действительно установит с ним контакт, то, не окажись при Мэтлоке бумаги, этот кто-то убьет или будет убит, но не нарушит омерту.

А может, он это все зря затеял? Может, он и в самом деле всего лишь дилетант, как говорили Крессел и Гринберг? Он не знал. Он старался как можно лучше все продумать, взвесить каждое свое действие, оценить его со всех сторон, используя в качестве инструмента свой натренированный ум ученого. Но достаточно ли этого? Или, может быть, чувство долга, страстное желание отомстить и отвращение превратили его всего лишь в донкихота?