В поисках ведьмы

— Не буду загадывать. Лучше расскажи, как актриску из болота тащила.

Для тех, кто будет интересоваться, у нас с Тусей была заранее приготовленная легенда о том, как мы познакомились. Дескать, я — не обычный охранник. В смысле, обучения в гильдии не проходила. Отец был охотником на границе с землями дикарей. Воспитывал меня он один, без жены, мать моя, дескать, погибла, когда мне и пяти лет не исполнилось. Жизнь в приграничье нелегкая, любому за себя надо уметь постоять. Так что к шестнадцати годам я луком и мечом владела лучше, чем иголкой и поварешкой. Потом отец умер, а я подалась в столицу «дневных», хотела найти какую-нибудь работу. Правда, там случилась беда. Какие-то бездельники стали приставать ко мне в кабачке, куда я зашла пообедать. Я покалечила пятерых и оказалась в тюрьме, откуда меня выкупил один из старшин гильдии охранников, старый Усамат. (Имя тусиного тренера по фехтованию вызвало у Ваберга завистливый вздох.)

В общем, дескать, я год прожила в доме гильдейского старшины, он кое-чему меня научил, а потом пристроил на работу к одной купчихе. Правда, делать там было совершенно нечего, никто против нее ничего не замышлял, просто от богатства да старости у бабы началась мания преследования. Однако померла она собственной смертью, объевшись на праздник пирожных с кремом из винных ягод и опившись хмельной наливки. А от такой опасности никакой охранник не поможет.

— А Талия наняла меня, когда от своего любовника убегала, — продолжил я рассказ. — Один глупый рыцарь решил ее в своем замке насильно удержать. Но сам же знаешь: актерки — что ветер. Вышла она вечерком вроде как в парк погулять, а сама — за ограду да в лес. В соседней деревне ей уже кони приготовлены были, проводник ждал. Да только заблудилась она и попала в болото. Может, кикиморы ее водили, может, это какая такая хитрая магия замок охраняет. А я как раз возле того болота шла — думала, до пограничья с человеческими землями добраться и там какую работу поискать… В общем, крики. Пошла туда, вижу — человечка тонет. Вытащила ее, а она мне: «Хочешь бессрочный контракт?» Так и познакомились.

— А ведь не дура баба! — одобрительно сказал Ваберг. — В таком деле ты же могла ее там же обчистить да прирезать. Мало ли кто по болотам ходит? Медальон охранничий, конечно, многого требует, но свою выгоду мало кто упустит. А тут она тебя работой соблазнила — и жива осталась. Так что не зря граф говорит, что твоя актерка удачу за хвост поймала и погоняет ее, как лошадь.

— Чего? — искренне удивился я.

А про себя подумал:

«Вот осьминог копченый! С этими старшими расами надо ухо востро держать! О каузальной магии и в Круге Развитых немного знают, а тут с первого взгляда поняли, что дело не чисто!»

— Да, удачница твоя хозяйка, — повторил охранник. — Поэтому-то граф ее с собой и взял — на удачу.

— А что, могут быть проблемы? — спросил я.

Ваберг хотел что-то сказать, но договорить нам не дали.

Прилетевшая откуда-то из зарослей стрела вошла точно в шею кучера.

Раздался свист, еще несколько стрел упали на дорогу, никого не задев — мы с Вабергом успели прикрыться щитами.

Кони заржали и забились в постромках.

— Осьминога в задницу, — прорычал я и бросил коня в направлении кустов.

Глава 17

Бой — это когда время становится тягучим, как горный мед, а окружающий мир перестает существовать. Только «я» и «они». Кто «они» — не важно. Обезвредить. Сделать безопасными. А как зовут — потом разберемся…

На обочине испуганный жеребец взмыл на дыбы.

Я скатился ему под ноги, потом — в канаву, заросшую пыльной травой, и замер на миг. Древняя магия перевертышей — зрение силы. Магия, совершенно бесполезная в обычной жизни, но дающая шанс в бою.

Я не видел ни леса, ни дороги. Я видел клубки силовых линий, видел ауры, видел страх и возбуждение тех, кто в лесу.

Впереди — две фигуры, напряженные, как тетива стрелы. Почему «как»? Это — лучники. Чуть выше уровня земли. Залезли на дерево.

Распластался в траве, я ящерицей заскользил в направлении стрелков.

Достать метательные ножи. Прицелиться, на миг выйдя из состояния транса и убедившись, что между мной и телами лучников — только редкие листья.

Два коротких крика, треск ломающихся веток.

Уже не прячась, метнулся к лежащим на земле телам. Ударом кулака по голове успокоил того, что был лишь ранен в руку. Живы? Ну и кракен с ними, лишь бы молчали.

И — снова в тягучую круговерть линий силы.

Чуть дальше от дороги — скопление пульсирующих возбуждением фигур. Десять? Двадцать? Не важно…

Подкрасться. Затаиться.

— Вытащите ее из кареты и напугайте. Хорошенько напугайте, так, чтобы она поверила, что ее сейчас обесчестят. Я никогда не прощу ей позора, пусть и она почувствует то, что испытал я…

Кто говорит?

Я раздвинул листья и присмотрелся. Так, полянка. На дальнем конце — десяток верховых. Ближе ко мне — невысокий демон в богатом камзоле и берете, украшенном синим пером. Интересно, у каких птиц такие перья? Рядом с низкорослым — три демона в каких-то лохмотьях, словно специально нацепили на себя карнавальные наряды нищих. Еще один, постарше, одетый, как слуга из богатого дома, держит на поводу двух скакунов.

От основной группы всадников до отдающего распоряжения коротышки — шагов пятнадцать. Можно попробовать. Только нужно дождаться, когда оборванцы пойдут, куда посланы.

— Да, господин Асмалар, я понял, — кивнул один из странно одетой троицы. — Девушка слишком молода, чтобы не верить сказкам…

Шелест веток.

Низкорослый застывает в задумчивости. Слуга переминается с ноги на ногу.

Я делаю несколько глубоких вздохов, успокаивая сердце, и кидаюсь к главарю. Против дюжины не выстою, так что у меня в запасе — лишь несколько мгновений. Но на моей стороне — неожиданность и скорость. И, главное, когда главарь лежит с разрубленным горлом, остальным нужно какое-то время, чтобы сообразить, что произошло. И что им теперь делать. И кто будет командовать…

Пока они думают, у меня есть шанс.

Скорее к дороге! Мне очень не нравится троица оборванцев. И, главное, данное им поручение.

Выскочив из кустов, я понял, что успел вовремя.

На экипаж с вещами, кажется, никто вообще не обращал внимания. Он как остановился — так и стоит, ехавшие в нем слуги не подавали никаких признаков жизни.

А вот вокруг кареты развернулось настоящее сражение.

Ваберг крутился юлой, то поднимая коня на дыбы, то разворачивая крупом к нападающим. Правильно — не подпускает оборванцев к карете. Подкованные сталью копыта — тоже неплохое оружие. В пыли уже валяется пара слабо шевелящихся тел. Но трое нападающих еще на ногах. Они пытались обойти охранника и забраться на козлы.

Еще трое (и откуда их столько!), ухватив за руки, куда-то тащили Тусю.

Точнее, тащили двое. Третий, согнувшись и держась руками за пах, брел за товарищами… Молодец, ведьма!

Туся извивалась и орала. Сомневаюсь, что демоны понимали хотя бы половину из ее слов: чтобы представить себе такие сексуальные извращения, надо быть землянином.

У меня снова появилось ощущение нереальности происходящего. Что-то тут не так. Что-то неправильно…

Извернувшись, словно кошка, Туся с размаху ударила ногой в челюсть одному из разбойников. Мужик взвыл и отпустил ведьму. Второй, вместо того, чтобы ждать, когда прилетит и ему, резко толкнул ее в лицо. Туся упала на спину, под ноги тому, что держался за челюсть.

Первый удар ведьме в живот я ощутил как личное оскорбление. Второго не было — я успел добежать до дерущихся, на ходу рубанув мечом отставшего демона.

«Видимо, их не учили в детстве, что бить женщин ногами в живот — это неприлично», — пронеслось у меня в голове.

И все же убивать почему-то не хотелось.

Меч — для честного боя, а не для этой шпаны. Один демон заработал ребром щита в челюсть, второй — гардой в глаз.

Схватив Тусю за шкирку, я доволок ее до кареты и закинул в приоткрытую изнутри дверцу.