Страница 10 из 76
***
– …представляется неудачной.
Дав короткую очередь, господин подполковник остановил стрельбу, внимательно всматриваясь в поле боя.
Передернув после удачного выстрела затвор трехлинейки, уточняю:
– Почему?
– Из-за вон того оврага, на краю которого вы только что столь метко срезали большевичка, господин прапорщик.
Как обычно, похвала прозвучала очень приятно. А стреляю метко я всегда, с самого первого раза, как взял в руки винтовку. Помнится, господа офицеры изрядно удивлялись данному обстоятельству, потом привыкли.
Игорь Аркадьевич продолжил:
– Овраг позволит красным накопить силы под самым нашим носом, но вне досягаемости ручных гранат. И остановить их при атаке сможет только наш «Люсик», да и то, при определенной доле везения.
Похоже, до большевистских командиров эта мысль еще не дошла, потому что над краем оврага показалась и резво пошла в атаку не очень многочисленная группа врагов – всего с десяток. Басовитая очередь пулемета опрокидывает троих, еще одному придаю дополнительное ускорение, вогнав пулю в спину, когда он улепетывал назад к естественному укрытию.
Дальше стало хуже. Красные не пыталась атаковать малыми силами, а вели малоприцельный, но частый огонь по нашей позиции, постоянно прячась за склоном. Нам остается только выбивать тех, кто стремится пополнить число засевших в овраге большевиков. Ввиду изрядной дальности получается не очень. Они действительно сообразили накопить силы перед решительной атакой. Господин подполковник берег патроны, тем не менее, откладываю винтовку, чтобы срочно снарядить опустевшие диски. Ползком под посвистывающими пулями добираюсь до небольшой ложбинки в тылу пулеметной позиции, где оборудован импровизированный пункт боепитания, и принимаюсь торопливо вщелкивать патроны в магазин. Работа над первым диском оказалась почти закончена, когда стрельба от оврага резко участилась, а затем раздалось дружное «Ура» атакующей стороны. Но самое страшное – словно поперхнувшись, замолк «Льюис».
«Ползком, только ползком! Лишь дураки подставляют лоб под пули, господин прапорщик», – наставление Игоря Аркадьевича уже въелось в кровь, и разделявшие нас десять шагов преодолеваю на животе. За это время вновь оживший пулемет дал несколько очередей, выкашивая наступавших, но один из врагов успел кинуть ручную гранату. Она рванула прямо на позиции. «Льюис» смолк.
– Игорь Аркадьевич!.. Господин подполковник!..
Лучший друг и наставник молчит. Не выдержав, приподнимаюсь над землей, чтобы увидеть офицера, но немедленно припадаю к спасительной тверди, уходя от залпа красных. Вслед за пулями прилетела еще одна граната, оглушившая и поднявшая облако песчаной пыли.
– Господин подполковник!.. Господин подполковник!..
Сквозь застившие взор слезы я пытаюсь разглядеть раны, трясу безвольное, тяжелое тело. Игорь Аркадьевич не отзывается. Он лежит на боку, темно-красная кровь пропитала пробитую осколками гимнастерку и стекает из раны на виске, пятная благородное лицо.
– Сволочи… Сволочи!..
Накренившийся на сошках «Льюис» стоит рядом, обратив в сторону оврага толстый ствол. Красные уже ушли оттуда: посчитав фланговую пулеметную позицию уничтоженной, они атакуют центр, цепь яростно отстреливающихся добровольцев.
На смену диска уходят секунды. Господин подполковник содержал пулемет в полной комплектации, вместе с широким брезентовым ремнем, аккуратно закрепленным под стволом тонкой бечевкой. Без колебаний перекинув ремень через плечо, встаю, перехватываю поудобнее увесистую американскую машину и передергиваю затвор.
Первая очередь едва не отправила меня назад на землю, но уже для второй нашлось устойчивое положение. Левое плечо вперед, приклад упирается в бицепс, а содрогающийся, вырывающийся из рук пулемет вместе с ненавистью посылает свинцовую смерть.
Пули вспарывают бок стрелка, еще одного, и еще… Сдохните, твари! Сдохните!..
Уловив замах, на лету срезаю гранатометчика. Наверное, этот умелый гад сразил моего командира, но теперь граната рвется среди красных, добавляя им убитых и паники. А вот вам еще!..
Последние пули из диска разнесли голову низкорослого чернявого и носастого парня в ненавистной кожаной куртке. Готов, комиссар! Митингуй перед чертями, в Аду!
Упав на бок в обнимку с горячим «Люсиком», под пулями перекатываюсь назад, на нашу позицию. Там оставался еще один…
Последний снаряженный диск неверной рукой протягивает Игорь Аркадьевич. Живой!.. Ранен, контужен, но живой!
– Господин подполковник, я сейчас, перевяжу!
– Огонь!.. Ростислав, приказываю: вести огонь!
Словно богатырские силы вместе с радостью наполнили жилы. Он живой!
Диск, затвор, встать… огонь!
И снова каждая очередь уносит жизни врагов. Они отвечают, но пули уходят мимо, а я, наперевес с изрыгающим смерть пулеметом, неотвратимо шагаю вперед.
Не выдержав надвигающегося флангового огня, лишившись комиссара, красные кинулись назад, в спасительный овраг. Не все добегают до него – господа добровольцы тоже мух не ловят. Посылая короткие очереди поверх склона, ускоряю шаг. Помнится, вы подтрунивали над моей привычкой, господин подполковник… Посмотрим, что скажете сейчас!
Граната Новицкого действительно тяжела и не предназначена для поражения вражеской пехоты на открытой местности. Но противник сейчас на дне оврага, поэтому…
Выдернув чеку, слышу хлопок капсюля-замедлителя и веду отсчет: «Десять, девять, восемь…» В левой руке граната, правую при каждом выстреле немилосердно выворачивает пулемет, нет и намека на точность стрельбы, но враги, слыша грозные очереди, не высовываются.
На «единице» перехватываю девятифунтовку правой рукой и отправляю в овраг, одновременно падая на землю. Чей-то панический крик за склоном обрывает мощный, всколыхнувший землю взрыв…
***
Проснувшись, выслушав порцию упреков, в наконец наступившей утренней тишине привычно осмысливаю увиденное. Пулемет Льюиса… Подростком я взахлеб смотрел советские приключенческие фильмы, как сказали бы сейчас, «боевики». «Белое солнце пустыни», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Конец императора тайги», «Шестой». И в каждом главный герой щедро поливал врагов свинцом из этой эффектной машины, непринужденно и метко стреляя от бедра. И, естественно, с «бесконечными» патронами.
А потягай-ка полупудовую дуру на деле… М-да. Крепкий парнишка. И отличный стрелок. Такой же меткий, как последующие реинкарнации. «Веселые» у меня были прошлые жизни. Жаль, что быстро заканчивались.
К теме меткости пришлось вернуться через пару часов. Сегодня суббота, регламентных работ нет, часть личного состава отдела освобождена и от проведения ПХД. Причина уважительная – командные стрельбы на первенство части.
Пистолетом Макарова я владею неплохо, за всю службу ни разу не отстрелялся ниже «четверки». Но за сборную отдела выступал всего пару-тройку раз, по разным причинам подменяя товарищей. Результат показывал хороший, но не более того. Сейчас исполняю функции «почетного капитана» команды отдела. Два года подряд мы в том же составе брали первое место. Но, похоже, сегодня удача к нам повернулась массивной филейной частью.
Вот, пожалуйста! Признанный снайпер из первой группы треть пуль положил вниз, в «восьмерку», зацепив и «семерку».
– Станислав Николаевич, что такое?
– Не идет, товарищ подполковник! Мишень не чувствую, рука плавает… не мой день. Может, погода действует?
Да, небо в тяжелых тучах. Но низкий результат, скорее всего, является следствием вчерашней дружеской посиделки с употреблением крепких горячительных напитков. Знаю за капитаном такой грешок. И ведь предупреждал, просил!..
Отметив попадания, скептически осмотрев мишень, майор-равовец предлагает:
– Можете отстреляться четвертым, товарищ подполковник. По правилам допускается, за команду будут зачтены три лучших результата участников.
И ведь прекрасно знает, как я стреляю! Да, судя по всему, в этот раз штабные окажутся впереди. И хорошо, если только они. При всем желании вряд ли покажу высокий результат. Впрочем, что изменится, если соглашусь? Общекомандные показатели хуже не станут, это точно.