Страница 10 из 17
— Слушаю, мисс, — прозвучал голос Боба. — Апельсиновый сок? Кофе? Булочек? Меду?
— Да, пожалуйста…
Вот это сервис, сказала она себе. Не то что в «Килморском гербе»! Не прошло и четырех минут, как Боб уже ставил у ее постели поднос. Утренняя газета, сложенная по всем правилам, лежала тут же.
— Капитан желает мисс доброго утра, — сказал Боб. — Он просил узнать, хорошо ли вы почивали. Если мисс хочется чего-нибудь еще, — я к вашим услугам.
Мисс хочется знать, думала, глядя на стюарда, Шейла, кто — мистер Догерти из «Килморского герба» или мистер О'Рейли из почтовой конторы — наложил лапу на конверт, лежавший в путеводителе. А может быть, это ваших рук дело, любезный Мальволио? Не нацарапай я сверху «Н. Барри. Важные (???) даты», никто бы на него не покусился. Вслух она сказала:
— Спасибо, Боб. Мне всего предостаточно.
Шейла позавтракала, натянула свитер и джинсы, подвела глаза — несравненно тщательнее, чем вчера, и теперь почувствовала себя готовой к любым сюрпризам, какие припас для нее Ник. Пройдя по коридору и миновав вращающуюся дверь, она оказалась у входа в гостиную, куда ее поначалу провели вчера. Комната стояла открытой, но Ника в ней не было. Почему-то она ожидала увидеть его за письменным столом. С опаской озираясь через плечо, она прошла туда и вновь уставилась на фотографию. Ник стал много лучше с тех пор, подумалось ей. В молодости он, должно быть, был несносен — этакий самонадеянный пентюх с ярко-рыжими, так и чувствовалось, волосами. Все дело в том, что оба они, отец и Ник, были, наверное, влюблены в ее мать, и, когда она предпочла отца, Ник озлобился. Тогда-то все и началось. Странно, что мама ни разу не упомянула об их соперничестве. Она не упускала случая похвастать былыми поклонниками. Непочтительно, конечно, так говорить о матери, но что они оба видели в ней, кроме очень хорошенького личика? Густо намазанный, по тогдашней моде, рот. Любовь к снобизму — вечно бросалась именами. Они с отцом только переглядывались, когда она, козыряя, принималась сыпать ими перед гостями.
Легкое покашливание в коридоре дало Шейле знать, что стюард наблюдает за ней.
— Вы ищете капитана, мисс? — осведомился Боб. — Он в лесу, на вырубке. Могу показать, как туда пройти.
— Да, пожалуйста, Боб.
Они вышли из дому, и он сказал:
— Вот сюда. Капитан работает на открытой площадке минутах в десяти ходу.
Вырубка… Что он там делает? Валит деревья? Она пустилась по тропинке с нависшим по обеим сторонам зеленым шатром через небольшой, но густой лес, сквозь который нигде не проглядывало озеро. Если сойти с тропинки и пойти между деревьями, подумалось ей, мигом заблудишься, до озера так и не дойдешь — будешь кружить и кружить на одном месте. Над ее головой зашумел в кронах ветер. Ни птиц, ни шагов, ни плеска воды. Под этим буреломом ничего не стоило схоронить человека, и его никогда не найдут. Может, ей лучше повернуть назад, возвратиться в дом и сказать стюарду, что она предпочитает дожидаться капитана у него в кабинете? Шейла остановилась в нерешительности, но было уже поздно: к ней, мелькая между деревьями, приближался Майкл с заступом в руках.
— Капитан ждет вас, мисс. Он хочет показать вам могилу. Мы ее только что отрыли.
О боже! Могила! Для кого? Шейла почувствовала, как краска сошла с ее лица. Майкл смотрел на нее не улыбаясь. Кивком головы он указал ей на видневшуюся впереди вырубку. Теперь она увидела и остальных: двое мужчин, не считая Ника. По пояс голые, они стояли наклонившись, разглядывая что-то в земле. Шейла почувствовала, что у нее отнимаются ноги, а сердце готово выскочить из груди.
— Это мисс Блэр, — объявил Майкл.
Ник выпрямился и повернулся к ним. На нем, как и на остальных, были джинсы да еще майка. Только в руке вместо заступа он держал топорик.
— Превосходно, — сказал он. — В самый исторический момент. Ступайте сюда и на колени.
Положив Шейле руку на плечо, он подтолкнул ее к разверстой яме. У Шейлы отнялся язык. Только глаза видели кучи бурой земли, наваленной по краям ямы, примятую листву и срубленные сучья. Опускаясь на колени, она инстинктивно закрыла лицо руками.
— Что вы делаете? — В голосе Ника прозвучало изумление. — Откройте глаза! Вы же ничего не увидите. Такое великое событие! Вы, может, первая англичанка, которая присутствует при вскрытии мегалитического погребения[15] в Ирландии. Королевские могильники — вот как их тут называют. Мы уже несколько недель раскапываем эту могилу.
Когда Шейла очнулась, она сидела спиной к дереву, скрючившись и уткнувшись головой в колени. Лес уже не кружился у нее перед глазами, постепенно обретая ясные очертания. Тело было мокрым от пота.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — пробормотала она.
— Давайте-давайте, — сказал Ник. — Не обращайте на меня внимания.
Шейла открыла глаза. Мужчины куда-то испарились, а рядом с ней на корточках сидел Ник.
— Вот что значит выпить только кофе на завтрак, — попрекнул он. — Так всегда, когда начинают день на пустой желудок.
И, поднявшись на ноги, он отступил к своей яме.
— Я возлагаю огромные надежды на нашу находку. Это захоронение в лучшем состоянии, чем многие, какие мне довелось повидать. Мы наткнулись на него случайно несколько недель назад. Нам удалось расчистить переднюю камеру и часть коридора, который, по-моему, ведет к самой усыпальнице. Этой могилы никто не касался с 1500 г. до н. э. Теперь главное, чтобы никто о ней не пронюхал, иначе вся археологическая шатия примчится сюда со своими фотоаппаратами, и тогда уж пиши пропало. Ну как, лучше вам?
— Не знаю, — отозвалась она слабым голосом. — Кажется.
— Так ступайте же сюда и взгляните.
Шейла заставила себя подойти к раскопкам и заглянуть вглубь. Куча камней, что-то вроде закругленной арки, подобие стены. Нет, после того, что ей подумалось, после пережитого ужаса, ей не по силам изображать восторг.
— Очень интересно, — пролепетала она и вдруг — что было куда хуже, чем если бы ее стошнило, — разрыдалась.
Секунду-другую он в замешательстве смотрел на нее, затем молча взял за руку и, насвистывая сквозь зубы, быстро повел прямиком через лес. Несколько минут спустя деревья расступились, и они оказались на берегу озера.
— Вон там на западе Беллифейн, — сказал он. — Отсюда его не видно. Со стороны острова озеро расширяется к северу, а с той стороны берег весь изрезанный — настоящий слоеный пирог. Зимой прилетают утки и гнездятся в камышах. Но я их не стреляю. А вот летом хожу сюда купаться до завтрака.
Шейла уже оправилась. Он дал ей время прийти в себя, а большего и не требовалось, и она почувствовала к нему благодарность.
— Простите, — сказала она, — но, честно говоря, когда я увидела Майкла с заступом в руках, да еще он сказал что-то про могилу, я решила — настал мой последний час.
Он с удивлением уставился на нее. Потом улыбнулся:
— А вы вовсе не такая стреляная птица, какую из себя изображаете. И вся ваша тертость — сплошной блеф.
— Отчасти, — согласилась она. — Но в такую ситуацию, когда меня выгрузили на острове, где обитает анахорет, я попала впервые. Теперь ясно, почему меня похитили. Вы боитесь, чтобы известия о вашей мегалитической находке не просочились в прессу. Так и быть, я промолчу. Даю вам слово.
Он ответил не сразу. Стоял, поглаживая подбородок.
— Н-да, — сказал он наконец. — Это, право, весьма великодушно с вашей стороны. А теперь знаете, что мы сделаем? Вернемся-ка домой и попросим Боба завернуть нам что-нибудь на ленч, и я покатаю вас по озеру. И даю вам слово, через борт не выкину.
Он безумен только при норд-норд-весте,[16] подумала она. А так, если не считать фотографию, вполне в здравом уме. Что же касается фотографии… если бы не это, Шейла тут же ему открылась бы, сказав, кто она и зачем приехала в Беллифейн. Но пока лучше подождать…
Трудно даже представить себе более разительное несходство, думалось ей несколько часов спустя, между тем Ником, каким изобразил его отец — человеком с уязвленным самолюбием, обиженным на весь мир, постоянно озлобленным неудачами, — и этим, который сам вызвался развлечь ее и просто из кожи лезет, чтобы сделать ей приятным каждый проведенный в его обществе миг. Двухмоторный катер с небольшой каютой — не то что одышливая моторка, на которой Майкл доставил Шейлу на остров, — ровно скользил по озерной глади, лавируя среди бесконечных отмелей, а Ник, сидя на месте штурвального, указывал то на одну, то на другую достопримечательность на берегу. Далекие холмы на западе, развалины замка, башня, оставшаяся от древнего аббатства. Он ни разу и словом не напомнил ей о цели ее визита, не стал выспрашивать о собственной ее жизни. Сидя бок о бок в каюте, они закусывали вареными яйцами и холодным цыпленком, а Шейле думалось, какое наслаждение такая поездка доставила бы ее отцу, как пришелся бы по душе такой вид отдыха, если бы он до него дожил. Она представила себе, как они с Ником сидят вдвоем, болтая, перебрасываясь морскими словечками и, сколь это ни забавно, распуская перед ней свои павлиньи хвосты. А вот мама — другое дело. Она всем только испортила бы удовольствие.
15
Мегалитическое погребение — погребение III–II тысячелетий до н. э.
16
Он безумен только при норд-норд-весте… — Шекспир. «Гамлет», акт II, сцена 2.