Страница 177 из 212
Тянь-Шань к северо-западу от Токсуна образует, как выше замечено, плоскую седловину, гребень которой поднимается не более 7500 футов над уровнем моря. Это плоское поднятие покрыто лишь местами невысокими, насажденными кряжами, простирающимися с юго-запада на северо-восток в одном с ним направлении. В остальных же местах оно представляет ровное, но весьма покатое к северо-западу и юго-востоку вздутие. Большая часть насажденных на этом вздутии кряжей не связуется ни между собою, ни с главным хребтом системы, обрывающимся круто, как бы уступами к описываемой седловине. Из всех насажденных кряжей только два, наиболее высокие и непрерывные, сочленяют разорванный в этом месте главный хребет системы. Один из них венчает гребень седловины, а другой простирается по юго-восточному скату ее. Внутренние склоны обоих непрерывных кряжей незначительны, и гребни их лишь весьма немного возвышаются над заключенной между ними нагорной полосой описываемого плоского поднятия; внешние же склоны их, обращенные к северо-западу и юго-востоку, несравненно круче внутренних и прорезаны глубокими ущельями, которых вовсе не встречается во внутренних склонах.
Через рассматриваемую седловину, по рассказам туземцев, во все времена года дует периодически сильный севе-ро-западный ветер, продолжающийся непрерывно по нескольку дней. Правдивость этих рассказов подтверждается вполне признаками, замеченными нами на растениях седловины, у которых стебли и ветви значительно наклонены к юго-востоку, а у тростника притом еще расщеплены и листья, очевидно, жестоким ветром.
На второй день пути из Токсуна мы прошли сначала верст 5 вверх по берегу речки Сунын-баши, которая далее поворачивает почти прямо на север и получает название Аргын-су, а дорога направляется к северо-западу по берегу ее правого притока Ягач-баши. Следуя вверх по этой последней речке, мы поднимались постепенно по ровной, юго-восточной покатости седловины, покрытой изредка короткими, насажденными кряжами. Каменистый юго-восточный склон седловины и покрывающие его отдельные кряжи одеты крайне скудною растительностью, и только по берегам речки Ягач-баши да текущих в нее ручьев встречались небольшие площадки, сплошь поросшие редкой приземистой травой.
Достигнув подножья первого на пути непрерывного кряжа, мы остановились на ночлег на берегу речки Ягач-баши при выходе ее из ущелья этого кряжа.
На следующий день экспедиция продолжала путь по глубокому и извилистому ущелью той же речки, пересекающей на протяжении 16 верст помянутый насажденный кряж. Ущелье имеет весьма значительное падение и покрыто повсюду зарослями кустарников и камыша, а местами тополем. По выходе из него мы очутились в высокой междугорной зоне седловины и направились на запад по широкому сухому ложу речки Ягач-баши, в котором лишь кое-где струилась вода. Выше это ложе суживается, и в нем стремится непрерывный поток; окрестная местность, покрытая изредка насажденными кряжами, еще пустыннее, чем на предыдущем переходе.
Пройдя верст 6 от ущелья, мы остановились на ночлег на берегу той же самой речки, в местности Чон-ягач-баши, лежащей на высоте около 6000 футов над морем. Несмотря на весьма значительную высоту этой местности, мы встретили в ней пашни, на которых сеют ячмень; около них стоят глиняные хижины, служащие кровом земледельцам во время полевых работ.
Лагерь экспедиции на южном склоне Тянь-Шаня по дороге из Токсуна в город Урумчи
С урочища Чон-ягач-баши экспедиция следовала около 10 верст по широкой нагорной долине седловины, поднимаясь медленно к подножью главного насажденного кряжа Да-ванчин-таг, венчающего ее гребень, и затем по узкой, извилистой долине названного кряжа вскоре поднялась на его гребень. Этот перевал, называемый Та-даван, поднимается на 7070 футов над уровнем моря и представляет высший пункт на нашем пути из Токсуна в Урумчи через седловину Тянь-Шаня. Подъем на него с юго-востока очень отлог и только близ самой вершины немного крут, да и то на весьма коротком протяжении. Спуск же с перевала Та-даван на северо-запад гораздо длиннее и круче подъема с юго-востока, в особенности на первых 2 верстах. Относительная высота окрестных гор, по мере нисхождения с вершины перевала, быстро возрастает, а вместе с тем увеличивается и глубина ущелья, по которому дорога спускается с перевала.
Гребень описываемого кряжа, представляющий высшую линию седловины, в то же время служит резкой границей двух весьма различных смежных растительных областей, простирающихся от него к юго-востоку и северо-западу.
На юго-восточном склоне седловины растительность несравненно беднее видами и пышностью самых форм, чем на северо-западном. Эта поразительная разница во флоре противоположных ее склонов бросается в глаза тотчас же по миновании высшей точки перевала: незначительные холмы, слагающие юго-восточный склон кряжа, покрыты весьма скудною растительностью, между тем как на горах северо-за-падного склона его повсюду встречаются густые насаждения кипца, полыни и разнообразных мелких кустарников.
С вершины перевала Та-даван мы спускались по узкой долине, имеющей весьма значительное падение, и вскоре достигли подножья кряжа, лежащего по крайней мере на 2000 футов ниже его гребня. От подошвы кряжа долина, ведущая с перевала, переходит в неглубокую балку, прорезающую его плоское предгорье. Переночевав в этой балке, мы спустились по ней на следующий день версты 3 до другой балки, в которую она выходит, и, перейдя через эту последнюю, следовали по предгорью соседнего хребта Лань-сань. В конце перехода экспедиция спустилась с предгорья в широкую междугорную долину и разбила лагерь для ночлега в местности Кала-панцза.
Оставив позади кряж Даванчин-таг, венчающий гребень седловины, мы очутились в пространной долине, простирающейся до 20 верст в ширину и открытой на северо-западе. С юга она замкнута названным кряжем, высоко поднимающимся над ее дном, а с северо-востока и юго-запада — массивными хребтами Тянь-Шаня: Дунь-сань и Лань-сань, сочленяющимися с этим поперечным кряжем. В ущельях обоих хребтов зеленели еловые леса, которые нам отрадно было видеть после долгой разлуки с хвойными деревьями, покинутыми более года назад в местности Тохта-хон.
В юго-восточной части долины лежит соленое озеро Ай-дын-куль около 20 верст в окружности, а к востоку от него — два небольших соленых же озерка — Тубул-куль и Туз-лык-куль, от 4 до 5 верст в окружности. Около этих озер долина покрыта густыми зарослями чия и камыша.
В описываемой долине живет множество степных антилоп и водятся в большом числе их смертельные враги — волки. Во время нашей стоянки на урочище Кала-панцза, около 8 часов вечера, они подняли такой сильный вой близ лагеря экспедиции, что я вынужден был вызвать четырех человек с ружьями и велел им открыть учащенную пальбу в то место, откуда слышались завывания волков. Она так напугала их, что в течение всей ночи в долине не было слышно ни одного волчьего голоса.
С урочища Кала-панцза мы прошли версты 2 по густым зарослям чия и камыша, а потом следовали по дресвяной местности, покрытой кустами саксаула и белолозника. Проселочная дорога, по которой шла экспедиция, выходит в этой местности на почтовую пролегающую, как выше замечено, к северо-востоку от нее через перевал Даванчин и многолюдное дунганское селение того же названия, расположенное в юго-восточном углу долины. Этот перевал, ведущий через тот же насажденный кряж седловины, как и Та-даван, имеет, подобно ему, отлогий юго-восточный склон и крутой северо-западный.
Пройдя верст 5 по большой дороге, мы расположились на ночлег близ постоялого двора Янши-дянь. Тут экспедицию встретил исправлявший должность аксакала наших торговцев в Урумчи, которого мы весь вечер расспрашивали о новостях с родины, откуда более полугода не получали никаких известий, и о городе.
Последнюю станцию до Урумчи мы следовали по волнистой местности предгорья северо-восточного хребта Дунь-сань и пересекли несколько прорезающих его узких долин. По дороге изредка встречались постоялые дворы, а влево от нее простиралась долина речки Архоту, населенная изредка китайцами. Не доходя 4 верст до города, экспедиция свернула с большой дороги и остановилась немного в стороне от нее, на левом берегу речки Архоту. В этой местности, называемой Гуджа-ху, мы простояли почти 4 суток.