Тени над озером

Однажды, сырым апрельским вечером, приятель Сисси из Цинциннати повел ее на постановку «Пети и волка», а Келли осталась дома одна. Она сидела за столом в своем крохотном кабинете и обдумывала следующую главу.

Звонку в дверь она не придала ни малейшего значения, ибо к ним частенько вечерами заглядывали соседи.

На Келли были голубые джинсы и бледно-желтый свитер. Волосы она заплела в косу, но та уже успела растрепаться, поскольку Келли привыкла теребить ее, сидя за пишущей машинкой. Длинные пряди выбились и повисли вдоль щек, но Келли не стала причесываться.

Отбросив карандаш, который вертела в пальцах, Келли направилась к двери. Она уже научилась обходиться с гостями без церемоний. Сейчас скажет пришедшему, что Сисси нет дома, а затем вежливо, но твердо сообщит, что ей пора за работу.

Келли с решительным видом открыла дверь, и приготовленные заранее слова застыли у нее на губах.

Девушка мгновенно замерла, как будто неведомый волшебник обратил ее в камень.

На пороге стоял Зейн, за ним было видно сумеречное весеннее небо. Зейн был одет в темные слаксы и толстый медно-красный свитер, в котором его плечи казались еще более мощными. Он стоял в своей обычной позе – засунув руки в карманы, – но лицо было торжественным.

Как же хорошо Келли помнила это лицо! Высокие, резко очерченные скулы, сильную челюсть, упрямый подбородок, глубоко посаженные глаза. Правда, волосы успели отрасти и немного потемнели – тогда они выцвели под солнцем.

Зейн смотрел прямо ей в глаза и покачивал головой, словно его что-то тревожило.

– Зейн? – наконец выговорила Келли.

– Меня преследовали, – сдавленным голосом произнес он.

Ее сердце подскочило к горлу.

– Что?

– Меня преследовали, – повторил он, играя желваками. – Вы преследовали меня. Как прекрасный призрак, от которого я так и не смог избавиться.

Келли не была уверена, что правильно расслышала, так гулко стучала кровь в ее ушах.

– Я… – Она запнулась. Наверняка ей послышалось. Машинально она проговорила: – Не хотите зайти?

– Нет, – ответил он, мотнув головой. – Я хочу, чтобы вы вышли. Похоже, вечер обещает стать первым по-настоящему весенним. Пойдемте встретим его вместе.

Она кивнула, не в силах отвести от него взгляд. Его глаза были такими же серыми и блестящими, какими она их помнила, в них отражались сложные переживания. Зейн подал ей руку, и Келли молча взяла ее. Рука оказалась теплой, твердой и надежной, из нее как будто лилась жизненная сила.

Зейн вывел ее на веранду. Дом Сисси стоял на большом участке, заросшем высокими деревьями; возле крыльца рос огромный куст сирени, покрытый лиловыми бутонами.

Остановившись, Зейн взглянул на Келли и вновь покачал головой; горькая улыбка скривила его губы.

– Я слышал, вы написали отличную книгу, Келли. Она заслужила похвалу критиков. Вы добились того, чего хотели, и я горжусь вами.

– Спасибо. – Голос Келли дрогнул. Она была так счастлива видеть его, что щемило сердце. – Я не добилась бы этого без вас, – добавила она.

Только бы Зейн не исчез так же внезапно, как появился! Она хотела сказать ему слишком многое, но от неожиданности растеряла все слова.

– Мне казалось, что я никогда не смогу простить вас за то, как вы высказывались о моих книгах, но вы оказались правы. Вы сказали то, что надо было сказать.

– Я наговорил немало того, что вы вряд ли простите, – ответил он и сжал руки на ее запястьях.

– Мы оба наговорили много лишнего, – едва слышно произнесла она.

Он кивнул и мрачно усмехнулся.

– Но неужели теперь ничего уже не поправить?

– Надеюсь, что можно, – произнесла Келли и прикусила губу. Она прекрасно знала, что давным-давно все ему простила. – Конечно же, можно!

Зейн придвинулся ближе, и Келли очутилась в его объятиях.

– Я намного старше вас, – печально произнес Зейн куда-то ей в волосы. – И похож на Джима. Вьетнам прибавил мне добрый десяток лет, а случай с родителями – еще больше. Мне по душе тихая, уединенная жизнь. Я много рыбачу, много размышляю о вампирах, привидениях и призраках. Денег у меня достаточно, но я живу скромно, потому что не могу вообразить, на что их потратить. У меня есть все, чего только можно пожелать. Все на свете. Кроме вас.

Он засмеялся.

– Да, кроме вас. Я испробовал все, чтобы выбросить вас из головы. Но сначала не переставал сокрушаться, что вы поверили наветам Мэвис. Постоянно мучился вопросами, зачем ей это было нужно, почему вы поддались на ее уловку, но не находил ответа.

– Я и сама этого не понимаю, – проговорила Келли. На ее глазах заблестели слезы. Она непроизвольно обхватила его за плечи, потому что все еще боялась, что он исчезнет.

Зейн осторожно вытер слезы с ее щек.

– Не плачьте, – хрипло сказал он. – Теперь я знаю все. Помните, я рассказывал о своем отце – о том, как в него стреляли, как он был ранен… Ну так вот, Мэвис была женщиной из той пары, что стреляла в него. Она не забыла мое имя – так звали моего отца, человека, из-за которого она попала в тюрьму. Это случилось почти двадцать лет назад, но она боялась, что я ее вспомню. И я вспомнил бы, если бы пригляделся к ней повнимательней.

– Значит, она была в той машине, которую остановил ваш отец? – еле слышно выдохнула Келли. – Так как же она осмелилась вернуться?

Зейн помолчал, качая головой.

– Это может показаться странным, но кому, как не нам с вами, знать, что реальность может оказаться сложнее любой фантазии. Люди, подобные Мэвис, навещают одни и те же места. Она объездила Техас, Арканзас, Миссури, Теннесси – пряталась там, жила здесь, затем возвращалась обратно. За годы она переменила множество имен. Вначале никто ее не узнавал, но в конце концов шериф Барнстейбл выяснил, кто она такая. У этой женщины было более десятка фальшивых имен.

Он глубоко вздохнул, как будто эти слова причиняли ему боль.

– Я узнал об этом только месяц назад – от Барнстейбла. Именно потому она не желала видеть меня рядом с собой – или с вами. В ее первый приезд наша дружба с Джимом не могла ее встревожить: как раз в то лето я уезжал. Но совсем иначе сложилось на следующий год. Если бы я узнал ее, разоблачение произошло бы за считанные минуты. Вот почему она методично забивала вам голову ложью.

От мягкого тона Зейна и нежности его прикосновений Келли чувствовала себя уютно и спокойно.

– Но я все равно не имела права ей верить – ни при каких обстоятельствах, – произнесла она, покачав головой. – Это непростительно с моей стороны.

– Келли, Келли, – ласково перебил Зейн, приподняв ее голову за подбородок. – Разве вы не понимаете? Эта женщина была колдуньей, настоящей чародейкой. Она очаровала Джимми, чтобы выведать у него все, что ей было нужно. Джима не стало, и она поняла, что придется иметь дело с вами. Но к этому времени она уже достаточно знала о вас, знала ваши слабые места. Это была ее профессия – выведывать слабости других людей. И ей не нужно было, чтобы я вмешался и нарушил ее планы. Поэтому она сообразила, на каких ваших чувствах можно сыграть, на какие кнопки нажать, чтобы разлучить нас.

– Но как она могла так быстро придумать и свой план, и эту ложь? – беспомощно спросила Келли, все еще ничего не понимая.

– Говорю вам, Келли, это ее профессия – двигаться быстро, как змея, наносить удар по самому уязвимому месту, изображать, выдумывать. Да, мне жаль, что вы поверили ей. Но когда я обнаружил, кем она была на самом деле, я понял, как искусно она вас запутала. И еще до меня дошло, что больше всего меня раздражает совсем не то, что вы ей поверили.

Келли вопросительно взглянула на него и сжала пальцами его плечи.

Его лицо стало торжественным.

– Наконец я понял, что в действительности меня злило то, что я совсем не хотел влюбляться, но влюбился. В вас. Я попытался избавиться от этого чувства, и эти попытки продолжались целый год, но ни к чему не привели.

– Да, не привели, – повторила Келли. У нее перехватило дыхание. Холодный ветер налетел на веранду, и она задрожала.