Тени над озером

Келли надкусила печенье и с удивлением обнаружила, что оно твердое и безвкусное. Однако доесть его необходимо, хотя бы чтобы не оскорбить Мэвис в лучших чувствах.

– Вы купались со своим другом, милочка? – спросила Мэвис. Она облокотилась о край стола, положила подбородок на ладонь и с раздражающей откровенностью оглядела Келли, задержав взгляд на полотенце на ее голове.

– Да, купались, – ответила Келли, подумав, что почти не солгала. Но она не собиралась говорить всю правду этой женщине – несмотря на ее обещание взять к себе двух кошек Джимми.

– Кто он, ваш друг? – спросила Мэвис. – Может быть, я его знаю?

«Тот человек, о котором вы меня предупреждали», – едва не сорвалось с языка.

– Вряд ли, – произнесла она вслух. Ей удалось догрызть остаток печенья, запив его большим глотком кофе.

– Возьмите еще. Вы такая худенькая, вам это будет полезно, – радушно сказала Мэвис, придвигая к ней тарелку.

Келли нехотя взяла второе печенье, откусила его и без энтузиазма принялась жевать.

– Я не могла удержаться и взглянула, что это за мужчина, – щебетала между тем Мэвис. – Я как раз сидела на крыльце и любовалась звездами.

Здесь, в округе, есть немало симпатичных мужчин, – продолжала она. – На другом берегу живет фермер, а по дороге к озеру – чудесный молодой человек, у которого свой персиковый сад. Потом сюда каждое лето приезжает доктор Хардести – о, это лакомый кусочек для любой девушки! Богат, одинок и несчастен. И так красив! Не то, что этот Грей.

Тупая боль, сдавливающая голову Келли, внезапно превратилась в острое жало. Она повертела печенье в руке и отложила его. Прижав руку к виску, повернулась к Мэвис.

– Вы же говорили, что не знакомы с Греем, – напомнила она. Возражать не хотелось, она просто констатировала факт.

Мэвис откинулась на спинку стула и снова взбила рукой пушистые волосы.

– Я знаю его только со слов Джимми. Он говорил: «Мэвис, я люблю старину Грея, как брата, но не хочу, чтобы такой человек когда-нибудь встретился на жизненном пути моей племянницы». Это правда, милочка, именно так он все время и повторял. Вот потому я и передала вам его слова. Поверьте, я долго размышляла об этом – я совсем не сплетница. Он похож на моего двоюродного брата: может стать очень хорошим другом для мужчины, но для женщины это добром не кончится.

– Понятно, – ответила Келли, не будучи уверенной, что вообще что-нибудь понимает. Голова болела все сильнее, заставляя ее морщиться от боли.

– Милочка, – после минутного молчания произнесла Мэвис, – вы что-то плохо выглядите. Похоже, вы переутомились. Дом блестит, как новенькая шкатулка, – совсем другим я видела его в последний раз. Тогда повсюду были разбросаны книжки и газеты Джимми. Вы прекрасно поработали и, должно быть, очень устали. Почему бы вам не лечь в постель? А я побреду домой.

– Простите, – произнесла Келли, потирая рукой висок. – Наверное, вы правы. Я слишком устала.

Она хотела встать, но Мэвис уже вскочила на ноги, заковыляла к Келли и положила руку ей на плечо, заставляя остаться на месте. Ее рука оказалась неожиданно сильной.

– Сидите, сидите! Я выйду сама, а за тарелкой зайду в другой раз. Дорогу я знаю, доберусь как миленькая.

Мэвис с проворством засеменила к двери, но, вероятно, не рассчитала сил, потому что у двери вдруг пошатнулась и схватилась за косяк, неловко хихикнув.

– С вами все в порядке? – с беспокойством спросила Келли, делая попытку встать.

– Сидите, сидите! – торопливо приказала Мэвис. – Иногда я забываю, что не могу ходить так быстро, как хочется. Впустить вашу милую собачку?

– Да, пожалуйста, – попросила Келли, хотя и не была уверена, что в таком беспокойном состоянии она могла бы назвать Полли-Энн «милой собачкой».

– Я захлопну за собой дверь, – пообещала Мэвис, – а вы сейчас же ложитесь спать. Вы, как говорят, прямо-таки не в себе.

Мэвис скрылась, плотно захлопнув за собой дверь. Полли-Энн промчалась по полу, стараясь как можно быстрее достичь Келли. На морде собаки сияла неизменная улыбка.

– Пожалуйста, обойдись без обожания, – простонала Келли, ставя локоть на стол и подпирая ладонью голову. – От этого я чувствую себя по крайней мере архангелом…

Она поднялась и прошла в ванную, закрыв дверь перед носом Полли-Энн, которая, жизнерадостно виляя хвостом, вознамерилась сопровождать ее. Келли разыскала и выпила аспирин, а затем быстро приняла горячую ванну, чтобы смыть озерную воду с волос и тела.

Высушив волосы, Келли почувствовала себя лучше, но голова по-прежнему странно ныла. Казалось, ее мозг одновременно жаждет сна и борется с дремотой.

Она присела к столу и начала писать маме, чтобы снова объяснить преимущества банковского сейфа и приложить бланк для подписи вместе с ключом, но так и не смогла сосредоточиться и оставила письмо незаконченным, рядом с карточкой и вторым ключом.

Наконец, бесцельно походив туда-сюда, она отправилась в спальню, забралась в постель и накрылась одеялом до подбородка. Взбив подушку, Келли прислонила ее к спинке кровати, чтобы сесть повыше.

Глубоко вздохнув, Келли открыла книгу в черной обложке. Она не понимала, почему именно сейчас ее тянет прочесть «Демона-любовника» – меньше всего ей хотелось вспоминать о Зейне.

Головная боль мешала сосредоточиться… Господи, сверлила мысль, а еще… еще сегодня, на озере, освещенном угасающим солнцем, она рыдала сильнее, чем когда-либо в жизни, и смеялась веселей, чем когда-либо прежде, а потом…

Потом она испытала новое потрясение – ее целовали со страстью, о существовании которой Келли и не подозревала. Слишком много горя, смеха, желания – столько эмоций, и всего за один день!

Вот и надо почитать на сон грядущий… Всю жизнь Келли ныряла в мир книг, чтобы спастись от невзгод и потрясений. По странной иронии судьбы, сейчас она ищет спасения от мыслей о Зейне в книге самого Зейна, мрачно подумала Келли. Решительно нахмурившись, она начала читать.

Возможно, это поможет ей лучше понять Зейна. В конце концов, он всего лишь халтурщик, создатель дешевых мелодрам и ужасов, уверяла себя Келли. Она взглянула на часы – минуло десять вечера.

К половине одиннадцатого эта книга наверняка навеет на нее сон.

Но в три часа утра Келли по-прежнему сидела в постели, не в силах оторваться от книги, даже когда слова начали сливаться перед ее глазами. Ее захватила история, в которой безумные мечты женщины о бессмертном любовнике странным, необъяснимым образом воплощались в реальность.

От напряжения у Келли горели глаза, но она никак не могла оторваться от романа, как ни принуждала себя бросить чтение. Она выбралась из постели, побрела на кухню и съела еще одно каменно-твердое печенье Мэвис, запив его стаканом молока.

Вернувшись в спальню, она нырнула под одеяло и вновь потянулась к книге Зейна. Пусть там говорится о демонах, с невольным восхищением думала Келли, но пишет он о них как ангел. Она была способна провести всю ночь над этим романом. Книга как будто очаровала ее, и Келли не могла противиться этим чарам.

Но несмотря на все волнение, с которым она стремилась дочитать роман, странная обволакивающая боль вновь охватила ее мозг. Келли обнаружила, что ее глаза слипаются, а раскрытая книга валится на грудь. Ей с трудом удалось дотянуться до лампочки и выключить свет. Захлопнув книгу, Келли свернулась клубком, прижав ее к себе, как некий талисман.

И тут же погрузилась в удивительные, ясные сны, не связанные друг с другом, но только в каждом из них Келли обнаруживала ждущего ее в тумане высокого, сильного мужчину с глубокими серыми глазами. Только вот не могла понять, с какими намерениями он ее ждет.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Келли проснулась поздно, ее голова ныла, конечности онемели. Попытавшись вновь зарыться головой в подушку, она ощутила у себя на груди что-то острое. Книга, вспомнила она, я заснула с книгой в руках.

Нехотя перевернувшись на спину, она открыла глаза. Солнечные лучи пробивались в щель между занавесками. Какая-то тяжесть мешала Келли встать на ноги.