Тени над озером

Неудивительно, что в воде она шутила, подумал он. Именно это ей было необходимо – разрядка после напряжения и волнений последнего прощания с Джимми. Да, ему хотелось вновь увидеть, как она улыбается, и хотелось отчаянно.

Келли обхватила себя руками и вздрагивала от холода. Ее белая блузка прилипла к телу, мокрые джинсы ясно обрисовывали очертания длинных ног. Свою белую ленту она потеряла, и длинные каштановые волосы теперь свисали ей на спину влажными, неровными прядями.

Полли-Энн разыскала пятачок, заросший травой, и принялась с безумной старательностью кататься по ней. Зейн шагнул к Келли.

– Вы ничего не должны возмещать. – Его голос был таким решительным, что слова сопровождало рычание. – Вы были правы – это моя вина. Не следовало брать ее с собой.

Келли осторожно взглянула на него. Его прямые волосы казались теперь почти черными и свисали до глаз. Влажная рубашка, обтягивая плечи, прилипла к выпуклым мускулам груди. Зейн криво усмехнулся.

– Я вел себя не слишком достойно, верно? – спросил он, приподнимая бровь.

Она покивала головой, глядя, как ложатся на его лицо тени.

– Да, пожалуй.

– И вы тоже, – заметил он, положив руки на пояс. – Посмотрели бы вы на себя! Схватились за эту псину и плюхнулись в воду, а вынырнули, отплевываясь настоящим фонтаном!

Она улыбнулась, не разжимая губ, с явной иронией.

– А я еще никогда не слышала большего шума от падения в воду! Это было как будто в озеро свалился лось. А потом, ваши ругательства – они были ужасны!

– Я был великолепен. А эта псина, плавающая кругами, как заводная игрушка!..

Келли покачала головой, все еще улыбаясь сомкнутыми губами. Оба повернулись и взглянули на Полли-Энн, которая старательно слизывала последние остатки воды с лап. Понаблюдав за собакой, они обернулись друг к другу.

– Полагаю, это не слишком достойное завершение торжественного ритуала? – спросила Келли, и ее улыбка погасла.

Зейн пожал плечами, отводя волосы со лба. У него красивый лоб, подумала Келли, достаточно высокий и широкий, и придает ему поразительно умный вид.

– Может быть, – ответил он, сгребая носком сапога прибрежные камешки, – это идеальное завершение торжественного случая – по крайней мере такого.

– Что вы имеете в виду?

Зейн взглянул на быстро темнеющее небо.

– Джимми смеялся бы без удержу, если бы видел нас – то, как мы неожиданно искупались. Он смеялся бы до колик.

Келли смущенно взглянула на него и улыбнулась – на этот раз пошире.

– В самом деле? Он не сказал бы: «Вот как вы веселитесь на моих похоронах»?

– Ну, вы действительно выглядели слишком забавно, – усмехнулся Зейн. – Эта псина совершила отчаянный прыжок, а через секунду вы последовали за ней, как балерина. И – бултых лицом в воду!

Келли рассмеялась.

– Я так и не поняла, что случилось. Только что я сидела в каноэ – и уже в следующее мгновение оказалась под водой. А потом и вы присоединились к нам с неистовым бульканьем.

– С бульканьем? – насмешливо переспросил он.

– Да, – повторила Келли. – Ваши «буль-буль» и «шлеп-шлеп» были весьма выразительны.

Он расхохотался.

– А вы заметили, какие глаза были у собаки? Как будто она живьем увидела дракона Годзиллу!

Келли снова прыснула.

– Жаль, что вы не видели самого себя! Вы походили на Зевса, готового метать молнии, вы прямо кипели от ярости!

– Вероятно, Джим дирижировал всем этим с того света – он ни за что бы не упустил подобного зрелища. Вероятно, сейчас он катается по полу на небесах и стонет: «Только посмотрите на этих двух мокрых куриц!»

Келли беспомощно хихикнула, оглядывая влажную одежду.

– Да, выглядим мы неважно.

Келли подняла голову и была удивлена выражением явного изумления, промелькнувшего на лице Зейна.

– Что случилось? – спросила она.

Зейн нахмурился, полез в карман рубашки и вытащил оттуда рыбешку – живую, длиной чуть больше двух сантиметров. Она запрыгала по его ладони.

Келли взорвалась хохотом. Зейн последовал ее примеру, не останавливаясь даже тогда, когда подошел к берегу и отпустил рыбку.

Келли хохотала так, что с размаху грохнулась на землю. До сих пор она целую неделю провела в напряжении и теперь радовалась долгожданному облегчению. От смеха сотрясалось все ее тоненькое тело.

Зейн сел рядом, тоже не переставая смеяться.

Она взглянула ему в глаза и снова залилась хохотом, переходящим в рыдания. Она согнулась пополам, держась за живот.

– У вас… у вас… в кармане… рыба! – наконец удалось выговорить ей, и она тут же спрятала лицо в ладонях, надеясь, что это поможет ей прекратить смех.

Зейн тоже веселился так, что, казалось, не в состоянии был остановиться.

– У меня в кармане не оказалось бы рыбы, если бы ваша собака не кинулась преследовать коварно напавшую на нас бутылку из-под пепси!

– О, перестаньте! – взмолилась Келли. Она ударила себя кулаком по колену, но и это не помогло. Она оказалась беспомощной перед мощным взрывом эмоций.

– Что «перестаньте»?

– Говорить об этом. Пеп… пеп…

– Пепси, – помог Зейн. – Собака увидела эту злобную хищницу, бутылку из-под пепси, и рванулась спасать нас от нее. Не удивительно, что Джимми назвал ее Клыком.

– Перестаньте же! – умоляла Келли. От хохота у нее закололо в боку. Новый приступ смеха вызвал у нее слабость, и она повалилась на спину, продолжая смеяться и растирая ноющие ребра. – Прекратите смешить меня, – еле выговорила она. – У меня уже сводит скулы! – И она схватилась руками за щеки, ибо смеялась так безудержно, что мышцы лица и впрямь начали болеть.

Над ней нависло серое небо с лиловыми облаками, а затем это видение исчезло. Его заслонила голова Зейна. Он склонился над ней; его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах.

– Ну как, вы в порядке? Или мне придется говорить прощальные слова и вам?

Он улыбался, но чем дольше смотрел на Келли, тем явственнее веселье в его глазах сменялось каким-то иным выражением. Келли резко оборвала смех. Она уставилась на Зейна, улыбаясь по инерции.

– Вы красивы, когда улыбаетесь, – тихо произнес он, – а когда смеетесь, просто великолепны.

Волосы ее разметались по камням, и Зейн поднял одну прядь, коснувшись ею щеки Келли. Ее улыбка погасла; она смотрела в глаза Зейну, слегка приоткрыв губы. Дыхание ее было прерывистым, сердце вновь дико забилось в груди.

Протянув ладонь, Зейн осторожно отвел волосы с ее лба, а затем прикоснулся пальцами к подбородку.

Он молчал, но Келли казалось, что они понимают друг друга без слов.

«Я хочу поцеловать тебя», – сказали его глаза.

«Знаю».

«Я не хотел этого».

«Я тоже».

«Но ведь ты позволишь мне, да?»

«Да. Да».

«И ты хочешь этого?»

«Да, хочу».

Келли закрыла глаза; и ее рот сразу же отыскали его губы – сначала такие холодные, затем потеплевшие, а потом и вовсе ставшие настолько горячими и ласковыми, что все ее тело затрепетало от этой неожиданной нежности. На мгновение Зейн замер в неподвижности, как будто давая и ей, и себе возможность привыкнуть к едва возникшей хрупкой связи между ними.

Постепенно его губы стали более настойчивыми. Одна рука скользнула под голову Келли, чтобы ей было удобнее, другая легла на ее озябшее плечо.

Через влажную ткань блузки Келли чувствовала упругую твердость его груди. Он прижал ее еще теснее. Жар его тела, согревая Келли, проникал через мокрую одежду.

Зейн приподнял ее голову и нежно поцеловал; со смешанным чувством смущения и наслаждения Келли ощутила блаженный вкус этого поцелуя. Робко и неумело она подалась навстречу, и в этот миг он резко вздохнул и прижал ее к себе так крепко, что на миг Келли показалось, что их тела слились в возбуждающем единстве.

Губы Зейна заскользили от ее рта до шеи, пробуя на вкус нежную упругость девичьей кожи, потом спустились до ключиц, изучая каждую хрупкую косточку в отдельности. Рука очерчивала стройную линию бедра и вдруг остановилась чуть ниже груди, как будто поддерживая ее.