Страница 5 из 7
— Да, Роман, прекрасно вас понял и согласен. Скажите вашему старшему, пусть немедленно выходит на руководство «Вакцины». Думаю, согласовывать подобные вещи нужно не на нашем с вами уровне… Да, конечно, сам я выезжаю, как только соберу всех оставшихся тут специалистов и отдам распоряжения по поводу сборов и упаковки всего необходимого. До встречи!
Скуратович жмет на кнопку сброса вызова и, резко поднявшись с табурета и направляясь к входной двери, смотрит на капитана.
— Арсений, мне необходимо срочно переговорить с полковником Кожевниковым. Это чрезвычайно важно!
— Хорошо, Игорь Иванович, — капитан, похоже, как и я, понял только самое главное — происходит что-то весьма серьезное. — Только, может, хотя бы оденетесь. На улице опять подморозило, а вы в тапках…
Ярославское шоссе — Ленинградское шоссе — учебный центр «Пламя». 29 марта, четверг, день
Сборы на «Вакцине» вышли долгие. И это при том, что личных вещей у Скуратовича набралось ровно насредних размеров спортивную сумку. Впрочем, а что ему в «Пламя» тащить? Смену белья, костюм спортивный с тапками, мыльно-рыльные… Ну, ноутбук еще. Как он сам сказал, на мой удивленный взгляд отвечая: «Меня заверили, что всем необходимым на месте обеспечат, нечего лишними вещами обрастать». Силен мужик, без шуток — силен. Уважаю! Так что, если бы процесс сборов в дорогу только в упаковке личных вещей ученого заключался, мы уже минут через двадцать в сторону «Пламени» на всех парусах летели. Но дело было совсем не в этом. Сначала мы с капитаном проводили все же решившего переодеться по сезону вирусолога к начальнику «Вакцины». И там застряли часа на полтора. Полковник Кожевников, одолжив у меня казенный «Иридиум», долго что-то согласовывал с руководством «Пламени» и Скуратовичем, разрываясь между трубкой спутникового телефона и ученым, как та хрестоматийная обезьяна из анекдота. В конце концов, все участвующие в переговорах стороны «нашли консенсус» и Игорь Иванович двинулся ставить задачи и раздавать ценные указания подчиненным и коллегам. Там мы еще почти на два часа зависли. Видели б вы тот безумный «консилиум», когда они список всего потребного к отправке в «Пламя» оборудования составляли! Песня, с припевом… Вроде бы ученые, образованные люди. А гвалт подняли — куда там павианам в обезьяннике. Никакой дисциплины! Ей-богу, пару раз даже подумал о том, что еще чуть-чуть, и пора будет мне вмешаться и навести порядок (ну, или хоть какое-то его подобие) при помощи магических подзатыльников и громкого мата. Обошлось… Но, как было написано на одном известном колечке некоего не менее известного древнего самодержца: «Все пройдет, и это — тоже пройдет!»
По итогам дебатов, как я понял, для перевозки всего записанного в перечень, что занял несколько стандартных листов офисной бумаги для принтера, исписанных мелким и корявым почерком, понадобится несколько грузовиков. Десяток, не меньше. Да еще и грузчики не помешают. Кстати, это да! Своими, что ли, силами работники умственного труда будут свои многочисленные «цитомеры» грузить? Это вряд ли… Ума-то им бог дал — остальным на зависть, а вот с физическими данными у всех — так себе. Или тощие как щепки, или, наоборот, излишне упитанные. Таскать-грузить не обученные, да и не готовые. Стоит ли рисковать? Ведь и спины посрывают, к чертям собачьим, и ценное оборудование порасколотят. А главное, уйдет у них на это не меньше недели. Нет, без грузчиков — никак! И плюс — какой-нибудь автобус, для вывоза научного персонала и их семей.
На вопрос Скуратовича, сможет ли Отряд в нашем лице представить все необходимое для транспортировки, я только руками виновато развел. Откуда? У нас сейчас вовсю вывоз «Таблетки» идет, да плюс — стену вокруг центральной части Пересвета уже начали ставить. Пока — силами ниихиммашевского СМУ, из имеющихся у них бетонных блоков и плит. Завтра первые группы пойдут за защитными экранами на Ярославку, в район Королева и Мытищ. Словом, и рады бы — да никак. Снова пришлось выходить на «Пламя». В конце концов, это все-таки в их интересах. Коротко обрисовываю сложившуюся ситуацию. Генерал Лаптев, внимательно, не перебивая меня выслушав, замолкает на несколько секунд, обдумывая.
— Хорошо, Грошев. Передай «Парацельсу» — будут и грузовики, и грузчики, и автобус для его «белых халатов». И разместим мы их на месте со всеми возможными по нашим временам удобствами, и под лабораторию помещение выделим… Лишь бы толк был от этих «профессоров Нимнулов»[2]!
От неожиданности я не смог сдержаться и изумленно хрюкнул в трубку, в последний момент попытавшись замаскировать не совсем подходящий в разговоре с генералом звук за покашливание. Неудачно, Лаптев явно все расслышал и понял правильно, а потому, после секундного молчания продолжил вполне нормальным, человеческим и даже слегка извиняющимся тоном:
— У генералов тоже есть дети, Грошев, и эти дети тоже когда-то были маленькими и смотрели мультфильмы… — хмыкнув и снова секунду помолчав он продолжил командным тоном. — Так, последнее, про Нимнулов — не передавай, а то еще обидятся. У них же душевная организация тонкая… Понял меня?
— Так точно, тащ генерал-майор!
— Вот и молодец, раз «так точно». Сам же в кратчайший срок доставь «Парацельса» сюда. Без этих его «цитомеров» мы какое-то время обойдемся. Понадобится — другие отыщем, благо, Москва под боком и разных биологических институтов и прочих профильных «контор» в ней хватает… А вот без «Парацельса» — никак. Выполняй, Грошев!
В трубке коротко запикал сигнал отбоя. Довожу итоги разговора до собравшегося вокруг меня кружком «консилиума». Новость о том, что период неразберихи и ожидания непонятно чего для них, похоже, закончился, ученых явно взбодрила. Понятное дело! Смотрю я вокруг, и вижу, что народ тут подобрался, может, и не глупый и, допускаю, в своих вопросах очень даже толковый, а то и талантливый. Да вот беда — все их таланты и знания лежат исключительно в научной плоскости. А вот в обычной жизни, как это часто со всевозможными «вчеными» и бывает, они беспомощны, словно слепые новорожденные кутята. Сейчас же вокруг даже не «обычная жизнь», а форменный Амбец с большой буквы «А». Сначала мертвецы по земле пошли, обуреваемые одним-единственным желанием — человечиной перекусить, потом весь мир как-то уж слишком быстро, почти не пытаясь сопротивляться, в тартарары рухнул, затем какие-то мутные типы чуть ли не «холерный бунт»[3] с локальным геноцидом в одном флаконе, в лучших традициях батьки Махно, в отношении ни в чем не виноватых ученых устроить пытаются… А впереди, вместо хоть каких-то перспектив и надежды — «туман войны» и мрак неизвестности. И полнейшая безнадега. А тут приезжаю я, весь такой из себя фраер в белом, и объявляю, что «товарищи ученые, доценты с кандидатами» с этой секунды вовсе не никого не интересующий балласт и потенциальный корм для оживших покойников, а очень даже нужные и ценные специалисты, которых готовы вывезти в по-настоящему безопасное, хорошо охраняемое место и обеспечить работой, питанием и жильем… В общем, как мне кажется, ящик халявного мороженого в детсадовской песочнице не смог бы вызвать такого безоблачного счастья.
Обрадовав «вченых» я приступил наконец к выполнению основной задачи: чуть ли не бегом погнал Скуратовича сначала на квартиру, за его весьма скромными пожитками, а потом — к КПП в машину. Вопреки моим опасениям, «бригада-ух» ничего не натворила, не упилась дармовым чаем и не отправилась самостоятельно искать приключений. Парни чинно сидели возле стола в караулке и о чем-то беседовали с офицерами из «бодрянки»[4]. Уж не знаю, что они местным в мое отсутствие наплели, но вполне взрослые дядьки с капитанскими да майорскими погонами чуть ли не в рот им смотрели. С другой стороны, рассказать моим есть чего, за эти полторы недели такого нагляделись — ни в одном американском фильме ужасов не покажут. Ну, и старое присловье всех рыбаков, охотников и военных: «Слегка не приврать — хорошую историю испортить» оба Андрея тоже знают очень хорошо. В общем — не скучали они тут. Уже хорошо!
2
Профессор Нимнул — персонаж диснеевского мультсериала «Чип и Дейл спешат на помощь», сумасшедший ученый, мечтающий о мировом господстве.
3
«Холерные бунты» — крестьянские волнения в Российской Империи в 1831-32 годах, в ходе которых неграмотные и испуганные эпидемией холеры крестьяне громили больницы и госпитали, нападали на медиков и полицейских, пытавшихся организовать карантинные мероприятия.
4
«Бодрянка» (армейск. сленг) — бодрствующая смена караула.