Это! Моя! Земля!

Хм, когда это в армии на подобный вопрос утвердительно отвечать было принято?

— Никак нет, тащ полковник!

— Ну, тогда дуй, к выезду готовься и — отбой, если «никак нет».

г. Пересвет, база Подмосковного ОМОН — населенный пункт Загорск-7 «Вакцина». 29 марта, четверг, утро

Ровно в шесть утра на полу возле моего уха зажужжал, завибрировал «мобильник», давно загнанный мною в автономный режим и выполняющий теперь исключительно функции часов и будильника. Нужно, кстати, на эту тему серьезно подумать. В смысле, нормальные наручные часы раздобыть. Сейчас ведь времена такие настали, что не только «Касио Джи-Шок», но и настоящим «Лонжином» или «Брегетом» разжиться можно. Главное, чтобы хватило смелости залезть туда, где эти часы, никому теперь не нужные, лежат, и удачливости — назад вернуться. Отключив сигнал еще до того, как начала пиликать мелодия, я сел на спальнике и начал натягивать на себя термобелье и «горку», которую приготовил еще с вечера.

Едва я сел, как со своего спального мешка в противоположном конце комнаты приподнялся и вопросительно мотнул головой Михаил, тот самый, что своей черной банданой так гордится. Вот ведь слух у человека! Жестами я показал ему, что все нормально, мол, спи дальше. Миша понятливо кивнул и снова уронил голову на заменяющий подушку валик из одежды.

Одевшись, я на цыпочках, стараясь не скрипеть плашками дешевого ламината, обошел и разбудил свою «бригаду-ух» аккуратным потряхиванием за ногу. Проснулись мгновенно все, даже Гумаров. Я же говорил уже, что беспробудным сном наш татарин дрыхнет только тогда, когда ему ничто не угрожает и никаких важных дел нет. А если нужно, подрывается как миленький. Закончив с одеванием, мы сгребли в охапку оружие, бронежилеты, шлемы и «разгрузки» и осторожно, изо всех сил пытаясь потише громыхать железом, выбрались в коридор, где вдоль стенки аккуратным рядочком стояли берцы. Там и обулись, и доэкипировались, и снаряжение окончательно подогнали. Осталось только дополнительный БК в дежурной части получить и все — садимся в УАЗ и выдвигаемся.

Экипировку нашей группе я, кстати, решил подбирать максимально нейтральную по внешнему виду, почти как наш УАЗ. В смысле, любому понимающему человеку сразу становится ясно, что машина наша — не какая-нибудь «мечта фермера», а вполне себе военизированный аппарат. Но вот чей, к какому ведомству относящийся — да бог его знает: ни номеров, ни цветографических схем, никаких других опознавательных знаков. Так же и мы будем выглядеть: оружие, шлемы ЗШ с забралом, набитые боеприпасами РПС. «Кирасы» третьего класса защиты. Пулеметную или снайперскую пулю, в отличие от «Корунда» пятого класса, они не удержат, но нам сейчас подвижность гораздо важнее, а «трешка», как ни крути, почти на семь кило легче «пятерки». Совсем без «брони», или в одних только кевларовых чехлах нам ехать нельзя. Мы ведь не зомби отстреливать едем. Всегда остается опасность огневого контакта с людьми. А вот в такой ситуации отсутствие «броника» может стать последней ошибкой в жизни. Так, что еще? «Горки», берцы, защитные щитки на руках и ногах, перчатки, полотняные шапочки-маски, пока скрученные и одетые вместо подшлемников. Зато, если понадобится, буквально за секунду ее можно на лицо стянуть и устроить самое что ни на есть настоящее «маски-шоу». Тот еще видок у нас сейчас. В смысле, сразу видно, что точно не рыбаки и не грибники какие-нибудь, но ведомственную принадлежность с первого взгляда не вычислить. Что в определенных обстоятельствах может сыграть нам на руку. Все, кто стоят по нашу сторону закона, учитывая, что армейцы сейчас сами всем желающим оружие раздают, первыми стрелять в нас не станут, если мы их ничем не спровоцируем, потому что не будут наверняка уверены, что мы — враги. Те, кто с противоположной — тоже не станут, собственно, по той же самой причине. Прошли те времена, когда вся «братва» исключительно в «адидасах» и кожаных куртках щеголяла. Сейчас среди бандюков и служивших, и воевавших — тоже полно. И, если прижмет, а сейчас — как раз прижало, они быстро вспомнят, думаю, уже вспомнили, весь свой армейский опыт. А вместе с ним вернется и «стиль одежды». Понятное дело, что всегда остается шанс нарваться на каких-нибудь уж совсем беспредельных отморозков. От таких типов вообще никто не застрахован: будь ты в ведомственном камуфляже и при всех положенных шевронах, в китайском спортивном костюме и турецкой кожанке, или вовсе в старом драповом пальто, облезлой шапке из ондатры и стоптанных зимних ботинках на «рыбьем меху». Таким уродам абсолютно все равно, кто ты и во что одет, достаточно того, что рожа твоя им не понравилась. Но тут уже все зависит только от твоих способностей и готовности все свои познания и умения пустить в ход. У нас и с первым, и со вторым все в полном порядке. Плюс — противопульное бронирование УАЗа, три автомата и «Печенег» Тимура. Подходи — не бойся, уходи — не плачь!

Разместились вполне даже комфортно: я за рулем, Гумаров — на переднем пассажирском, рядом со мной, «неразлучники» — на заднем сиденье. Ящики с патронами сложили в «собачник», там же Солоха какой-то большой брезентовый баул уложил. Тимур свой пулемет сразу пристроил в расположенной прямо перед ним круглой бойнице, прикрытой до этого крышкой. Сектор обстрела, конечно, не идеальный, но в качестве курсового «Печенег», случись что, сработает вполне достойно.

Через Посад ехать я снова не решился. Даже не знаю, чего в моем поведении было больше — осторожности, которая подсказывала, что на неосвещенных улицах сейчас можно запросто влететь в какую-нибудь нам совершенно не нужную передрягу, или банального страха и нежелания увидеть, во что превратился сожранный ожившими мертвецами родной город. В общем, рванул в объезд, по Ярославскому шоссе. Снова пролетел мимо Торбеева озера с одной стороны и Осинников с другой, подумав еще, что на обратном пути, пользуясь служебным положением, надо будет обязательно к отцу и его «банной команде» заскочить. Какая-никакая помощь им точно не помешает. Кроме того, Осинники на данный момент — вполне себе самостоятельный анклав, пусть и небольшой совсем. А какая задача мне изначально командиром Отряда ставилась? Вот-вот, и я о том же! Все строго в рамках приказа — веду разведку, смотрю и слушаю, кто чем живет и дышит.

Объехав по Ярославке Посад и свернув с нее на небольшую объездную, выруливаю к перекрестку и старому, давно закрытому посту ДПС, что стоит буквально в сотне метров от центрального КПП «Вакцины». Связь с местной охраной Зиятуллин установил еще когда отгонял от поселка погромщиков, так что вышли на них и согласовали свое прибытие мы еще на подъезде. Остановившись у заколоченной и заваренной листами железа будки, вызываю охрану еще раз и предупреждаю, что УАЗ со стороны перекрестка — это мы. Получив подтверждение, мол, фары ваши видим, стрелять не будем, трогаюсь и неспешным зигзагом, объезжая выложенные перед КПП в художественном беспорядке бетонные блоки (не было их тут раньше, автобусная остановка — была, а вот блоков этих — не было: явно уже после начала всех этих событий, а то и после неудавшегося погрома, выложили) выруливаю к сдвигающимся в сторону воротам. Будка проходной теперь смотрится настоящей маленькой крепостью: стены обложены снаружи все теми же бетонными блоками, в окнах — утрамбованные пластиковые мешки с землей, оставлены только узкие бойницы для стрельбы, все сооружение густо оплетено колючей проволокой. Прямо блок-пост в Чечне, а не проходная на режимный объект в Подмосковье. Зомби перед воротами, кстати, нет ни одного. Что, в общем, не удивительно — до Посада километра два, и вдоль дороги только лесополосы и пустыри. Нет мертвецам никакого интереса сюда тащиться.

В свет фар выходит из утреннего полумрака человек в «трехцветке» с автоматом на груди, и я, повинуясь его жесту, гашу фары и выхожу из машины.

— Приветствую, — тон у встречающего нас капитана, вроде, вполне приветливый, но автомат из рук он не выпускает и ближе подойти не спешит. — Как там у спасителя нашего, Димки Сафиуллина дела?