Страница 52 из 90
— Поздравляю вас, — сказал незнакомец. — Немногим удалось дойти до этого кабинета. Меня зовут Брюль. Однако тот факт, что вы вышли на нас, еще не означает, что вы победили. Вы согласны?
— Не совсем, — спокойно ответил Калон. — Я не один выследил вас.
— Как вам это удалось?
— Удача.
Они смерили друг друга долгим взглядом, и Калон добавил:
— В последнее время с нашими агентами произошло слишком много несчастных случаев. Вы понимаете?
— Разумеется. Значит, вы француз?
— Да.
— Жаль. Я очень симпатизирую французам, но в настоящее время наши точки зрения не совпадают. Я боюсь, что вы тоже можете стать жертвой несчастного случая.
Калон взял со стола свою пачку сигарет и закурил:
— Вы позволите?
— Пожалуйста. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— На некоторые из них я отвечу, — сказал Калон. — Но прежде всего я хочу подчеркнуть, что я пришел к вам как друг и хочу предупредить вас о том, что за вами охотится некто Соболин из ГПУ. Он очень хочет добраться до вас и рассчитывает на мою помощь.
Эти слова все–таки произвели впечатление на Брюля, который тут же перекинулся взглядом с сидящим у двери человеком. Калон добавил:
— В данный момент вам нечего опасаться. Он ничего не предпримет, пока не увидит меня.
Брюль смотрел на Калона, который казался ему теперь гораздо более хитрым и опасным, чем он себе его представлял.
— Соболин ошибся, — продолжал Калон. — Он ложно представляет себе цели вашей организации. Он полагает, что вы готовите почву для возврата нацизма, что очень огорчает его в тот момент, когда власть должна быть передана правительству Панкова. Я же полагаю, несмотря на то что речь действительно идет о бывшей нацистской организации, вы преследуете совершенно иные цели. Это так?
— Любопытно, — согласился Брюль. — Продолжайте, пожалуйста.
— Это только гипотеза, но мне кажется, что она справедлива. Впервые мы услышали о вас от нашего берлинского агента Шлайдена. Каким образом местный агент смог узнать о существовании такой тайной организации, как ваша? Я думал об этом и понял… Шлайден был не настоящим Шлайденом. Он только занял место настоящего, умершего или убитого. А настоящий Шлайден входил, по–видимому, в вашу организацию.
Калон закурил новую сигарету. Брюль смотрел на него своим бесстрастным взглядом.
— Вы контактировали со Шлайденом, думая, что имеете дело с настоящим, и он кое–что заподозрил. Он решил идти по следу и дошел до Нойштрелица и Виттенберге. Но не подумал о том, что сам может быть обнаружен и таким образом выведет вас на Эрбаха, торговца игрушками, благодаря которому вы тут же нападете на след прибывающих прояснить это дело агентов. Та же участь была уготована мне, но мне улыбнулась удача.
Немного помолчав, Брюль сказал:
— Еще раз примите мои поздравления. Все произошло именно так, как вы говорите. Но откуда вам известны наши цели?
— Я не знаю ваших точных целей, но я уверен, что если бы речь шла о возврате к нацизму, то это означало бы, что организация без остановки действовала на протяжении всего этого времени, и Шлайден был бы рассекречен гораздо раньше. Мне кажется, что Даун с самого начала тоже не был мобильным агентом.
— Вы правы. Он занял место погибшего.
— Если мне придется умереть, я бы предпочел умереть осведомленным. У вас ведь огромная организация, не правда ли?
— Она гораздо больше, чем вы можете себе представить. Ее возникновение действительно относится ко временам нацизма. Тогда она представляла собой нечто вроде пятой колонны, целью которой было поднятие духа и безукоснительное исполнение полученных указаний. После окончания войны организация продолжала свое существование, но ей не хватало идейного руководителя. Мы стали ее лидерами. Как вы вышли на нас?
— Чистое совпадение: все ее члены оказывались освобожденными от воинской повинности. Это значит, что они воевали на месте, а следовательно, оставались ее членами после войны.
— Не совсем так, — поправил Брюль. — Нам пришлось заполнить пробелы. Это колоссальная работа, которую мы не хотим видеть уничтоженной.
— Я понимаю.
— Но мне не ясна ваша точка зрения. Мы устранили нескольких ваших агентов, а вы заявляете, что не враждебны к нам. Почему?
— Если на вас выйдут русские, то вам целесообразно договориться с нами. За их счет.
Калон снова разыгрывал карту.
— Вы один вошли в это здание, значит, им известно меньше, чем вам. Если мы вас уберем, мы оградим себя от всякого риска.
— У вас его будет еще меньше, если вы уберете их. Соболину много известно, но он пока еще ни с кем не делился своими знаниями. Мы все время были вместе, хотя я бы с удовольствием обошелся без его опеки. К сожалению, они обнаружили Дауна, поэтому я и попал в их руки. Сейчас Соболин ждет меня, но я не знаю его адреса. Меня должен проводить туда человек Соболина, который находится у подъезда дома. Так что если вы уберете меня, вы столкнетесь с русскими.
Калон перевел дыхание и продолжал:
— Сейчас это вопрос минут, герр Брюль. Соболин не доверяет мне, он опасается, что я обведу его вокруг пальца, что объясняет присутствие здесь его телохранителя. Неизвестно, какие новые идеи он вынашивает. Кто может поручиться, что он не планирует окружить сектор, чтобы избежать риска?
— Что вы предлагаете?
— Расскажите мне о ваших целях, ничего не предпринимайте в ущерб французскому сектору, и я ликвидирую Соболина. Даун мертв, и, следовательно, след оборван. Если вы не допустите неосторожности, они не выйдут на вас.
— Я должен подумать. Через несколько минут я дам вам ответ, а сейчас пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату.
Калон встал. Неужели Брюль принимает его за идиота?
Калон вышел на улицу. Перед витриной предметов дамского туалета он увидел Дмитрия. Заметив Калона, русский улыбнулся.
— Соболин нервничает, — сообщил он. — Как дела?
— Мне кажется, он будет очень удивлен, узнав то, что я собираюсь сообщить ему. Возьмем такси?
— Не имеет смысла. Он живет в двух шагах отсюда.
Калон поморщился, но настаивать не стал. Идти туда пешком означало для него дополнительный риск.
Соболин жил на Коперникештрассе, в восточном секторе. Мужчины шли молча.
Десять минут спустя они подходили к дому. Соболин жил в красивой квартире второго этажа нового дома. Он сам открыл дверь Калону, встретив его приветливой улыбкой.
— Дорогой друг…
Все тот же приторный голос. Калон пропустил Дмитрия вперед, и когда все трое оказались в большом обставленном современной мебелью салоне, достал свой пистолет.
Соболин открыл рот, но не успел издать ни единого звука. Две первые пули пробили ему голову, и он замертво рухнул на пол.
Дмитрий успел сунуть руку в карман, но Калон выстрелил раньше и здоровяк упал, схватившись руками за грудь. Его вырвало кровью, и он испустил дух.
Калон ногой открыл дверь в соседнюю комнату. Другой телохранитель Соболина стоял возле дивана, на котором лежала обнаженная Хильда.
Русский в сорочке бросился к своему пиджаку. Он увидел ворвавшегося в комнату Калона, но не успел предупредить его выстрел. Хильда громко вскрикнула.
Калон схватил пистолет русского и осторожно подошел к приоткрытой входной двери. Брюль действительно принимал его за идиота…
Калон вернулся в салон и вытянулся на полу рядом с телами обоих русских.
Он прождал так почти четверть часа.
Дверь бесшумно открылась. Сквозь опущенные ресницы Калон сначала увидел две ноги. Это было слишком легко. Человек стоял в дверях, держа в руке опущенный дулом вниз пистолет. Калон выстрелил, и человек, подпрыгнув в воздухе, как манекен рухнул на пол.
Калон быстро поднялся. В дверную щель он увидел держащую в руке огромный автомат Хильду. Она была по–прежнему голой и на грани нервного кризиса.
— Спокойно, Хильда, — сказал Калон.
На улице послышался звук сирены. Глупо, очень глупо провалить все из–за этой… Сирена приближалась, и на спине Калона выступил холодный пот.