Амена. Мир Скайры

  - Нам пора Амена. - Он говорил тихо. - Эфин прибыл в Мазарат.

  - Конечно. Я иду.

  Наставник подал руку, и мы направились вниз, когда вышли на улицу, то в лицо подул легкий ветерок, мне хотелось ощутить все, чтобы запомнить это, потому что я шла на свои похороны. Пройдя через сады, что ведут на центральную площадь, почувствовала их жизнь, услышала их дыхание и хотела раствориться в них. Минекая привел меня на площадь, где передал руку отцу. На небе к этому времени засияла вторая луна, крианцы стояли затаив дыхание и боялись нарушить тишину, все благородные мужи ждали разрешения начинать обряд, а у алтаря стоял спиной к нам Он. Когда же Эфин решил повернуться, то у меня подкосились ноги и если бы не отец, то я бы упала на колени. Повернувшись, его взор устремился на меня, нас разделяло несколько метров, сердце же готово было выскочить, но не от волнения и ожидания чуда, а от страха.

  Эфин стоял неподвижно, его черные латы блестели в лунных лучах, а глаза словно горели и обжигали меня, но этот момент нарушил отец, он посмотрел на Эфина и произнес:

  - Эфин?! Мы готовы приступить к обряду.

  Тогда номар медленно прошел ко мне и, встав напротив, взял за руку. Он молчал, как и я, лишь взгляд буквально кричал. Мы направились к алтарю, где главное и почетное место занял отец, когда же встали напротив него, Правитель заговорил:

  - Сегодня Великая ночь! Сегодня ночь мира между крианцами и номарами, а так же ночь, под чьим покровом заключается союз между моей дочерью Аменой и Правителем номаров Эфином, сыном Танафера. Когда третья луна коснется вас своими лучами, я выжгу на вашем плече символ связи, символ самой Скайры, которая будет сопровождать вас всегда и во всем.

  Но, речь отца прервал Эфин.

  - Правитель Нитте?! Я уважаю ваши традиции, но желаю, чтобы на плече вашей дочери остался символ моего рода, а на моем, - вашего. Тогда между нами будет заключен мир перед самим Духом Скайры. Мы же с вами еще не подписывали договор?! - и он усмехнулся. - А это будет даже лучше, чем пустое бумагомарательство.

  - Что ж, раз ты считаешь это лучшим способом заключения мира, то пусть будет так.

  Я посмотрела на отца с ненавистью, так как он превратил меня в вещь. Мне не хотелось видеть Эфина, поэтому отведя взгляд, стояла, молча, с опущенной головой. В этот момент на небе засияла третья луна, ее лучи коснулись нас, после чего номар снял свой перстень и передал отцу, тот раскалил его на огне и зашел за мою спину, а через секунду я ощутила боль, но сильнее всего болело не плечо, не обожженная плоть, а душа. После меня отец подошел к Эфину и оставил клеймо от своего перстня на его плече. Потом последовали напутствующие речи, но я их не слышала, так как была далека от этого кошмара, Эфин все это время не сводил с меня глаз. Когда же обряд подошел к концу, Правитель призвал всех к торжеству, я выдернула свою руку из лап этого монстра и пошла прочь. Видя это, отец начал кричать, чтобы я остановилась, но нет, мне не хотелось останавливаться.

  В это время Эфин придержал отца:

  - Нитте! Не стоит ее сдерживать, теперь она моя жена, а значит, будет слушаться только моих приказов, сейчас же путь идет.

  - Хорошо. Очень благородно с твоей стороны.

  Других слов я не слышала, так как убежала глубоко в сад. Остановившись у ручья через двадцать минут, обняла рядом стоявшее дерево и зажмурила глаза, что было сил. Я царапала кору дерева и сжимала кулаки, стуча по нему. На руках уже появилась кровь, где-то под кожу вошли занозы, но это все равно не было так больно, по сравнению с теми муками, которые были в сердце. Когда же силы закончились, села, опершись о ствол. Капли крови стекали на белое платье, а губы шептали: 'Скайра... Спаси'. Через несколько минут этого отчаяния и ужаса, в глубине сада послышались шаги, кто-то направлялся ко мне, а когда вышел из тени деревьев, я снова закрыла глаза. Это был Эфин, он подошел совсем близко и присел напротив.

  - Амена?! Открой глаза и посмотри на меня, я имею права хотя бы на один взор. - Он протянул руку и медленно провел пальцами по щеке. - Ну же, открой...

  Я послушалась и открыла глаза, после чего мой взгляд словно застрял на его лице.

  - Твои руки кровоточат. Почему?

  - Это лишь капли крови, в моей душе сейчас все гораздо хуже.

  В этот момент Эфин взял мои руки и начал аккуратно вытаскивать кусочки коры, потом набрал воды из ручья и полил на ладони, чтобы смыть кровь.

  - Так лучше? - его глаза продолжали гореть.

  - Зачем? Зачем все это?

  - Просто ты еще не поцеловала меня, как положено жене.

  - А если я этого не хочу? - Мой взгляд стал холодным.

  - Тогда я возьму силой этот поцелуй.

  - Что ж, видимо, только силой ты и можешь взять его.

  В этот момент я резко встала и хотела уйти, но Эфин крепко схватил за плечи и прижал к себе. Моя грудь чувствовала его сердцебиение, а волосы ощущали его дыхание, одной рукой он расплел мою косу и вытащил из нее все цветы и ленты, затем коснувшись подбородка, приподнял голову, тогда я увидела его настолько близко, что мое лицо загорелось, его нос коснулся моего, а рот слегка приоткрылся. Через секунду губы Эфина дотронулись моих, и, ощутив поцелуй, я закрыла глаза.

  - Неужели это так неприятно? - он прошептал очень тихо.

  - Ты монстр, Эфин. - Я отвечала так же тихо, практически шепотом. - И всегда им будешь, ты не знаешь жизни без насилия. Да, это было неприятно, потому что жестокость никогда не бывает приятной.

  Тогда он отпустил меня и сказал:

  - О, нет Амена! Ты еще не видела моей жестокости. Считай, что этот поцелуй был последним и самым нежным в твоей жизни. А теперь пойдем. Нам скоро в путь. - Я продолжала стоять и не хотела делать ни шага, в этот момент Эфин повернулся и схватил за руку, сжав ее так, что я услышала хруст костей. - Ты не слышала, что я сказал?! Теперь я твой хозяин и не забывай об условиях мира с Мазаратом. Не советую нарушать договор. Идем! - В этот момент я поняла, что Эфин не просто номар, он самый страшный и коварный из всех.

   Приведя меня к дому отца, велел собраться, так как более не желал находиться в Мазарате. Отец приставил ко мне служанку, которая должна была теперь сопровождать во всем и везде. Фактически сегодня попрощались со своей свободой две девы, но одна была совершенно не повинна, просто ей не повезло. Мою спутницу звали Лумея, ей было семнадцать лет, и она не понимала, за что Скайра так обошлась с ней.

  Пока Мазарат праздновал, мы и отец в сопровождении Минекая с его воинами, направились к воротам. Я ехала на своей лошади, а позади неспешно поскрипывала телега с вещами и Лумеей. Боевой конь отца ступал рядом с конем Эфина, они изредка переговаривались, обмениваясь обещаниями и условиями торговли. Но мысли номара были далеки, как собственно и отца, оба Правителя делали вид, что уважают друг друга, хотя отвращение и ненависть казались настолько очевидными, что скрывать получалось очень плохо. Я изредка посматривала на Лумею, которая не переставала тихо плакать, она постоянно оборачивалась в сторону своего дома и что-то шептала. Как же ей сейчас тяжело, но участь наша предрешена, поэтому остается только смириться и плыть по течению, возможно, когда-нибудь оно нас выведет на берег счастья.

   Впереди показались ворота города, они медленно отворились, открыв перед нами дорогу, уходящую во мрак джунглей. Вся свита Эфина ожидала его именно здесь, за воротами, поэтому они немедля поднялись, оседлали лошадей и приготовились к отбытию.

  Эфин повернулся ко мне:

  - Не желаешь проститься с отцом?

  - Желаю, но не с отцом. - После чего я подвела свою лошадь к Минекая и крепко обняла его. - Прощай и если эти слова для тебя что-то значат, то знай, ты для меня не просто наставник, ты для меня отец, о котором можно было только мечтать. - Я говорила так тихо, чтобы эти слова мог слышать только он.

  - До встречи дочка. Пусть твой меч всегда сопровождает тебя, ведь ты рождена для величия. Я обязательно найду тебя, в свое время, ты только держись и оставайся живой. Я верю. - Он прошептал мне это на ухо и крепко прижал к себе.