Страница 122 из 144
Злосчастная командировка окончилась, но Мунэсуэ все не мог успокоиться. Перед глазами у него стояла одна и та же картина: изуродованное тело старой О-Танэ и вцепившаяся в него плачущая Сидзуэ.
«Старуху, несомненно, убил тот же человек, что и Джонни… или его сообщник», — размышлял Мупэсуэ. Опа познакомилась с убийцей, когда тот приезжал в Киридзуми в сопровождении Джонни Хэйворда. Старуха знала, что этот человек связан с Джонни. Если бы это стало известно полиции, все было бы кончено. И вот полиция напала как раз на этот, самый опасный для преступника след.
Вероятнее всего, преступник приезжал в Киридзуми в качестве постояльца. Однако старуха О-Танэ удалилась на покой довольно давно. Могла ли ее одряхлевшая память сохранить воспоминание о таком давнем госте? Разве что они встречались и позже, когда она уже не служила в гостиницах Киридзуми.
И тут Мунэсуэ обратил внимание на одно важное обстоятельство, которого прежде не замечал.
Танэ Накаяма многие годы работала на источниках Киридзуми. Но, даже перестав там работать, она продолжала жить недалеко от Киридзуми. И конечно, все считали, что она из местных. А если нет? Если она родом совсем из других мест? Теперь допустим, что преступник — земляк Танэ Накаяма… Версия насильственной смерти просто обязывает полицию начать расследование в этом направлении. Мунэсуэ немедленно обратился с запросом в полицейский участок Мацуида и выяснил, что Танэ Накаяма вышла замуж за Сакудзо Накаяму из поселка Мацуида и была внесена в его семейный список в марте 1924 года. До тех пор она жила в городе Яцуо префектуры Тояма.
«Яцуо…» Мунэсуэ погрузился в размышления. Не оттуда ли родом убийца? Старуха приехала из Яцуо более полувека назад. Что свело ее с Сакудзо Накаямой, теперь, конечно, уже не узнать. Мунэсуэ попытался представить себе, какие надежды в те далекие дни привели юную девушку в чужую семью, в незнакомые места.
Пятьдесят лет назад переехать из префектуры Тояма в префектуру Гумма означало, вероятно, почти то же, что сейчас уехать за границу. А опа переехала, хотя здесь ей не от кого было ждать поддержки, кроме мужа. Сколько пришлось ей, наверно, бороться с тоской, пока она не прижилась на новом месте. Она прошла через все это, родила детей, дождалась внуков, прожила долгую жизнь, и вот чья-то злобная рука внезапно оборвала эту угасающую уже жизнь. Да, если убийца — земляк старухи, то ему и смерти мало.
Мупэсуэ решил изложить свои соображения на совещании следственной группы.
Совещание приняло решение заняться городком Яцуо, родиной Танэ Накаяма. Если она действительно была убита, то ключ к преступлению мог отыскаться именно там: в этом городе она жила, в этом городе могли сложиться мотивы ее убийства. Однако Танэ Накаяма уехала оттуда в 1924 году. И сам по себе ее отъезд стать таким мотивом не мог. Что же это за мотив, если он выдержал полстолетия?
В Киридзуми и его окрестностях вся информация была уже собрана, и продолжать там розыск означало бы попусту тратить время. Ехать в Яцуо поручили все тем же Ёковатари и Мунэсуэ. У них уже был опыт совместной поездки, да и Яцуо выплыл на свет благодаря их усилиям. Более подходящие кандидатуры трудно было бы найти.
Путеводитель сообщал, что город Яцуо расположен на юге префектуры Тояма, граничит с префектурой Гифу, население его составляет около 23 тысяч человек. К югу от города проходит один из отрогов горного хребта Хида с вершиной Конгодо (1638 метров над уровнем моря), откуда начинаются реки Муромаки, Нодзуми и Бэссо. Они текут на север, извиваясь между горных круч и образуя кое-где долины, а затем сливаются в центре города Яцуо, давая рождение реке Ида.
Об истории города в путеводителе было сказано, что она восходит к доисторическим временам и что в ходе раскопок на его территории было обнаружено множество каменной и глиняной утвари, свидетельствующей о том, что «культура Яцуо» сложилась еще в эпоху Асука, то есть в VI–VII веках. Город вырос вокруг крепости, которую воздвиг на горе Сирогаяма владетельный феодал Сува-сакон. Яцуо играл важную роль в сношениях между провинциями Эттю и Хида, впоследствии здесь разместилась налоговая канцелярия феодального клана Тояма, расцвели ремесла: шелководство, бумажное дело. Некоторые памятники блистательной городской культуры XVII–XVIII веков до сих пор сохраняются в городе как драгоценное культурное достояние: таков, например, прославленный на всю страну ежегодный местный праздник Ова-ра-сэцу.
Добраться до Яцуо можно было самолетом либо поездом; железнодорожных маршрутов оказалось даже два, но оба о пересадкой. Полицейские выбрали новую магистраль Токайдо, по которой ходил удобный для них ночной поезд. Командировка не обещала богатого улова, а потому не допускала излишней траты времени и денег. Правда, они все же взяли спальные места: утром предстояла большая работа. Поезд отправлялся с вокзала Уэно в 21.18 и прибывал в Тояма на следующий день в 5.10 утра. Постели были уже приготовлены. Но легли они не сразу. Постояли немного у вагонного окна.
Если бы не это дело, никогда бы, наверно, нам в Яцуо не попасть, — задумчиво сказал Ёковатари, когда прозвенел звонок к отправлению и поезд плавно тронулся с места.
Ёко-сан, вы то же самое говорили и в Киридзуми, — заметил Мунэсуэ.
Да? В самом деле? — Ёковатари помолчал, словно что-то припоминая, а потом сказал: — Мне вот сейчас пришло в голову, что если б мы не поехали в Киридзуми, то старуха Танэ осталась бы жива.
Как знать. Может быть, убийца Джонни здесь ни при чем. Связь между ними пока не доказана.
Ну, сам-то ты вроде уверен, что она есть.
М-м-м…
Так вот, мы, значит, съездили себе туда, куда бы нам иначе ни за что не попасть, а старушку из-за этого убили. Дорогая плата.
По-моему, это вы чересчур.
Уж очень я тревожусь за ее внучку, Сидзуэ.
Мунэсуэ тоже думал о девушке. Она потеряла единственного близкого человека. Пожалуй, из-за Сидзуэ в конечном счете и родилась у него эта идея — поехать в Яцуо.
Преступника мы, может, и поймаем, а вот утешить девушку нам не по силам, — продолжал Ёкоцатари. Раньше такой чувствительности никто за ним не замечал.
Старушка-то была уже почтенных лет. Не умри она сейчас, так все равно недолго бы протянула.
Завидую твоей рассудительности.
У меня родных и близких нет, я привык к одиночеству. И потом, не зря говорят — любая боль проходит. Все равно каждый живет сам по себе.
А ты жениться не собираешься?
Друг о друге они знали не много, но Ёковатари как-то слышал, что Мунэсуэ холостяк.
Когда-нибудь можно и жениться, но пока что-то не хочется.
Женишься, дети пойдут, по-другому станешь думать.
Ну, женюсь, ну, заведу детей — да только они тоже будут каждый сам по себе. Всю жизнь я ведь не смогу при них быть.
Да, конечно, люди рано или поздно расстаются, но зато большую часть жизни рядом с тобой будет семья.
Вот именно, рядом. А я как был, так и буду сам по себе. Знаете, родные, друзья — это как эскадрилья в полете.
Эскадрилья?
Ну да. Если с одним самолетом что-то случилось: мотор отказал, пилот ранен, — другие ему не помогут, за руль чужого самолета не сядешь. В лучшем случае будут лететь рядом и подбадривать.
Ну что ж, и то хлеб!
Подбадривать — это все равно что ничего. Сколько ни подбадривай, а мотору и пилоту крышка. Если кто и удержит самолет в воздухе, так только он сам.
Сурово рассуждаешь.
Как ни посмотри, а жизнь — это полет в одноместном самолете. Если что-то с ним не в порядке, к товарищу в кабину не перелезешь…
Пока они так разговаривали, стоя в коридоре, огоньки за окнами поезда стали проноситься все реже и реже. Вероятно, началась префектура Сайтама. Все пассажиры уже разошлись по своим местам.
— Ну что ж, пойдем-ка и мы спать. А то вставать рано, — зевнул Ёковатари, и разговор закончился.
2
Поезд прибыл в Тояма с опозданием на пять минут. Было еще темно. Здесь, на станции, им предстояло ждать поезда на Яцуо.