Жестокость

Лето постепенно сменилось оранжевой осенью, а сливы под раскидистым деревом в углу сада мисс Флетчер продолжали гнить, укрытые толстым слоем опавшей листвы. Они лежали там, чтобы со временем превратиться в богатый перегной, а содержавшиеся в них вещества готовы были дать живительную силу будущим бутонам, цветкам и плодам.

Глубоко под водой, среди накопившихся за годы замшелых камней и коряг плавало ужасное творение человеческих рук, удерживаемое на дне двумя тяжелыми ведрами и чем-то напоминавшее собой сумрачную куклу-неваляшку. Угри, форель и мириады водных созданий микроскопических размеров, но самых мерзких очертаний, с лапами, клешнями, присосками и коготками, обильно питались всю осень, долгую зиму и весну из этого безымянного и неожиданно оказавшегося в их компании источника.

Время отчасти заглушило боль материнского сердца, хотя не могло сделать больше, нежели оставить на нем кровоточащую рану.

Затем снова наступило лето, и сливы в саду мисс Флетчер, как и прежде, налились нежным, сладким соком — раздолье для мальчуганов, отдыхавших на каникулах после учебного года. Они спокойно посиживали на толстых ветках, с поистине детской беззаботностью глотая все новые и новые плоды, выплевывая косточки, которые с почти неслышным звуком шлепались на темную мягкую землю.

Поставленный на случай непредвиденной опасности часовой с явной ленцой относился к своим обязанностям. Неожиданно, в тот самый момент, когда он сам вонзил зубы в сочный плод, он разглядел стоявшую внизу фигуру мисс Флетчер, напряженно всматривавшуюся в него и чинно скрестившую на груди руки в резиновых перчатках. Мальчику не особенно понравился ее взгляд.

— Прочь отсюда, негодяи! — визгливо прокричала она, и все бросились врассыпную, попрыгали на землю с наружной стороны забора и опрометью, без оглядки побежали вдоль улицы.

Мисс Флетчер задумчиво смотрела поверх забора им вслед. Она долго стояла в неподвижной позе, после чего засеменила к своему выкрашенному белой краской дому — надо было сделать соответствующие приготовления.

По ее лицу гуляла лукавая, заговорщическая улыбка.

КЛАРК ХОВАРД

Зверье

Сойдя с автобуса на углу своего дома, Нед Прайс сразу обратил внимание на то, что Монти с дружками, как обычно, околачиваются у входа в магазин Шейвелсона. Парни пристроили на крышку газетного автомата мощный переносной приемник — они называли его «гетто-взрывателем», — который сейчас надрывался ревом ядовитого рока. Сама же шестерка великовозрастных разгильдяев, всем лет под двадцать, увлеченно спорила и ругалась по поводу какой-то статьи в журнале, который они нетерпеливо выхватывали друг у друга.

Нед неторопливо брел по тротуару, стараясь не особенно наступать на левую ногу — артрит, к которому надо было добавить еще люмбаго и шестьдесят два года отнюдь не беззаботной жизни. Его сутулая фигура и усталый взгляд мрачно гармонировали с мешковатым пальто, Бог знает, когда купленным в магазине уцененных вещей. Конечно, Нед мог бы перейти на другую сторону улицы, но дом его стоял как раз на этой, и тогда ему пришлось бы где-то через квартал снова повторять тот же маневр, но уже в обратном направлении. Что делать, видно даже для того, чтобы тебя не замечали, нужно прилагать излишние усилия. А с другой стороны, чем он хуже их, если хочет подойти к дому по «своему» тротуару, а не делать черт-те какой крюк?

Подойдя ближе, он увидел, что предметом жарких споров является спортивный журнал «Ринг», а точнее, статья о достоинствах и недостатках двух боксеров — Гектора «Мачо» Комачо и Рея «Бум-Бум» Манчини. А может, спорт настолько увлек их, что ему удастся незаметно проскользнуть? Хорошо бы хоть один раз не столкнуться с этими мордоворотами.

Не повезло.

— Эй, старик, ты где был? — Монти повернул голову в сторону Неда. — Пенсию, что ли, ходил получать? — Он вышел на середину тротуара и перегородил дорогу.

Пришлось остановиться.

— Да, за пенсией ходил.

— Так, значит ты из тех стариков, которым не нравится, когда пенсию домой им носят? — По физиономии Монти гуляла ухмылка. — Ну конечно, кругом полно ворья, но ты-то не дурак, так ведь?

— Нет, я просто осторожный человек, — ответил Нед и подумал, что, будь он не дурак, все же перешел бы на другую сторону.

— Послушай-ка, я хотел тебя кое о чем спросить, — не отставал Монти с напускной серьезностью. — Тут по ящику как-то показывали стариков, которым не хватает пенсии. Так вот они питаются жратвой для кошек и собак. Ты тоже из таких?

— Нет, я не из таких, — ответил Нед. На сей раз в его голосе прозвучал оттенок раздражения, потому что он действительно знал нескольких людей из числа тех, о которых говорил Монти.

— Слушай, старик, а по-моему ты все врешь, — довольно беззлобно продолжал Монти. — Я ведь сам видел, как ты в универмаге покупал еду для кошек.

— Просто у меня есть кошка, — Нед попытался было обойти Монти, но парень шагнул в сторону и снова загородил ему дорогу.

— Ах, так у тебя есть кошка? Чудесно! — Монти сделал вид, что ему действительно стало весело. — И какая же у тебя кошка?

— Самая обыкновенная. Ничего особенного.

— А может, сиамская, персидская или еще какая дорогая?

— Нет, самая простая кошка. Вроде дворняги, что ли, хотя это так собак называют.

— Ах, значит, дворняга, вот как?

— Можно я пойду? — попросил Нед.

— Конечно! — Монти демонстративно пожал плечами. — Кто тебя держит-то?

Нед шагнул в сторону — на сей раз парень не пытался его задержать. Удаляясь, он услышал как Монти что-то сказал по-испански и вся орава дружно заржала.

Нед вздохнул.

Нед вошел в свою маленькую квартиру на третьем этаже и протяжно позвал:

— Мо-о-олли! Я прише-е-л! — Повернув защелки двух дверных замков, он снял пальто, повесил его на крючок и, прихрамывая, прошел в маленькую неприбранную комнату.

— Молли! — снова позвал он. И замер, неожиданно почувствовав озноб от осознания одиночества в собственном доме.

— Молли!

Заглянул в кухню — малютку, отдернул полотняную занавеску, за которой находилась ее лежанка.

— Молли! Ты где?! — на всякий случай еще раз позвал он, хотя уже понял, что ему ее не найти. Тогда Нед бросился в ванную — окно в ней было приоткрыто, хотя зазор составлял не более десяти сантиметров. Он до отказа поднял оконную раму и выглянул наружу. Тремя этажами ниже ребятишки гоняли по тротуару пустую консервную банку.

— Молли! — несколько раз позвал он.

Минутой позже он был уже на улице, рыская по закоулкам, подворотням, заглядывая в мусорные баки. Компания Монти заметила его, они решили приблизиться.

— Что случилось, старик? — поинтересовался вожак — Потерял чего?

— Кошку, — ответил Нед, подозрительно посмотрев на Монти и его дружков. — Вы не видели ее, правда ведь?

— А что дашь? — поинтересовался Монти.

Нед прикинул, что он может дать? От покойной жены у него остались часы, которые он в общем-то мог продать.

— Дам, если только она жива. Вы знаете, где она?

Монти повернулся к приятелям.

— Видел кто-нибудь его кошку? — спросил он без малейшей тени участия в голосе. Кто пожал плечами, кто покачал головой.

— Ну, извини, старик. А лучше бы ты заплатил почтальону, чтобы он носил тебе деньги на дом, тогда сможешь сам следить за своей кошкой. Видишь, что значит скупердяйничать, — он двинулся вдоль по улице, ребята за ним.

Чувствуя себя разбитым, Нед неотрывно смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Застарелая язва противным червяком снова напомнила о себе.

— Молли! — зачем-то снова позвал он. — Молли! Кис-кис! Молли!

До самой темноты искал он свою кошку.

Едва рассвело, Нед уже был на ногах и снова занялся тем же. Прошел вдоль всего квартала, вернулся назад. На углу он снова столкнулся с Монти, на сей раз парень был один — он прислонился к стене дома и с завидным аппетитом уплетал пончик с повидлом, отхлебывая молоко из картонного пакета.