Страница 50 из 148
— Значит, это вы из-за меня пререкались? — спросил я заинтересованно, откладывая книгу в сторону.
— Да, — ответил Финбоу весело. — Вначале он почему-то заартачился и никак не хотел уступить.
— Как же все-таки тебе удалось его уломать? — спросил я, когда мы шли к катеру.
— Довольно просто. Я сказал ему, что, если прямо на месте преступления он торжественно предъявит тебе орудие убийства, ты будешь припёрт к стене и, вероятнее всего, сознаёшься сам, — ответил Финбоу. — Хотя я с трудом себе представляю, как нашему сержанту удастся изобразить торжественность в водолазном костюме.
Я рассмеялся: теперь, когда мой друг стоял уже почти у разгадки преступления, подозрения Беррелла на мой счёт могли выглядеть только как шутка.
Миновав Поттер-Хайгем, катер стремительно понёсся вперёд, оставляя после себя волны, которые ещё долго подбрасывали то вверх, то вниз пришвартованные у причалов беззащитные яхты.
Финбоу, поморщившись, словно от боли, обратился ко мне:
— Не люблю доставлять людям неприятности. Никак не могу примириться с мыслью, что моторная лодка — подходящее средство передвижения для уважающего себя человека. Правда, у неё большая скорость, и это создаёт немало удобств. Но ведь в просторной гостиной передвигаться на велосипеде тоже быстрее и удобнее, однако никому и в голову не придёт ездить на велосипеде по комнате! Почему же, спрашивается, позволительно гонять на моторной лодке по узенькой реке?!
Я буркнул что-то сочувственное и от нечего делать стал разглядывать остальных пассажиров нашего катерка: несколько одетых в штатское полицейских агентов, Двое каких-то бесцветных субъектов с кроличьими лицами, роль которых в нашей поездке, равно как и их имена, так и остались для меня невыясненными, и двое матросов, которые должны были подавать воздух Берреллу, когда он спустится на дно. Как и когда овладел Беррелл водолазным делом, я понятия не имею, но оказалось, что он с таким же пылом отдаётся этому увлечению, как и следовательской работе.
Мы проскочили Горнинг, и Беррелл причалил точно в том месте, где три дня назад была пришвартована наша яхта.
— Начнём отсюда, — заявил Беррелл, взяв скафандр, и скоро он появился на палубе в длинных шерстяных кальсонах и фланелевой фуфайке.
Один из матросов заметил мимоходом:
— Вы легко оделись. Замёрзнете там, внизу.
— Да, — ответил Беррелл. — Я знаю. Это бельё я обычно ношу зимой. Но надеваю уже в сентябре, чтобы холода не застали меня врасплох.
Финбоу сказал:
— А вот вчера, сержант, вы промокли до нитки, но почему-то совсем забыли о своём здоровье.
— Это со мной бывает, когда я иду по следу, — объяснил Беррелл. — А вообще-то я стараюсь следить за собой. Я сейчас ещё что-нибудь надену, чтобы чувствовать себя в воде тепло и удобно.
С этими словами он стал нанизывать на себя одну пару кальсон за другой и бесчисленные фуфайки. Сержант стал похож на бесформенную тушу. Я впервые видел, как одеваются для спуска под воду, и понятия не имел, что такие сложные приготовления были самой обычной процедурой. В тот момент я думал, что пять пар кальсон сразу — это очередная причуда Беррелла. Двое матросов затолкали его в скафандр, проверили, все ли на месте, и вскоре перед нами стоял настоящий водолаз в полном облачении.
Мы осмотрели его со всех сторон с самым серьёзным видом. В этом роботе с лицом Беррелла, видневшимся за толстым стеклом, было что-то напоминающее фантастические романы Уэллса.
Один из матросов крикнул:
— К спуску готовы?
На лице Беррелла не отразилось ничего. Он не слышал.
— К спуску готовы? — заорал матрос во все горло.
Беррелл смотрел на него в недоумении. Очевидно, какие-то звуки доходили до него, но слов он не улавливал. На его лице застыло тупое выражение, какое бывает у абсолютно глухих людей.
Тогда оба матроса закричали хором что есть мочи:
— К спуску готовы?
По губам было видно, что Беррелл что-то спрашивает. По-видимому, он по-прежнему ничего не слышал. И тогда, потеряв всякую надежду докричаться до него, матросы показали ему на воду. Беррелл закивал в знак согласия и, тяжело ступая, начал двигаться к борту.
Один из бесцветных субъектов сообщил нам, что Беррелл намерен исследовать дно реки до ближайшей излучины, и заметил:
— Дно здесь твёрдое, ему повезло, в других местах сплошной ил.
— Да, кажется, убийца оказался довольно предусмотрительным, остановив свой выбор именно на этом месте, — серьёзно подхватил Финбоу.
Наконец Беррелл благополучно оказался за бортом, и его медленно стали спускать на дно. Монотонно, с присвистом запыхтел насос. Беррелл шёл под водой, а нам сверху был виден только сноп света от его мощного фонаря. Катер следовал за ним по пятам; сержант проходил несколько ярдов, затем останавливался. Сноп света медленно, шаг за шагом продвигался вперёд.
Финбоу вдруг пришёл в восторг:
— Ставлю Алоизу Берреллу бутылку, — воскликнул он. — Вчера ночью я сказал тебе, что хотел бы пройти вброд эти реки, но мне и не снилось, что такое осуществимо, а теперь я своими глазами вижу, как это делается!
Я был настроен менее восторженно, чем мой друг, и относился к розыскам Беррелла с полной серьёзностью.
Ярд за ярдом мы продвигались вперёд. Чиновники с кроличьими лицами о чем-то тихо спорили. Полицейские агенты взирали на все с равнодушным видом. Финбоу безмятежно покуривал. Я же, уставившись на плотную стену камыша, тянувшуюся вдоль берега, никак не мог унять нервную дрожь в предплечье.
Однако время шло, и возбуждение понемногу улеглось. Ползти в катере по реке черепашьими шагами скучнейшее занятие, казалось, ему не было ни начала, ни конца, так же как не было надежд на какие-либо результаты. Я стоял на палубе и бессмысленно смотрел на воду. Так мы одолели полмили.
Внезапно Беррелл три раза махнул своим фонариком. У меня душа ушла в пятки. Когда Беррелла подняли на поверхность, в руке у него был зажат пистолет с каким-то прилипшим к нему предметом. С того, места, где я стоял, невозможно было разглядеть, что это такое.
Финбоу оживился и произнёс своё сакраментальное «та-ак», полицейские восторженно завопили: «Браво, старина!» Чиновники зашушукались. А матросы в знак одобрения смачно сплюнули.
Один из чиновников взял пистолет из рук Беррелла и с опаской положил его на палубу, матросы стали стягивать с сержанта скафандр. Мы с Финбоу, желая рассмотреть находку Беррелла, подошли поближе, и тут меня охватило странное чувство нереальности, словно я был зрителем на представлении фокусника-иллюзиониста: передо мной на палубе, вытянувшись в одну линию, лежали маленький автоматический пистолет, грязный вылинявший вымпел и большая, разбухшая от воды тетрадь в коричневом переплёте.
— Это судовой журнал, — бросил я стоявшему рядом Финбоу.
Присев на корточки, я рассматривал, каким образом эти три предмета соединены друг с другом. Оказалось все очень просто: одним концом шнура от вымпела был крест-накрест обвязан судовой журнал, другим — рукоятка пистолета. Таким образом, вымпел служил лишь средством соединения пистолета с судовым журналом и заменил в данном случае кусок бечёвки. При виде лежавшей передо мной замысловатой комбинации я как-то по-идиотски растерялся: ведь искали-то, собственно, пистолет… а нашли эту нелепую связку… я был обескуражен.
Наконец я обрёл дар речи и спросил Финбоу, который стоял рядом и чему-то улыбался:
— Что все это значит?
— Это значит, — ответил он, — что кое-кто не лишён чувства юмора, вот что это значит.
Сержант Беррелл в одних кальсонах и фуфайке тоже с удивлением взирал на свою находку.
— Пистолет 22-го калибра. Пуля, извлечённая из сердца доктора Миллза, соответствует его калибру, — заявил он.
— Разумеется, — откликнулся Финбоу.
— Верёвка привязана к рукоятке простым узлом, — разочарованно протянул Беррелл, — другой конец обвязан вокруг книги…